Бешалах

ДУША-АМФИБИЯ

 

А сыны Израиля шли посуху

среди моря

Шмойс, 14:29

 

Все сущее на земле имеет свое соответствие в пучинах морских.

Талмуд, Хулин, 127a

 

Земля и море – зеркальное отражение друг друга, но одновременно это два совершенно разных мира. Оба они – питательная среда жизни и дают приют и пищу миллиардам существ. Оба – сложные экосистемы, образованные взаимодействием минералов, растительности и животных, в результате чего формируется «пищевая цепочка» и складывается многоступенчатая лестница жизни. Но несмотря на сходство этих двух миров они во многом различны – и особенно ярко это различие проявляется в том, как именно населяющие их живые создания взаимодействуют со средой своего обитания.

Человек – вселенная в миниатюре, микрокосм, утверждает Мидраш Танхума (Пкудей, 3), в человеке найдется параллель всему сущему в большом мироздании. И, тем самым, в человеке представлены оба мира: мир обитателей суши и мир моря – они как бы образуют два разных аспекта внутреннего бытия человека.

 

Тайна глубины

Живущие на суше животные в подавляющем большинстве обитают на земной поверхности. Есть, конечно, скрывающиеся под землю на какую-то часть суток или пребывающие там часть года. Как есть и создания, очень редко показывающиеся на поверхности и даже проводящие под землей всю жизнь. И все же большинство сухопутных созданий живет на земле. Заметим, что сам физический контакт с ее поверхностью не есть нечто, без чего они не могут прожить долго. Обратим внимание, сколь редок непосредственный контакт наших современников с землей: они проводят большую часть жизни в искусственных помещениях и пр.

Жизнь морских обитателей устроена иначе: они живут, целиком погруженные в свою стихию. И для большинства из них эта погруженность – вопрос жизни и смерти. Рыба, вынутая из воды, – не просто создание, вырванное из естественной среды обитания: это создание, лишенное контакта с родной стихией, оно обречено на скорую и неминуемую гибель.

На самом деле, сухопутные создания не менее зависимы от земли, чем их водные собратья – от моря, они не могут жить без земли и ее ресурсов. А различие в том, как эта зависимость проявляется в их ежедневном, ежечасном и ежеминутном бытии. Для морских обитателей зависимость носит очевидный и постоянный характер. Морские животные не могут существовать вне их среды обитания; их жизнь жестко связана с источником, эту жизнь поддерживающим и обеспечивающим.

Почти полная идентификация морских обитателей с самой средой их обитания нашла отражение в законе Торы. Так, когда кто-либо совершает погружение в микву, чтобы пройти ритуальное очищение, ничто не должно находиться между телом его и водой в микве; мельчайшая посторонняя частица, прилипшая к телу, лишает погружение очищающей силы. Однако это правило не распространяется на объекты, принадлежащие водной стихии, – на все, что возросло в воде, будь то рыба, или любой продукт из нее. Все это не считается «промежуточной преградой» (хацица), а рассматривается как естественная часть самих вод.

Что до обитателей суши, они могут кормиться от земли, но, насытившись, тут же об этом забыть, ибо связь и зависимость их со средой обитания – почти косвенная. Так, обитатели суши могут жить долгое время, не отдавая себе отчета в том, что дает им пропитание: по крайней мере, всем своим поведением они могут игнорировать источник, их кормящий.

Учитывая это, мы поймем, каково значение двух составляющих – «обитателя суши» и «обитателя моря» – в человеке. В человеке присутствует часть как бы автономная по отношению к истоку и предназначению его бытия. Его «сухопутное» Я игнорирует факт, что душа – «искра свыше, от Б­га» (Иов, 31:2; Тания, гл. 2). Что жизнь дана ему как дар в каждый момент его бытия от Подателя жизни, ее Творца. А само существование каждого обретает смысл только в той мере, в которой согласовано с ролью в общем замысле Б-жьем. «Сухопутное» Я оценивает существование только в узких терминах личного «эго» и его индивидуальных желаний и порывов.

Но при этом в человеке присутствует и иная, «морская» составляющая – духовное Я, преодолевающее «эго» и «индивидуальность». Это Я полностью устремлено к тому, чтобы каждое деяние и мысль были согласованы с высшими целями, ради которых им и получена эта жизнь. Когда это Я проявлено, в жизни человека нет ничего, что не было бы связано с источником его существования. Каждый момент его жизни – свидетельство глубочайшей зависимости от источника, давшего ему жизнь и снабдившего всем необходимым для нее. Вся сущность такого человека обращена к этому истоку его существования.

Учителя кабалы говорят: цадиким (праведники), живущие всю жизнь подобно «рыбе в море», целиком погружены в переживание Б-жественной реальности. Для них связь с ней присутствует постоянно, и все их существование подчинено этому переживанию. Таков был Моше. Само имя его выражает «водную» природу души: «И назвала она его именем Моше и сказала: “Потому что из воды я вытащила его”» (Шмойс, 2:10). В Торе о нем сказано: «А человек этот, Моше, был скромнейшим из всех людей, что на земле» (Бемидбар, 12:3). Конечно же, Моше осознавал свою значимость. Конечно же, он знал, что его одного из всех живущих выбрал Б-г, чтобы передать Свою мудрость и волю людям. Но при этом Моше не рассматривал присущие ему качества и таланты как «собственную» принадлежность, ибо – умалился, и его Я было погружено в море Б-жественной реальности. Его жизнь была лишь реализацией Б-жественного плана, осуществляемого через него как через орудие. Притом – орудие, лишенное эгоистических устремлений. Моше был учителем, но когда он учил, «Б-жественное присутствие говорило его устами» (Зогар, ч. III, 232a).

