[<<Содержание] [Архив]        ЛЕХАИМ ОКТЯБРЬ 2000 ТИШРЕЙ 5761 — 10 (102)

 

Уроки Торы

Мы начинаем публикацию очередной серии бесед Любавичского Ребе. Редакция с удовлетворением констатирует, что материалы этой рубрики пользуются неизменным интересом читателей.

На этот раз предполагается в течение года представить вашему вниманию беседы Ребе по недельным главам Торы. Беседы адаптированы главным раввином Великобритании лордом Джонатаном Саксом.

 

ВВЕДЕНИЕ

Работа над переводом всегда сопряжена с определенными трудностями. Начиная со времен Вавилонского столпотворения, в многообразии языков заключалось нечто большее, чем возможность по-разному сказать одно и то же. В каждом языке, даже в каждом диалекте, отражается культура народа. При переводе эти особенности необходимо учитывать и лишь приблизительно следовать оригиналу.

Это общее правило в полной мере применимо при переводе трудов по хасидизму. Любавичский Ребе, чьи работы легли в основу данной книги, дал классическое определение хасидизма. Его нельзя воспринимать лишь как один из разделов еврейской философии. Хасидизм исследует эзотерический аспект Торы, он обращен к душе и затрагивает основы самого существования. Хасидизм высвечивает и другие разделы иудаизма – Галаху и Агаду – и за многообразием форм выражения находит между ними внутреннюю связь.

Другими словами, хасидизм связан с глубинным уровнем Торы, ее уникальностью, и в этом смысле он почти не поддается переводу. Постоянно бросая вызов светскому мировосприятию, он почти неподвластен воспроизведению на современном европейском языке. Хасидизм дает нам возможность преодолеть границы человеческого познания, открыть для себя доселе загадочный мир. Это испытание особенно значимо в наш век – век, подвергнувший сомнению Б-жественные основы мира, сделавший человеческий разум мерой всего – и ставший свидетелем трагических последствий отказа от религиозной духовности в формировании нравственных принципов.

В чем же тогда заключается работа переводчика? Почти восемьсот лет назад Маймонид, подняв эту проблему, сам же и предложил ее решение. В письме своему переводчику, Шмуэлю ибн Тиббону, он писал: «У того, кто дословно пытается переводить текст с одного языка на другой, придерживаясь того же порядка слов и предложений, что и в оригинале, часто возникает много трудностей и не получается хорошего перевода».

«Переводчику сначала следует самому понять, о чем идет речь, и на другом языке просто раскрыть свое понимание предмета. Это сложно сделать, не изменив порядка слов. Ведь иногда достаточно одного слова, чтобы раскрыть смысл всей фразы, а, бывает, не хватает и предложения, чтобы перевести одно слово. Дословный перевод не всегда обеспечивает ясность изложения».

Именно таким образом был сделан перевод, предлагаемый вам.

И если эта книга вдохновит читателя на дальнейшие поиски, пробудит интерес к глубокому изучению предмета, переводчик может считать свою задачу выполненной.

***

Слушание или чтение трудов Любавичского Ребе можно сравнить с путешествием. Его слова заставляют нас двигаться вперед, и к концу пути мы уже не те, что были в начале. Порой «сиха» (беседа) начинается с, казалось бы, микроскопической проблемы, очень медленно мы будем продвигаться вперед почти незаметными шагами: например, с вопроса к одному из комментариев Раши или с попытки объяснения какого-то положения Галохи – заповедей иудаизма, предназначенных для практического исполнения. Поиски ответов будут раскрывать другие аспекты проблемы, приведут к частичным решениям и возникновению новых вопросов. Шаг за шагом мы доберемся до верных ответов. Рассмотрение проблемы с более широких позиций приводит не только к ответу на поставленный вопрос, но и к тому, что сам вопрос превращается в предмет серьезных духовных поисков. Становится ясно, что и изначально он возник лишь потому, что мы искали на поверхности, не пытаясь постичь внутренний смысл Торы.

Так, проблемы в законах о разводе заставляют нас задуматься о самой идее союза и разрыва и по-новому объяснить сущность изгнания. Отрывок, связанный с законом о плодах деревьев на пятый год их жизни, приводит к размышлениям об уровнях духовности, к урокам из жизни Баал-Шем-Това и к переоценке обычного понимания святости. Размышления о названии cидры (недельного раздела Торы) пересекаются с темами болезней, раскаяния и самоидентификации человека. Каждая беседа ведет нас от частного к общему, от конечного к бесконечности и вновь возвращает назад, меняет наши представления о мире и о самих себе. Возвратившись к вопросу, поднятому в начале сихи, мы уже по-другому оцениваем ситуацию.