 

Рыба на земле

Сказанное вовсе не значит, будто наше «земное» Я – наше ощущение себя личностью и индивидуальностью – должно быть искоренено или подавлено. Как таковая, «самость» еще не негативная черта. И лишь предоставленная самой себе, она ведет к развитию крайне негативных качеств. Но если человек пренебрегает развитием «акватического» сознания и поведения, если теряет из виду исток и цель своего существования – тогда, несомненно, его «самость» перерастает в эгоизм. И личностное начало превращается в абсолютную поглощенность собой, а индивидуальность оборачивается оторванностью от других и потерей корней.

Только когда мы погружаемся в море Б­жественной реальности, мы можем использовать «эго» в качестве положительной движущей силы, каковой оно, по сути, и является. Только в этом случае мы можем заставить работать на нас нашу неповторимость, чтобы это помогало нам исполнить жизненную миссию.

Очень точно это выражено в благословении Яакова его внукам, Менаше и Эфраиму. Слова, традиционно звучащие в русском переводе как «да расплодятся они весьма на земле» (Брейшис, 48:16), в оригинале можно читать как «да кишат они, как рыбы, среди земли». Слово Ве’йидгу, употребленное в этом стихе, образовано от даг – рыба. Конечная цель человека не только уподобиться «рыбе», но быть рыбой «посреди земли».

Понимая все это, мы осознаем глубинное значение того, что Красное море расступилось пред народом Израиля на седьмой день исхода из Египта. Повествуя об этом чуде, Тора сообщает: сыны Израиля «шли посуху среди моря». На пути к освобождению от Египта и его языческой среды как в физическом, так и в духовном смысле, мы обрели способность «идти посуху». То есть сохранить неповторимую индивидуальность каждого и при этом «идти среди моря» – погрузиться в море всеобъемлющей и всепобеждающей вселенской истины истин.

Мудрецы (Сангедрин, 91б, а также Мидраш Танхума Бешалах, 10) подчеркивают: это раскрытие Красного моря перед нами было лишь первой ступенью длительного процесса, развертывающегося на протяжении всей истории нашего народа. А песнь Моше и Израиля, идущих по дну морскому, – лишь первая строфа той, что достигнет своей мелодической вершины с началом эры Мошиаха, – конечной цели творения.

То, что море расступилось для нас, – своего рода прецедент. Он задал направление нашим дальнейшим многовековым усилиям, направленным на совершенный синтез моря и суши. Этому суждено осуществиться в мессианскую эру, когда «земля будет наполнена ведением Г-спода, как воды наполняют море», предрек пророк Ишаяу (11: 9).                 l

 

 

Ту Бишват

О ДЕРЕВЬЯХ И ЛЮДЯХ

 

Разве дерево полевое – человек?

Дворим, 20:19

 

В еврейском календаре 15 число месяца шват – Новый год деревьев, Ту Бишват, – в этом году падает на 18 января. Этот день отдан размышлениям о сходстве человека с деревом – его аналогом в растительном царстве. И размышлениям о том, что из этой аналогии мы можем извлечь.

У дерева три составляющие: это и снабжающие его водой и всем необходимым для роста корни, это и ствол, ветви и листва, образующие его тело. Это и плоды: в них вызревают семена, благодаря которым деревья продолжают свой род.

В духовной жизни человека так же есть своего рода корни, тело и плоды. Корни – вера, которая является источником всего, что нас питает. «Тело» духовной жизни создано нашими эмоциональными, интеллектуальными и практическими достижениями. Плоды – наша способность оставлять после себя тех, кто унаследует нам в духе: способность влиять на других, заронить семя в душе ближнего и увидеть, что семя это взошло и дало плод.

 

Корни

Часто ли славят свои корни деревья? А ведь без них существование немыслимо. Погребенные под землей, невидимые для нас, корни не обладают ни красотой ствола или кроны, ни изяществом листвы, ни сладостью плодов. Но без корней невозможна сама жизнь дерева. Более того, корни должны быть пропорциональны стволу и кроне дерева. Ведь если оно продолжает расти, а корни при этом не становятся длиннее, не врастают в землю все глубже, дерево может просто-напросто рухнуть под собственой тяжестью. И с другой стороны – рост корней делает дерево сильнее, дает ему здоровье: пусть даже изначально у этого дерева был тонкий ствол и лишь несколько веток, совсем немного листвы и мало плодов. Если корни здоровы, дерево вернет себе былое благополучие, даже если был поврежден ствол или обломаны ветки.

Вера – наименее «броская» из наших духовных способностей. Ее сущность – глубокая приверженность Истоку. Она «проста» и лишена изощренности интеллекта, живости и разнообразия эмоций, она не дает чувства удовлетворения, которым вознаграждают нас поступки. Вера сокрыта под землей, и сколь она велика – скрыто от других людей, как весьма часто и от самого верующего. И все же именно вера, наша превышающая любые разумные построения приверженность и верность Б-гу, есть основание нашего «духовного дерева». Именно в вере берет свое начало «ствол» нашего постижения мира, дающий такие ветви-побеги, как чувства, мотивации и поступки. И если крона дерева дает ему питание наравне с корнями благодаря процессам, совершающимся в листьях, то вся наша духовность питается исключительно верой в Создателя.

Душа может вырасти в дерево с могучим стволом, широко раскинувшимися ветвями, обильной листвой, усыпанное множеством плодов. Но все это великолепие должно опираться на столь же могучие, или даже еще более могучие «корни».  «Над поверхностью земли» наше духовное дерево может казаться исполненным величия и мощи. Мы можем обладать мудростью, глубиной чувств, необъятностью опыта, величайшими достижениями и множеством учеников. Однако если это дерево не имеет мощных корней, питающих его и уходящих в глубины веры и приверженности воле Б-га, то непрочно стоит оно на земле. И обречено обрушиться под тяжестью своей кроны.

Однако иная жизнь может быть благословлена лишь ограниченным знанием, скудостью чувств и опыта, весьма скромными достижениями и еще более скромными «плодами». Но если «корни» такой жизни протяженны и глубоки, то дерево здорово. Тогда оно способно выстоять под самыми суровыми ударами жизни и справиться с самыми серьезными повреждениями. И у него есть потенциальная возможность для дальнейшего роста и превращения в могучее, красивое и обильно плодоносящее дерево.

 

Плоды

Стремясь продлить себя в пот

омстве, дерево разбрасывает свои семена так, чтобы они пустили корни в иных, отдаленных местах. Но пространство, которое может охватить само дерево, ограничено протяженностью его ветвей. Поэтому дерево пытается привлечь «курьеров», которые могли бы доставить семена в другое место. Поэтому дерево и дает плоды, облекающие семена яркой, сочной и притягательно пахнущей оболочкой. Сами семена ничем не привлекательны для животных или людей. Но оболочка, в которую они «упакованы», нравится многим созданиям, и, поедая плоды, они разносят семена по свету, и те получают шанс прорасти вдали от дерева, их породившего.

Когда мы вступаем в контакт с другими людьми, мы пользуемся множеством способов, призванных сделать наше сообщение привлекательным. Мы заворачиваем это сообщение в обертку интеллектуальной изощренности, напитываем его «соком» эмоций, облачаем в яркие одежды слов и образов. Но необходимо помнить: все это – лишь «упаковка», «плод», а семена – внутри. Сами они безвкусны: ведь, по сути, единственное, в чем может проявиться наше истинное воздействие на других – что они разделят нашу веру. То нечто – простое и безыскусное, скрытое под покровом слов: нашу простую приверженность неким основам. Если семя живо, наше сообщение пустит корни в сердцах и сознании других людей, и наше видение мира «привьется» им. Но если семя мертво, наши усилия не дадут результата, как бы ни был вкусен и привлекателен тот «плод», что мы предлагаем другим.                                                          l

 

Исрой

ПРОРЫВ

 

И было – на третий день, когда наступило утро, загремели громы, засверкали молнии, и облако густое скрыло гору, и шофар затрубил очень громко, и содрогнулся весь народ, который был в стане. И вывел Моше народ навстречу Всесильному из стана,

и встали у подножия горы...

 

И сошел Всесильный на гору Синай, на вершину горы, и призвал Б-г Моше на вершину горы, и взошел Моше.

Шмойс, 19:16-20

 

Самое важное событие в истории еврейского народа произошло в Шабос, в шестой день месяца сиван 2448 года от сотворения мира (1313 г. до н.э.). В этот день народ Израиля – больше двух миллионов мужчин, женщин и детей, как и души всех евреев, которым суждено было родиться позже, собрались у подножия горы Синай, чтобы получить от Б-га Тору. «Перепись» состоялась 11 месяцев спустя после этого события, и было насчитано 603 550 мужчин в возрасте от 20 до 60 лет, не считая колено Леви. С тех пор это событие навсегда запечатлено в нашем календаре как праздник Швуэс – «Время дарования Нашей Торы».

Но Тора, полученная нами на Синае, к тому времени уже принадлежала нам не в одном поколении. Так, Сим – сын Ноя, и его правнук Эбер стояли во главе академии, в которой изучали Тору, поясняет Раши на Брейшис (26, 5). Патриархи – Авраам, Исаак и Яаков – основали для изучения Торы «ешивы»(Йома, 28б). На протяжении всего плена египетского колено Леви, остававшееся непорабощенным, было занято изучением Торы (Раши на Брейшис, 46; 28, Хизкуни на Шмойс, 5:4). Наши предки «блюли внутреннюю Тору прежде, чем она была дана им», соблюдая все ее законы и установления, включая обязанность совершать эйрув тавшилин, когда какой-либо праздник приходился на канун Шабоса (см. Талмуд, там же). На Синае нам не было открыто новых законов, как не был дан какой-либо новый свод, определяющий все наши действия и поступки. Что же тогда было даровано в этот момент «Дарования нашей Торы»?

Мидраши поясняют важность случившегося тогда на горе Синай следующей притчей.