Если говорить коротко, каждая беседа – это хасидский путь, полный спусков и восхождений, продвижения вперед и возвращений, путь, пролегающий и по Торе и по Вселенной, по нашей душе. В этих беседах вновь и вновь повторяются темы неразрывности души и Б-га, постоянного желания и возможности тшувы, единства еврейского народа, ошибочности отчаяния, тема света, постоянно пробивающегося сквозь тьму истории. Эти основные темы хасидизма красной нитью проходят через всё учение Ребе. Сама конструкция беседы, построенной в форме вопросов и ответов, выдвижения аргументов и утверждения аксиом, отражает сущность Хабада: работа мозга определяет наши чувства, эмоции и действия. Истина, схваченная разумом, затем проникает в сердце. Постигая действительность, мы становимся самими собой.

Эти беседы обращены прежде всего к современной еврейской общине. Под началом пути здесь подразумевается темный мир, в котором после Холокоста духовность, моральные убеждения и Б-жественное предназначение оказались почти преданными забвению. Но жива тайная надежда, что вслед за периодом всеобщего заблуждения наступит вечное понимание духовной мудрости Торы, что тучи рассеются и откроют для нас Бесконечный Свет.

***

В работе над переводом и составлением этих бесед неоценимую помощь и поддержку мне оказали раввины Файвиш Фогель и Шмуэл Лью. Им я выражаю глубокую признательность, а ответственность за ошибки и промахи беру на себя. Их дружбе и вдохновляющей идее и посвящается эта книга.

Джонатан Сакс

 

БРЕЙШИС

В библейском описании сотворения мира поражает своей загадочностью одна деталь – свет, созданный раньше всего остального, созданный тогда, когда не существовало еще ни единого творения, способного им воспользоваться. Объяснение, данное нашими мудрецами, лишь добавляет таинственности, ибо они говорят, что первозданный свет был сразу же сокрыт и предназначен «для праведников в грядущем мире». Беседа Ребе разрешает это противоречие и объясняет, какое значение имеет рассказ о сотворении мира для каждого отдельного человека и для выбора им своего жизненного пути.

 

НАЧАЛО ТВОРЕНИЯ

«И сказал Всесильный: “Да будет свет”; и стал свет» (Брейшис, 1:3). Таково было первое из речений Б-га, посредством которых Он творил мир, и свет был самым первым из Его творений.

Но почему именно так? Ведь свет не имеет ценности сам по себе; его ценность обусловлена существованием других творений – как одушевленных, так и неодушевленных, которые он освещает или которые им пользуются. Итак, зачем создавать свет, когда нет еще абсолютно ничего?

Мы не можем сказать, что это было лишь подготовкой для появления последующих творений (подобно тому как Талмуд объясняет, что человек был сотворен последним, когда все уже было готово для него). Ведь если бы это было так, то свет должен был быть сотворен непосредственно перед созданием животных, способных отличить свет от тьмы, или, по крайней мере, растений, для роста которых он необходим, то есть на третий день творения.

 

СОКРЫТЫЙ СВЕТ

Мудрецы в Талмуде объясняют, что первозданный свет был сразу же сокрыт и предназначен «для праведников в грядущем мире». Но это объяснение выглядит парадоксом: ведь если вся цель света состоит в том, чтобы освещать, то зачем же понадобилось его спрятать немедленно после сотворения, отрицая тем самым его raison d’etre (причину для существования)? И хотя мудрецы говорят, почему свет следовало спрятать, нам все же необходимо понять, для чего Б-г, безусловно предвидя это, все-таки сотворил свет в самом начале.

Следующий комментарий, также требующий разъяснений, взят из книги Зогар. Там указывается, что гематрии (численные значения) ивритских слов «ор» (свет) и «раз» (тайна) совпадают. Это является признаком существования связи между обозначаемыми этими словами понятиями (все сущее было сотворено посредством перестановки букв, содержащихся в Б-жественных речениях, следовательно, два понятия, названия которых составлены из букв с одинаковым суммарным значением, должны иметь некую общую суть). Но и здесь мы имеем дело с парадоксом: ведь свет, по самой сути своей, есть нечто явное, в то время как тайна есть нечто по определению сокрытое. Как же могут два столь противоположных понятия иметь внутреннюю связь?

 

АРХИТЕКТУРА ВСЕЛЕННОЙ

Для разрешения этих противоречий рассмотрим замечание, приведенное в Мидраше (Брейшис Раба): «Как король, желающий построить дворец, не делает этого беспорядочно, а сверяется с планами архитектора, так и Б-г смотрел в Тору и творил мир».

Иными словами, рассматривая порядок создания человеком чего бы то ни было, требующего предварительного планирования и обдумывания, мы можем лучше понять порядок создания Б-гом мира.