Жил некогда царь, повелевший блюсти следующий обычай: «Да не сходят жители Рима в земли Сирийские; и да будет запрещено жителям Сирии восходить в Рим». Точно так же, сотворив мир, Б-г сказал и установил следующее: «Небо – небо Г-споду, а землю – сынам человеческим» (Теилим, 115:16). Но когда Он возжелал дать Тору Израилю, пересмотрел то Свое установление и возгласил: «Нижние царства могут восходить к высшим, а высшие – снисходить к нижним. И Я Сам положу начало тому», как то написано: «И сошел Всесильный на гору Синай» (Шмойс, 19:20). И далее: «И сказал ему (Моше) Б-г: Иди, сойди, и взойдешь ты» (там же, 19:24).

От сотворения мира в течение двух с половиной тысяч лет сохраняла свою силу гзейра – установление, согласно которому реальность разделялась на две самостоятельные области: мир духовный и мир материальный. Тора – выражение Б-жественной мудрости и воли Создателя – не могла оказывать какого-либо влияния на материальный мир. Ибо Тора была духовным манифестом, имевшим отношение лишь к душе человека и духовной реальности горних миров. При том, что положения Торы прикладывались к физическим проявлениям жизни, саму эту жизнь нельзя было возвысить до иного уровня, ей был положен предел, которого не перешагнуть. Да, можно было ее улучшать, но некие косность и плотность физического существования были ее неотъемлемой сутью. И точно так же истинно духовное не могло быть явлено на земле – сама природа духовности не допускала его непосредственных проявлений в материальном мире.

На Синае Б-г отменил это установление

, пролагавшее жесткую границу между материей и духом, тем самым ограничивая их пределами мира дольнего или мира горнего. Б-г сошел на гору Синай, принеся духовность с небес на землю. И Он призвал Моше взойти на вершину Синая, дав человеку в физическом теле силы возвысить его физическое Я и весь материальный мир до более высокого уровня бытия. Отныне Тора могла освящать физическую жизнь.

Встреча Б-га и человека на Синае дала начало новой сущности – «священным предметам». Со времен Синая всякий раз, когда человек берет монету, заработанную его физическими усилиями и талантами, и жертвует ее на благотворительность; когда, смешав муку и воду, выпекает бездрожжевой хлеб (мацу) и вкушает ее в Пейсах; когда придает кускам кожи определенный размер, форму, и заворачивает в них свитки пергамента с определенными словами и надевает эти тфилин на голову и руку, – этот объект для исполнения мицвойс преображается. Вещь становится «священной» – словно ее материальный состав и форма несут в себе воплощение желания и заповедей Б-га.

Мицвойс могли исполнять – и исполняли – и до Синая. Но, поскольку они еще не были заповедями Б-га, то не обладали способностью стать мостом, переброшенным через пропасть, разделявшую духовное и материальное. Мицва могла оказать определенное воздействие, способствуя очищению души; могла до определенной степени облагородить физический объект, с которым связана, сделав тот проводником благих и достойных деяний. Но только в качестве Б-жественной заповеди, исходящей от Того, Кто сотворил и разделил духовное и физическое, мицва могла «стирать» естественные границы, положенные двум царствам. Только после Синая мицва могла актуализировать духовное и освящать материальное.

Вот комментарий Маймонида.

Обратим внимание на основополагающий подход, сформулированный в словах Мишны: «Это было сказано на Синае...» Ибо все, чего мы ныне избегаем, и все, что мы ныне делаем, – все наши поступки и деяния восходят к сказанному Б-гом Моше на Синае, а не к тому, что Всеблагой открыл предшествующим пророкам. Так, например, мы не едим плоти, в которой есть еще душа – кровь ее, не потому что Б-г запретил то Ноаху, но потому что Моше запретил нам сие, ибо полученная им на Синае заповедь говорила: запрет есть плоть, в которой еще находится душа, остается в силе. Точно так же мы совершаем обрезание не потому, что его совершил праотец Авраам и его домочадцы, но потому, что через Моше повелел нам совершать обрезание, как то было сделано Авраамом.

 

Внемлющий мир

В связи с этим укажем на своеобразную деталь, встречающуюся в описании откровения на Синае, – этой детали мудрецы придавали особое значение.

В Торе сказано: Б-г возгласил Десять Заповедей, вмещающие в себя всю суть Торы, «голосом громким, неутихающим» – если дословно переведем соответствующий стих Дворим (5:19). Различные истолкования слова «неутихающим», встречающегося здесь, предлагает Мидраш Раба (на Шмойс, 28,4). Одно из объяснений: Б-жественный глас прозвучал не только на святом языке, но – на семидесяти языках человеческих. Другое истолкование: и после того субботнего утра 3300 лет назад голос продолжал звучать, ибо в каждом поколении пророки и мудрецы, учащие мудрости Торы и истолковывающие ее, есть лишь продолжение этого голоса, – они ничего не прибавляют к тому, что уже дано в Десяти Заповедях. И наконец, Мидраш предлагает третье объяснение тому, что голос назван «неутихающим»: Б-жественный голос на Синае обладал уникальной особенностью – не порождал эха.

Две первые интерпретации явственно указывают на универсальную и вневременную суть Торы. Но что общего у слов о «громком неутихающем голосе» с фактом: то был голос, лишенный эха? Почему этим он должен отличаться от всех иных звуков?