Сначала человек концентрируется на мысленном определении конечной цели работы и лишь после этого приступает к труду. В некотором смысле этому можно уподобить и сотворение мира Б-гом. Целью творения мира (системы, в которой Б-жественный свет сокрыт за плотной завесой материальности) было его очищение с последующим восстановлением первозданного Б-жественного света. Таким образом, конечной целью Всевышнего было построение «Его обиталища в нижних мирах». Это означает, что состояние Его сокрытия (тьма) должно впоследствии трансформироваться в состояние Его явного присутствия (свет).

Поскольку свет был конечной целью творения и, следовательно, первым по порядку замысла, он и был сотворен в первый день. Цель всего последующего творения отражена в первом из речений Всевышнего: «Да будет свет!».

 

СВЕТ, КОТОРЫЙ ПОДРАЗУМЕВАЕТСЯ

Тем не менее намек на свет содержится и в описании каждого из последующих дней творения, ибо все они завершаются фразой: «И увидел Всесильный, что это хорошо». Само слово «хорошо» намекает на свет, как сказано: «И увидел Всесильный свет, что он хорош» (Брейшис, 1:4). Следовательно, свет присутствовал в каждом из дней творения. Но как это возможно, если свет есть конечная цель творения и как таковой присутствует в явном виде лишь в самом начале?

Ответ на этот вопрос заключается в том, что цель может проявлять себя двояко:

а. в явном виде на начальном этапе;

б. в неявном виде на всех этапах работы, направляя и корректируя каждый шаг в соответствии с исходным замыслом.

Отсюда следует, что первозданный свет существовал как бы в двух измерениях. Сначала – в первый день творения, то есть до появления чего бы то ни было другого – в открытой форме как цель мироздания, затем – в последующие дни – в неявной форме (поэтому о нем говорится лишь намеком), направляя дальнейшие этапы творения и приводя их в соответствие с генеральным планом.

 

РАСКРЫТИЕ И РЕАЛИЗАЦИЯ

Теперь мы можем понять, почему Зогар указывает на связь между понятиями «свет» и «тайна» и почему мудрецы говорят, что свет был сокрыт и предназначен для праведников в грядущем мире.

Когда здание еще строится, его окончательная форма не видна и существует лишь в планах архитектора. Она становится очевидной для всех лишь по завершении работы.

Так и наш мир: только когда наша работа на протяжении шести тысячелетий, предшествующих приходу Мошиаха (и соответствующих шести дням творения), приведет его к завершенному состоянию, тогда раскроется конечная цель его создания («свет»).

Этот свет сейчас сокрыт, но в грядущем мире (когда наше служение в этом мире завершится) он снова будет сиять, как в первый день творения.

Но все сокрытое где-то находится. Где же сокрыт первозданный свет? Мудрецы отвечают: в Торе. Ибо как чертежи и планы направляют руку строителя, так Тора направляет нас (через ее изучение и выполнение ее заповедей) к приведению мира в совершенное состояние.

 

ОТ МИРА К ЧЕЛОВЕКУ

Каждый человек является своего рода микрокосмом, миром в миниатюре, и судьба мира является его судьбой. Таким образом рассмотренный выше порядок творения мира применим и к отдельной личности.

«Свет» есть конечная цель существования каждого еврея, то есть каждый еврей призван преобразовать окружающую его действительность в «свет». И не только удаляя тьму (зло), что достигается путем воздержания от греха, но и активно трансформируя саму тьму в свет путем совершения добра.

Порядок действий человека в ходе реализации этой программы должен быть таким же, как и порядок Б-жественного  творения: вначале следует сформулировать цель. Это немедленно ведет к пробуждению души от спячки. Человек ощущает себя «новым творением». И в этом состоянии – ибо, как учит философия хасидизма, весь мир непрерывно создается заново, – человек должен осознать, что задача его существования выражена в словах «Да будет свет!».

А затем, сделав первый шаг, он должен отразить эту цель во всех своих последующих действиях – сверяя их с Торой – генеральным планом мироздания.

 

ОТ ТЬМЫ К СВЕТУ

Если свет является целью всего сотворенного, то и сама тьма имеет своей целью свет. Ибо цель существования тьмы не в том, чтобы ее избегать (иными словами, не в том, чтобы предоставить человеку возможность выбора между добром и злом), но в том, чтобы ее самое трансформировать в свет.

И если даже человек порой впадает в отчаяние, тщетно пытаясь в гнетущей тьме потерявшего ориентиры мира добиться победы света, не говоря уже о превращении зла в добро, то именно для этого и сказано о начале творения: «Вначале (другой перевод – ради начала) сотворил Всесильный...». И мудрецы толкуют это так: «Ради народа Израиля, названного “началом творений Всевышнего”, и ради Торы, названной “началом пути Всевышнего”».