Однако именно то, что Б-жественным словам не вторит эхо, выражает самую суть Синайского откровения. Эхо возникает, когда звук встречается с некой субстанциальной преградой, сопротивляющейся его распространению. И вместо того чтобы вобрать звуковую волну, эта преграда ее отражает, отбрасывает в пустоту. До событий на Синае голос Торы порождал эхо. Он принадлежал духовному миру небес и тем самым не мог быть всецело принят в себя материальностью земного мира. Мир мог слышать Тору, отзываться на ее воздействие, но оставалась определенная толика сопротивления, противостояния этому воздействию, как оставалась граница, разделяющая два мира: дольний и горний. Но на Синае Б-г отменил это отделение земли от неба. И с этого момента мир мог всецело вобрать в себя Б-жественный голос; физический объект отныне мог сливаться со своей ролью и миссией. В этом заключен важный урок: как мы должны выполнять свою жизненную миссию, требующую от нас привнести этику и идеалы Торы в мир.

На Синае на нас была возложена задача: стать «светом для народов» (Ишаяу, 42:6). То есть выявить в собственной жизни свет и через это сделать его явственным для всего человечества. Ведь вне зависимости от условий проживания – эпохи, общества – существует трансцендентная, не поддающаяся каким-либо двусмысленным истолкованиям истина, данная от Б-га. А вместе с нею – моральный кодекс поведения, которого следует придерживаться. Но мы порой, однако, можем сталкиваться с кажущимся равнодушием или даже сопротивлением мира. Может создаться впечатление, что то или иное из предписаний Торы «не встраивается» в реальность. Поэтому Тора и говорит нам, что голос, каким Б-г возвестил нам Свою волю, не порождал эха.

Голос Десяти Заповедей пронизывает все сущее в мире. Потому «сопротивление», с которым мы можем столкнуться, стремясь к исполнению заповедей, – это сопротивление поверхностно и временно. Ибо на Синае суть каждой тварной вещи была приведена в соответствие со сказанным Всемогущим. И она прониклась готовностью воспринять благо и совершенство, каких желает от нас Б-г.

 

Верх и низ

Установленное от Б-га изначальное разделение духовного и физического описано, как указывает Мидраш, двойной формулой: небесам запрещено сходить на землю, а земле – восходить к небесам (соответственная аналогия: «Да не сходят жители Рима в земли Сирийские и да будет запрещено жителям Сирии восходить в Рим»). И на Синае это установление было отменено также двусоставной формулой. Первая: «Высшие миры могут сходить к мирам низшим», ибо Б-г сошел к Моше на гору Синай. И вторая: «Низшие миры могут восходить к высшим» – после того как Б-г повелел Моше взойти к Нему на вершину горы.

Для достижения истинного союза духа и материи необходимо выполнение обеих частей этой формулы. Если бы Тора всего лишь низводила небесное к земному или же только возвышала земное до небесного, то достигнутый в результате их союз имел бы односторонний характер. Он пребывал бы браком, где все определяется природой и характером лишь одного из партнеров. Если бы все ограничивалось снисхождением небесного к земному, то союз неба и земли носил бы отпечаток «эфирности» и трансцендентности, обусловленных природою духа. При одном лишь восхождении земного к небесному союз был бы отмечен конечностью и осязаемостью, присущими физическому бытию. Тогда как истинный брак – это союз, инициированный обеими сторонами. Это – общность, где каждый партнер не только связан с другим, но и соучаствует в формировании соединяющих их отношений.

Тора – истинное бракосочетание небесного и земного, ибо одновременно она духовна и физична, трансцендентна и осязаема. Тора – мудрость и воля Б-жья, но при том она доступна человеческому рассудку и реализуется в физической жизни людей. Примером может служить следующая талмудическая история.

Рабби Элазар обсуждал с учеными мужами некие положения Торы. Он настаивал на том, что очаг, устроенный определенным образом, не может быть ритуально нечист. Однако прочие не согласились с ним. «И привел тогда – сказано в Талмуде – рабби Элазар все мыслимые доказательства, но они все их отвергли... Наконец, воскликнул он: “Если закон таков, как утверждаю я, пусть мою правоту подтвердят Небеса!” И раздался тогда небесный голос: “Что еще надобно вам от рабби Элазара – закон таков, как он утверждает...”

Рабби Иеошуа встал тогда и сказал: “Не в небесах Тора!”

Что означали его слова? Рабби Иермияу объясняет: Мы не придаем значения голосам с неба, ибо Ты, Всеблагий, написал в Торе, чтобы следовали мы большинству».

Талмуд продолжает: «Рабби Натан встретил пророка Элияу и спросил того: “Что делал в тот момент Б-г?” Элияу ответил: “Улыбнулся и сказал: Дети Мои одержали вверх надо Мною, они одержали надо Мной верх”» (Бава Мециа, 59б).

Тора – универсальна, она носит вневременной характер. Но Тора подробна и точна в определении мельчайших нюансов мицвойс: как определить начало Шабоса, как следует читать Шма по утрам, как должен быть расположен алтарь в Храме, каковы размеры шалаша, сооружаемого на Суккос, и как именно готовить мацу, которую надлежит есть в первый день Пейсаха. Актуализируя духовное, Тора помнит о безграничности и чистоте духовного. Освящая физическое, Тора использует вещность и конечность физического объекта в качестве самого средства освящения этого предмета.