Мир был создан для того, чтобы еврейский народ с помощью Торы преобразовал его в вечный свет явного Б-жественного присутствия, в соответствии с мессианским пророчеством Ишайягу (60:19): «Не солнце будет тебе более светом дня, и не блеск луны будет давать тебе свет, но Г-сподь будет тебе светом вечным».

 

НОАХ

Беседа объединяет два урока, которые можно извлечь из этой главы Торы. Один –  добродетель Шема и Яфета, проявившаяся в том, что они прикрыли наготу своего отца и при этом не смотрели на него, второй – использование в тексте длинного эвфемизма вместо слова «нечистый», из чего мы учимся необходимости говорить деликатно. Затем беседа разрешает парадокс – с одной стороны, мы не должны замечать недостатки в других людях, а с другой – должны стремиться исправить их ошибки.

 

ЧИСТОТА РЕЧИ И ВЗОРА

Стих из недельной главы (Брейшис, 7:8) «...из скота чистого и из скота, который не является чистым» (о животных, которые парами входили в ковчег) Талмуд (Псохим, 3а) комментирует так: «Неделикатное слово никогда не должно сходить с уст человека, ибо сама Тора изменяет своим обычным правилам и использует восемь дополнительных букв только ради того, чтобы избежать употребления некрасивого слова». Комментарий Раши поясняет, что использование термина «тамэй» («ритуально нечистый») вместо приведенного в Торе выражения «который не является чистым» сэкономило бы в оригинальном тексте восемь букв. А поскольку Тора всегда использует максимально сжатый язык, то урок этого изысканного оборота Писания как раз и состоит в том, что речь человека должна быть всегда свободна от неподобающих выражений.

Эта недельная глава, помимо указаний о речи, содержит еще и урок, касающийся взгляда. Шем и Яфет настолько сильно заботились о том, чтобы не увидеть наготы своего отца Ноаха, что «...взяли одежду и положили ее оба на плечи свои и пошли задом, и покрыли наготу отца своего, лицами назад, и не видели они наготы отца своего» (Брейшис, 9:23). И обещанная им награда подчеркивает их добродетель: «...Благословен Б-г, Всесильный Шема, Кнаан же да будет им рабом! Даст Всесильный простор Яфету и да обитает Он в шатрах Шема...» (Брейшис, 9:26,27).

Но эта история несколько озадачивает. Ведь из того факта, что Шем и Яфет шли задом, совершенно понятно, что они не видели состояния, в котором находился их отец. Зачем же Тора добавляет, казалось бы, лишние слова «и не видели они наготы отца своего»?

 

ЗЕРКАЛО, ОТРАЖАЮЩЕЕ НЕДОСТАТКИ

Баал-Шем-Тов говорил, что если человек видит какой-либо недостаток в ближнем, то это указывает на наличие подобного недостатка в нем самом. Человек видит себя как бы в зеркале – если лицо, которое он там видит, запачкано, значит, в грязи его собственное.

Возникает вопрос, почему же человек в ближнем может увидеть только собственные недостатки?

Причина в том, что Б-жественное Провидение присутствует во всем происходящем. Если мы видим плохое в других, то в этом тоже заключена высшая цель, а именно – указать нам на наши несовершенства, подлежащие исправлению. Представлять их нам именно косвенным путем необходимо потому, что «...любовь покрывает все ошибки» (Притчи, 10:12), а любовь к самому себе всегда сильна. Человек слеп к собственным недостаткам. Он должен увидеть их в ком-то другом, заставить себя спроецировать увиденное на собственную персону и найти нечто подобное в себе самом.

Но задача еврея заключается не только в самосовершенствовании, но и в том, чтобы помочь ближнему стать лучше. Как сказано в Талмуде (Бава Мециа, 31а): «Ты, конечно, должен упрекать друга своего, даже и сто раз».

Очевидно, когда человек видит недостатки своего ближнего, Провидение возлагает на него также задачу помочь тому исправиться, а не только исследовать собственные слабости.

Говоря прямо, каждый еврей имеет цель и смысл своего собственного существования, а не является лишь средством для использования другими. Как же тогда можно от нас требовать использовать друга в наших собственных интересах и к тому же без всякой выгоды для него самого?

 

ЗАМЕТИТЬ И ИСПРАВИТЬ

Чтобы понять это противоречие, вернемся к приведенной в начале беседы цитаты из Талмуда: «Неделикатное слово никогда не должно сходить с уст человека...». Решив попутно довольно частную проблему, имеющую отношение к теме, Талмуд задает вопрос: «А разве мы не находим нигде в Торе слова «тамэй», то есть того самого термина, который нас учили избегать?»

Но вот это как раз и странно! Слово «тамэй» встречается в Торе более ста раз! Противоречие настолько очевидное, что вопрос должен был быть задан сразу, а не после обсуждения частностей. Да и форма  вопроса не вяжется со столь прямым и лежащим на поверхности возражением.