Напомним о сути трех стадий соединения неба и земли. Первая – нисхождение высшего к низшему. Затем – восхождение низшего к высшему. И наконец, «коллизия» или слияние этих двух встречных движений в их «бракосочетании» или соединении.

На уровне истории первое тысячелетие, для которого характерен насыщенный поток Сверху, изливающий жизнь и питающий ее, было временем, когда связь между небом и землей определялась исключительно «высшей сферой». Второе тысячелетие, отмеченное очищением земного и его стремлением подняться к высшему, было эпохой устремленности дольнего мира вверх, к небесам. Третье же тысячелетие, берущее начало в «эпохе Торы», стало свидетелем единения материи и духа в их взаимопроникновении.

В событиях, что непосредственно связаны с откровением на Синае и к нему вели, эти три стадии реализовались следующим образом. Во-первых, Исход был односторонним откровением и искуплением Свыше. Затем последовал период приготовления и самоочищения, отделяющий Исход от синайского откровения – период этот длился семь недель и повторяется с тех пор каждый год. И затем наконец была дарована Тора: при этом Б-г сошел на гору Синай, а Моше взошел на ее вершину.

На ином уровне откровение на Синае, при том, что оно включало в себя ряд элементов, связанных с «восхождением низшего», было откровением Свыше. За ним многовековой период самоочищения и самосовершенствования, который разрешится приходом Эры Мошиаха и окончательным соединением небес и земли.

 

Столкновение противоположностей

Мудрецы учат: «Человек – вселенная в миниатюре». В человеке представлены свои небо и земля: «высшее царство» духовности и «низшее царство» материальности. И, соответственно, когда-то в человеке они были разделены точно так же, как и во всем мире. Откровение же, явленное на Синае, побудило нас соединить материю и дух, тело и душу.

Через мицвойс Торы душа находит цель и призвание, вдохновение и силу в физических деяниях и материальных достижениях. Через мицвойс Торы земные, ежедневные стремления человека обретают святость и Б-жественность. И в этом процессе бракосочетание духа и материи должно сопровождаться нисхождением Б­жественного и возвышением материального. Душа, чья первейшая склонность – избежать грубости и приземленности материального, должна снизойти к земле и сделать усилие, чтобы выразить себя в физической жизни тела. Физическое, озабоченное бытием и реализацией в проявлении, должно устремиться к высшему. Устремиться к тому, чтобы превзойти себя, преодолеть озабоченность собой и сконцентрированность на самом себе.

Лишь в столкновении этих противоположностей может быть реализовано стремление к истинному единению тела и души, конечное соединение неба и земли, Создателя и создания.                                                l

 

 

Мишпотим

НЕДВИЖИМОЕ ИМУЩЕСТВО

 

И сказал Б-г, обращаясь к Моше: «Взойди ко Мне на гору и будь там; и Я дам тебе скрижали каменные, и Тору, и заповедь, которые Я написал для наставления народа».

Шмойс, 24:12

 

По закону Торы, ваш сосед – не просто тот, кто живет по другую сторону изгороди: это человек, перед которым у вас есть обязательства и за которого вы несете определенную ответственность. Одно из этих обязательств названо в законе о бар мицре – буквально «о том, кто на меже»: если кто-либо желает продать свое поле, его сосед – тот, чье поле граничит с продаваемым участком, – обладает приоритетным правом купить этот надел. Закон этот подкреплен судебной практикой, предусматривающей, что если участок не был сперва предложен соседу, а сразу продан кому-либо «со стороны», то сосед имеет право, выплатив новому владельцу цену покупки, согнать того с земли (см. Талмуд, Бава Мециа, 108а; Мишне Тора, Законы о соседях, гл. 12-14; Шулхан Орух, Хошен Мишпат, 175: 5-63).

Талмуд приводит этот закон как классический пример «выгоды, извлекаемой одним человеком без потерь для другого». Ибо выгода покупателя заключается в том, что он может обрабатывать оба надела как единое поле, тем самым избегая издержек, связанных с обработкой двух участков земли, расположенных в разных местах. Продавец же при этом не несет потерь, ибо получает свою цену так же, как и второй возможный владелец, не являющийся соседом: он может купить равноценное поле где-нибудь еще. Тем самым судебная практика исходит из установления: «Поступай справедливо и хорошо» (Дворим, 6:18). Это положение закрывает дорогу злоупотреблениям и несправедливости, даже если эти неправедные деяния носят вид «законных» действий.

Алоха – больше, чем просто кодекс поведения в земной жизни: это еще и описание «кодекса поведения» Самого Б-га – характера отношений, избранного Им в отношениях с творением. Так, мы видим, что Б-г соблюдает Шабос, заповедь тфилин и иные требования закона Торы (Мидраш Раба, Брейшис, 11:5; Талмуд, Брохойс, 6а). Как сказано в Мидраше: «Пути Б-га отличны от путей плоти и крови. Путь плоти и крови: наставлять в чем-то других, но не следовать самому этим наставлениям, Б-г же – что Сам делает, то велит соблюдать и делать Израилю» (Шмойс Раба, 30:4). Если Б-г заповедовал нам закон о бар мицре, Он Сам покорен ему.

Так, Талмуд поясняет: когда Моше «поднялся на вершину», чтобы получить Тору от Б-га, сказали ангелы служения Святому, благословен Он: «Владыка мира, что делает рожденный женщиной среди нас?» «Он пришел, чтобы получить Тору», – ответил Г-сподь. «Сокровище, что было спрятано Тобою за девятьсот семьдесят четыре поколения до сотворения мира, Ты хочешь отдать смертному?.. ведь Ты дал славу Свою Небесам [то есть дал Тору ангелам, а не людям]».

«Ответь им ты!» – сказал Святой, благословен Он.

Сказал Моше Всевышнему: «Владыка мира, сказано в Торе, которую собираешься Ты дать мне – “Я –

Г-сподь, Б-г твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства”» – и обратился к ангелам: «Разве спускались вы в Египет, разве были рабами фараона? Так как же Тора может принадлежать вам?!» И еще сказано в Торе: «Да не будет у тебя других богов...» Разве вам приходится жить среди идолопоклонников? И еще сказано в Торе: «Помни день субботний, чтобы освящать его». Работаете ли вы, чтобы нуждаться в субботнем отдыхе? И еще сказано в Торе: «Не произноси имени Г-спода, Б-га твоего, всуе...» Разве суета касается вас? И еще сказано в Торе: «Чти отца и мать...» Разве есть у вас родители? И еще сказано «Не убивай. Не прелюбодействуй. Не кради». Разве у вас может быть ревность или злое побуждение?

Как поясняют комментаторы, претензия ангелов на то, что Тора принадлежит им, носила юридический характер – то была прерогатива соседа, поддержанная законом о бар мицре. Дело в том, что Тора – «тайное сокровище» Б­га: до того, как Тора была дана нам на Синае, она являлась исключительно духовным манифестом, «написанным тобой перед Ним черным огнем по белому огню», манифестом, имевшим отношение только к духовной структуре творения (Раши, Дворим, 33:2). Потому мы убеждены, что на Синае Б-г говорил с нами «с небес» (Шмойс, 20:19; Дворим, 4:31). И что Моше «восшел на небо» (Талмуд, Шабос – там же и во множестве других источников). Что Моше проник на духовный уровень бытия, чтобы получить Тору: «И провел там [на Синае] Моше сорок дней и сорок ночей, хлеба не ел и воды не пил...» (Шмойс, 34:28). Ангелы утверждали, что они являются изначальными «соседями» Торы; она должна быть предложена им, прежде чем будет преображена в учение о земной жизни, адресованное некоему «дальнему» владельцу, принадлежащему к земному миру.

Здесь кроется объяснение того, почему Моше не мог просто ответить ангелам: «Откройте Тору и взгляните: почти каждый раздел Торы открывается словами: “Заповедовал сынам Израиля”, “Сказал детям Израиля” и т.п.» Дело в том, что закон о бар мицре дает соседу право купить поле даже после того, как оно уже было продано «дальнему» покупателю.

 

Пять ответов

Признавая, что претензия ангелов основывается на законе Торы, Б-г велит Моше «ответить им» прежде, чем он получит Тору и возьмет ее на землю. Согласно комментарию Раши к Бава Мециа закон о бар мицре применим в первую очередь к тому, кто намерен купить землю. Закон этот запрещает приобретать поле, желанное тому, кто живет с ним по соседству, вменяя в обязанность переуступить соседу уже купленное поле. Тем и объяснено: почему Б-г претензии ангелов переадресовал к Моше – тот ведь выступал в роли приобретателя собственности и потому мог рассматриваться как преступающий закон о бар мицре.

Как же мог Моше с точки зрения права защитить соглашение между Б-гом и Израилем? Упомянутые выше комментаторы предлагают следующие алохические обоснования.

Первое: закон о бар мицре распространяется лишь на продажу имущества, но не на его дарение – владелец свободен передать поле как дар кому угодно (Талмуд, Бава Мециа, 108б; Мишне Тора, там же, 13, 1; Шулхан Орух, там же, пар. 54). Если Б-г дарует нам Тору, претензии ангелов не имеют под собой оснований.

Второе: закон о бар мицре распространяется только на недвижимое имущество (Мишне Тора, там же, 13, 4; Шулхан Орух, там же, 53). Тора же – не недвижимость, чему доказательство – факт, что она «принесена» на землю и тем самым действие данного закона не распространяется на нее.

Третье: если кто-либо желает продать поле кому-то из членов своей семьи, он вправе сделать это, не предлагая поле соседу (Риф, цит. в Шита Мекубецес на Талмуд, там же; Багад, цит. Бейс Йосеф на Тур, Хошен Мишпат, 175; Шах в комм. на Шулхан Орух, там же, подр. 30). Народ Израиля – дети Б-га и «близки к Б-гу», керовим (Дворим, 14:1; 4:7). Тем самым закон о бар мицре не распространяется на приобретение Торы Израилем.