Ответ заключается в том, что для галахических (относящихся к еврейскому Закону) текстов требования абсолютной точности и недвусмысленности перевешивают соображения приличия, и в таких местах используется термин «тамэй». В повествовательном же контексте забота о деликатности выражений заставляет прибегать к эвфемизмам, даже если это вынуждает удлинить фразу.

Таким образом, использование в других местах Торы термина «тамэй» не противоречит принципу, согласно которому мы должны использовать наиболее деликатные выражения. А Талмуд выдвигает здесь возражения потому, что термин «тамэй» крайне редко используется в повествовательных частях Торы. В действительности, даже в тех галахических местах текста, где закон не относится собственно к нечистоте, но лишь упоминает ее мимоходом, Тора предпочитает эвфемизмы.

Все вышесказанное относится не только к речи, но и ко взгляду. Когда мы видим, как еврей делает что-то неправильно, нашей первой заботой должна быть Галаха (то есть закон, относящийся к его действиям) – мы обязаны сделать ему замечание и попытаться с должным тактом и деликатностью исправить его поведение.

Но если мы почувствуем, что видим нечто дурное не как сигнал для нас (что мы обязаны исправить), а как недостаток другого человека (критика, не предлагающая путей исправления), – тогда следует понять: «Осторожно, зеркало!». Иными словами, ищи недостаток в себе самом!

 

ДОБРОДЕТЕЛЬ ШЕМА И ЯФЕТА

Вот теперь мы получили ответ на вопрос, почему Тора, сказав, что Шем и Яфет отвернули лица свои от Ноаха, добавляет: «и не видели они наготы отца своего». Этим подчеркивается, что они не просто не видели его, но что они не были озабочены его виной как таковой, их волновало лишь, что следует сделать для ее исправления (в данном случае накрыть его одеянием). Третий из братьев, Хам, видел своего отца, и тем самым обнажил собственные недостатки.

Рассказ Торы учит не только тому, что не следует обсуждать недостатки ближних (как поступил Хам, рассказав братьям об отце). Мы не должны даже думать о них, если не в состоянии их исправить. Следующий этому правилу получает обещанную награду: «Благословен Г-сподь, Б-г Шема» и «Да расширит Б-г Яфета». Такой человек вносит вклад в братскую любовь и единство народа Израиля, что приведет в мир Мошиаха!

 

ЛЕХ ЛЕХА

На первый взгляд кажется, что существует противоречие между названием недельной главы и ее содержанием. Ибо название главы, Лех Леха, означает, как разъясняется ниже, «иди к себе» и подразумевает продвижение Авраама к выполнению своей цели в жизни. Глава же повествует о целом ряде событий, произошедших с Авраамом, которые, казалось бы, отвлекали его от этой важной миссии. Беседа разрешает это противоречие путем глубокого анализа понятия «самореализация», или «подъем», применительно к еврею.

 

Что в имени моем?

Имена и названия в Торе не случайны. Во многих случаях мы видим, как имя человека говорит о его характере. То же относится и к названиям недельных разделов. В них – ключи к содержанию, хотя на первый взгляд кажется, что они просто взяты из начальных слов раздела и оказались в роли названия как бы по воле случая. Нет такого понятия, как «чистая случайность», поскольку все свершается по воле Б-жественного Провидения. Это верно как в общем случае, так, конечно же, и в вопросах Торы.

Можно подумать, что названия недельных разделов являются относительным нововведением, поскольку мы не  можем утверждать определенно, что они  упоминаются в Талмуде, в то время как названия книг Пятикнижия и разделов Мишны приводятся там. Но существует закон, касающийся юридических документов, по которому имя, упомянутое в таком документе, признается законом Торы, если оно не оспаривалось в течение тридцати дней. Тем более это относится к названиям разделов Торы, поскольку они не оспаривались в течение более тысячи лет и упоминаются в комментариях наших мудрецов (например, Раши).

Таким образом, мы можем кратко выразить внутреннее содержание рассматриваемого раздела Торы, если поймем все аспекты, содержащиеся в его названии – Лех Леха.

 

ЛЕХ ЛЕХА: ИДИ К САМОМУ СЕБЕ

Обычно эти слова переводятся как «Выйди из (из земли своей и из отечества твоего и из дома отца твоего...)». Но буквальное их значение – «Иди к себе». Слово «идти» в контексте Торы имеет значение двигаться по направлению к высшей цели человека – к служению Творцу. И на это намекает фраза «иди к себе», то есть к сути своей души и к той конечной цели, ради которой ты был сотворен.

Такая заповедь была дана Аврааму, и начало повествования передает ее смысл, ибо ему было приказано покинуть свое языческое прошлое и идти в Израиль. А в самой Земле Израиля он «двигался на юг», то есть по направлению к Иерусалиму, по направлению возрастания святости. Но затем мы неожиданно читаем: «и был голод в той стране, и Аврам спустился в Египет». Для чего этот неожиданный поворот в его духовном подъеме, в особенности если вся глава, как указывает ее название, должна, казалось бы, говорить о постоянном подъеме Авраама в направлении выполнения своего предназначения?

 

СПУСК ИЛИ ПОДЪЕМ?

То, что это было поворотом назад, очевидно. Путешествие в Египет означает духовную деградацию, как прямо говорит фраза из Писания: «и Аврам спустился в Египет». Причина этого путешествия («и был голод в той стране») также кажется явным сокрытием благословения Всевышнего. Тем более, что Б-г обещал Аврааму: «и я сделаю тебя народом великим, и благословлю тебя, и возвеличу имя твое». Разве не странно, что едва он достиг земли, о которой говорил ему Б-г, голод заставляет Авраама покинуть ее?

Один из возможных ответов заключается в том, что таково было одно из испытаний, которые Авраам должен был выдержать и доказать, что он достоин возложенной на него миссии (и Мидраш сообщает, что столкнувшись с этим труднейшим испытанием, Авраам «не сердился и не жаловался»).

Но этого объяснения недостаточно. Ибо миссия Авраама не носила личного характера – на него была возложена задача распространять Имя Б-жье и собирать тех, кто поверит в Него. Мидраш сравнивает его многочисленные путешествия с тем, как встряхивают коробочку с благовониями, чтобы их аромат распространился по всей комнате. Поэтому объяснение его спуска личными проблемами не разрешает наших затруднений. Особенно если учесть, что результат этого испытания ставил под угрозу миссию Авраама. Тот факт, что непосредственно за появлением человека, говорящего о Б-ге, следует общенациональное бедствие в виде голода, служит плохую службу распространению веры в Б-га.

Хуже того, – когда Авраам пришел в Египет, его жена Сара была силой взята во дворец фараона. И хотя последний не дотронулся до нее, все это было явным спуском от того высокодуховного пути, который, казалось, был для них предначертан.

И даже еще раньше, когда они только подходили к Египту, Авраам сказал Саре: «Вот я знаю, что ты женщина красивая». Таким образом, он уже начал смотреть (хоть и только относительно его собственного высочайшего уровня) «египетскими глазами»; ведь раньше он не замечал этого вследствие духовной природы их отношений.

Так как же, несмотря на все это, может история, рассказанная в этой главе, быть историей непрекращающегося духовного восхождения Авраама к реализации своего предназначения?

 

ПРЕДВОСХИЩЕНИЕ ИСТОРИИ

Мы можем приблизиться к разрешению указанных противоречий, если поймем внутренний смысл известной фразы «деяния отцов служат знаком для детей их». Это не просто означает, что судьба детей отражает судьбу их праотцев. Смысл этой фразы более глубокий – то, что делают отцы, влечет за собой происходящее с их потомками. Заслуги отцов дают детям силу следовать их примеру. И в странствиях Авраама была разыграна и стала возможной последующая история сынов Израиля.

Спуск Авраама в Египет предвосхитил грядущее египетское изгнание. «И вышел Авраам из Египта» – освобождение еврейского народа. И как Авраам покинул Египет «с большим количеством скота, серебра и золота», так и евреи вышли из Египта «с большим богатством».

И своим спасением еврейский народ был обязан Саре – ибо, как Сара защищала себя от посягательств фараона, так и еврейские женщины хранили себя от связей с египтянами.

 

КОНЕЦ ЗАКЛЮЧЕН В НАЧАЛЕ

Следовательно, мы можем увидеть, что конец путешествия Авраама в Египет предсказан в самом его начале. Ибо целью путешествия был последующий выход «с большим количеством скота, серебра и золота», указывающий на способ, которым Авраам трансформировал наиболее мирские и даже языческие предметы и поставил их на служение Б-гу. В этом же заключалась и цель последующего пребывания евреев в египетском изгнании – присутствие Б-га должно ощущаться и в наиболее низком из мест. Финальный подъем уже заключен в первоначальном спуске.

В еврейской традиции есть пример, отражающий такой непрямой подход. Вавилонский Талмуд, в отличие от Иерусалимского, никогда не приходит к решению проблемы прямо. Решения достигаются путем дискуссий и диалектических рассуждений, которые, при кажущейся отвлеченности, проливают больше света на обсуждаемую проблему, чем мог бы дать прямой подход. Когда эти две книги расходятся во мнениях, всегда следуют решению Вавилонского Талмуда.

Точно так же кажущиеся отклонения в еврейской истории представляют собой не уход в сторону от предначертанного пути, а способ донести свет Б-га в ранее нетронутые уголки мира как подготовку к грядущему освобождению, как его часть.

Уход Авраама в Египет был не прерыванием, а неотъемлемой частью выполнения заповеди «иди к себе», то есть двигайся к выполнению своей миссии – служению Б-гу.

И поскольку судьба Авраама стала судьбой детей Израиля, то это и наша судьба. Наше изгнание, подобно его изгнанию, является подготовкой (и следовательно, частью) Освобождения. И грядущее Освобождение выведет нас на более высокий уровень в сравнении с тем, которого мы могли бы достичь без изгнания. Как сказано у пророка: «Выше будет слава грядущего Дома (то есть Храма времен Мессии), нежели слава Дома былого (то есть Первого Храма)».

Изгнание, таким образом, есть неотъемлемая часть духовного прогресса; оно позволяет нам освятить нашими действиями весь мир, а не только его маленький уголок.

Могут спросить: «Где же этот прогресс? Что-то незаметно, чтобы мир становился более святым, скорее наоборот». Но такое суждение поверхностно. Мир развивается не по своей воле. Его формирует Б-жественное Провидение. То, что на поверхности выглядит как деградация, является, хотя и скрытой, частью непрерывного процесса трансформации, который мы совершаем в этом мире всякий раз, когда действуем в соответствии с Торой и волей Всевышнего. Иными

словами, мир становится все более возвышенным и утонченным. Ничто не иллюстрирует эту идею более ясно, чем рассказ о путешествиях Авраама, сначала прочитанный поверхностно, а затем представленный в его истинной сути.

В какой бы ситуации ни находился еврей, он пытается достичь самореализации с учетом смысла указания «Лех Леха», «иди к себе», и, тем самым, помещает свою жизнь и поступки в перспективу Торы и начинает играть предназначенную ему роль в приближении грядущего Освобождения.

 

ВАЕРА

В этой недельной главе мы узнаем о том, что Б-г открылся Аврааму после его обрезания. В чем же состоит значение этого события?  На этот вопрос отвечает беседа Ребе, и его комментарий раскрывает особую связь между евреем и Б-гом, которая достигается при исполнении заповеди.

 

ИСТОРИЯ РЕБЕ РАШАБА

Предыдущий Ребе рассказал историю, которая произошла с его отцом, Ребе Рашабом, когда тому было пять лет. Суббота, в которую читали главу «Ваера», была ближайшей к его дню рождения. Чтобы отметить это событие, мать взяла его в гости к дедушке, Цемах-Цедеку (третьему Любавичскому Ребе), чтобы мальчик на свой день рождения получил благословение. Но как только Ребе вошел в комнату, мальчик разрыдался. Дедушка спросил, что произошло. Выяснилось, что на уроке ребенок узнал о том, что Б-г открылся Аврааму, и плачет, потому что Б-г не открывается нам.

Дедушка объяснил: когда еврей, которому исполнилось девяносто девять лет, решает сделать обрезание, он достоин того, чтобы Б-г открылся ему.

Есть и еще одна версия этой истории (Ребе Рашаб не помнил произошедшего с ним в глубоком детстве, но знал две версии этой истории от хасидов, которые при этом присутствовали). По другой версии, дедушка тогда сказал: когда праведный еврей, которому исполнилось девяносто девять лет, решает сделать обрезание, он достоин того, чтобы Б-г открылся ему.

 

ЗНАЧЕНИЕ ОБРЕЗАНИЯ

В чем заключается смысл поступка Авраама? Даже когда еврею уже исполнилось девяносто девять лет и не просто календарных, а лет, проведенных в беспрерывном служении Б-гу (в Торе сказано, что Авраам был «престарелым»; Зогар объясняет – это значит, что каждый день он проводил в служении Б-гу), он все равно связан обязательством сделать обрезание в духовном смысле, обрезать «крайнюю плоть» мира, покрывало эгоистических желаний, скрывающее истинную природу его как Б-жественного творения. В Пиркей Авот написано: «Когда человеку исполняется сто лет, он уже словно умер и покинул этот мир». Другими словами, в этом возрасте (календарном или духовном), когда мир перестает скрывать Истину, человек понимает скрытое значение обрезания. До тех пор пока до этого остается хотя бы один год или один уровень святости, задача остается невыполненной.

 

ОБРЕЗАНИЕ И СОВЕРШЕНСТВО АВРААМА

Между Авраамом и обрезанием существует особая связь. Сказано, что шесть заповедей были даны Адаму, седьмая – Ноаху, и еще одна, дополнительная, Аврааму – обрезание. Раз эта заповедь впервые была дана Аврааму, она должна иметь к нему особое отношение. Из этого следует, что обрезание не просто прибавляло что-то к 99 годам его совершенной службы, – до этого момента в его жизни недоставало главного. Это подтверждается и тем, что Б-г, давая заповедь обрезания, говорит Аврааму: «Стань совершенным», имея в виду, что пока у него есть этот изъян, его службу нельзя считать завершенной.

 

ДЕЯНИЯ ОТЦОВ

Обрезание Авраама имеет еще более глубокий смысл. С одной стороны, известно, что заповеди, которые мы соблюдаем, превосходят те, которые выполняли наши предки до Дарования Торы, настолько, что в Мидраше написано: «Все заповеди, которые праотцы соблюдали до вас, похожи на запах (хорошего масла) в то время, как наши – это и есть “настоящее масло”». Заповеди, выполняемые нашими отцами, можно сравнить с ароматом, а наши дела – с источником этого благоухания. Их дела – излучение, исходящее от концентрированной сущности наших дел.

Это объясняется тем, что наши праотцы поступали так в большей степени по своей воле, по душевному порыву (так Авраам установил утреннюю молитву, а Ицхак – десятину, отдаваемую на благотворительность), нежели по Б-жественному указу. Но в наше время, после Дарования Торы, мы, исполняя заповедь, исполняем волю Заповедававшего. И в этом заключается суть Б-га, так как Он дал нам Тору, открывающуюся словами: «Я – Б-г, Всесильный твой». Этот союз навсегда изменил наш мир, принеся в него вечную святость. Добровольная праведность отцов не была исполнением заповедей. Она не связывала их с волей Б-га. А значит, святость, которую они принесли в мир, оказала на него лишь временное влияние.

Но несмотря на это, мы все равно соблюдаем правило: «Деяния отцов служат знаком для детей их», подразумевая, что духовные источники, помогающие нам выполнять заповеди, достались нам в наследство благодаря нашим предкам и их добрым делам, совершенным еще до Дарования Торы. Каким образом они были переданы нам, если между заповедями до Синая и после него, как нам кажется, не существует связи? Есть все-таки одна заповедь, сохранившая в себе эту связь, – это заповедь обрезания. Она единственная была заповедана Аврааму Б-гом (хотя ей и не предшествовали Его главные слова: «Я – Б-г, Всесильный твой»). Таким образом, ее действие сохранилось до сих пор. Это нить, соединившая деяния отцов со способностью будущих детей Израиля исполнять волю Всевышнего: это остается заслугой обрезания, сделанного Авраамом.

 

ИСПРАВЛЕНИЕ ПРОШЛОГО

Теперь мы понимаем, что решение Авраама пройти через обрезание после девяноста девяти лет служения Б-гу не просто должно было сделать всю его последующую жизнь совершенной, но скорее перевернуть прошлое, ретроактивно исправив имевшийся в нем изъян.

Это относится ко всем, кто еще не достиг этого уровня «ста лет»: надо не просто прибавить себе заслугу, но суметь превратить свои прошлые недостатки в достоинства.

 

ДВЕ ВЕРСИИ ЭТОЙ ИСТОРИИ

Теперь мы понимаем смысл обеих версий ответа Цемах-Цедека Ребе Рашабу.

Второй вариант учит нас тому, что даже праведный человек должен пройти через обрезание (его духовный аналог); еще в большей степени это является обязанностью простого еврея.

Как же можно соотнести с этим первую версию этой истории? Разве она не полностью включена во вторую? И еще: Авраам был праведным евреем и до того, как сделал обрезание (ему просто недоставало подтверждения совершенства). Разве можно его называть «простым евреем»?

Ответ: обрезание Авраама было исполнением Б-жественной заповеди и относилось к труднопостигаемым аспектам Б-жествености. Оно подняло лучшие способности его души на тот уровень, где исчезает граница между праведностью и ординарностью, где стираются индивидуальные черты человека, его определяющие.

Суть в том, что вторая версия представляет собой более поверхностную точку зрения: праведность выделяет и отличает (то есть акцент делается на обязанности праведного человека), в то время как первая рассматривает тот же вопрос на более высоком уровне, с точки зрения единого источника всех еврейских душ.

 

СОЮЗ, ПРЕОДОЛЕВАЮЩИЙ ВРЕМЯ

Итак, заслуга Авраама, сделавшего обрезание, заключается в вечной ценности каждого момента служения Всевышнему: она объединяет Заповедававшего, того, кому заповедь предназначена, и саму заповедь в союзе, преодолевшем время. Но несмотря на то, что этот союз существует даже для грешников (так как «даже грешники Израиля полны заслуг в исполнении заповедей»), поступок Авраама напоминает нам, что даже праведник всегда может стать лучше, «обрезая крайнюю плоть мира»; и, если он поступает так, то его награда будет той же, что и для Авраама: пророческое знание о существовании Б-га.

 

<< содержание 

 

ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.

 E-mail:   lechaim@lechaim.ru