Четвертое: точно так же действие бар мицры не распространяется на продажу земли партнеру (Мишне Тора, там же, 12, 5; Шулхан Орух, там же, пар. 49). Мудрецами сказано: «Всякий судья, исполняющий закон, сохраняя высшую верность правде, становится партнером Б-га в творении» (Талмуд, Шабос, 10а, в связи со Шмойс, 18:13). Именно так, блюдя закон Торы, Моше может считаться партнером Б-га. В самом деле, стих, от которого отталкивается весь Талмуд, – тот, в котором упоминается Моше. А следовательно, Моше может вступать во владение Его собственностью, не прислушиваясь к возражению «небесных соседей». Соблюдающий Шабос также рассматривается как «партнер Б-га в творении» (Талмуд, там же, 119б). А так как мицва о соблюдении Шабоса дана евреям за несколько недель до Синая, во время стоянки в Маре (согласно Талмуду, Сангедрин, 56б; см. также Шмойс, 16:29,30), то выходит, что все евреи – «партнеры» Б-га и, следовательно, имеют полное право «приобрести» Тору во владение.

Пятое: в Торе о Моше сказано – «он человек Всесильного» (Дворим, 33:1; Теилим 90:1; Дворим Раба, 11:4). Моше наполовину – смертный, наполовину – принадлежит горнему миру. Тем самым Моше в той же мере может претендовать на то, что он – «сосед» духовной Торе, как и его небесные оппоненты. То же можно сказать и о народе Израиля: души его «вырезаны из подножия Горнего Престола» Всесильного (Зогар, ч. III, 29б).

Однако все эти аргументы уязвимы по-своему.

Что касается первого: Тора действительно названа «даром» Свыше (ср. Бемидбар, 21:18: «Из пустыни, это дар»; и в ежедневном благословении Торы мы говорим: «Благословен Б-г, давший нам Тору», а праздник Швуэс назван «Временем дарования нашей Торы»). Но Тора также названа «наследие» (Дворим, 33:4) и «приобретение» (Мишлей, 4:2; Шмойс Раба , 33:1). Три эти метафоры описывают три различных начала, присутствующие в Торе, и определяют, как же именно народ Израиля «обладает» Торой. Тогда претензии ангелов на Тору могут быть вполне обоснованы относительно того ее аспекта, который описан метафорой «приобретения».

Рассмотрим второй аргумент. Закон о бар мицре не распространяется на движимое имущество потому, что последнее не связано с каким-либо фиксированным местом. А следовательно, в отношении его не может идти речи о соседях в истинном смысле этого слова. В нашем же случае само место, которому «приписана» Тора, имеет сущностное значение. Ангелы настаивают на том, что Тора должна остаться на небесах, то есть – остаться духовной по своей сути. Тогда как Моше, обретая ее, уносит Тору на землю, что влечет изменение ее статуса и функции: из духовного манифеста она становится учением для жизни в физическом мире. И в самом деле, после того как мы получили Тору на Синае, она уже не «в небесах», а всецело в «земной юрисдикции» (Дворим, 30:12. См. Талмуд, Бава Мециа, 59б). «Продажа» Торы Израилю означала, что ангелы более не имеют к ней доступа – во всяком случае, она исключена из среды их существования. Точно так же, останься Тора «в небесах», это означало бы, что наша жизнь соотнесена с нею только на эзотерическом уровне, а не как с орудием освящения физического мира. Как то и было до дарования Торы.

Закон о бар мицре распространяется только на те случаи, когда подобное же поле можно найти где-то еще. И суть действия закона в том, что он определяет, на чьи именно плечи ложатся хлопоты, связанные с «дальним» полем (см. Талмуд, Бава Мециа, 108а; Мишне Тора, Законы о соседях, гл. 12-14; Шулхан Орух, Хошен Мишпат, 175:5-63).

Это вполне согласуется с сутью спора Моше и ангелов: должна ли Тора быть уступлена земле? При любом исходе спора и та и другая сторона могут и впредь изучать Тору, но лишь одна из сторон познает радость обладания Торой как чем-то, сущностно ему принадлежащим.

Из сказанного следует, что закон о бар мицре имеет силу в данном случае: Тора действительно была «недвижимым имуществом» горнего мира. А значит, на нее распространялись прерогативы соседей, которые и были сформулированы ангелами.

Собственно, все пять аргументов не нуждаются в доказательствах по той причине, что ни один из этих аргументов не упомянут в ответе Моше ангелам. Если для ангелов, убеждающих Б-га: «Ведь Ты дал славу Свою небесам!», основанием претензий служит закон о бар мицре, то Моше должен был бы пояснить, почему в данном случае этот закон неприменим. Но нигде в словах Моше мы не найдем отсылки к вышеприведенным пяти аргументам. Ведь сколь бы ни были серьезны третий, четвертый и пятый аргументы, Моше, казалось бы, утверждает совсем иное. Вот суть ответа Моше: в отличие от ангелов евреи – физические существа, обитающие в профанном мире, собственно – в мире вероотступничества: в мире, где встречаются ревность, злые побуждения, идолопоклонство, и потому-то евреи нуждаются в Торе и имеют на нее право. Вместо того чтобы посрамить ангелов, указав им на прирожденную духовность Израиля (пятый аргумент) или на связь Израиля с Б-гом, партнерство с Б-гом (третий и четвертый аргументы), Моше, казалось, подтверждает саму обоснованность ангельских претензий. Моше подчеркивает, сколь далек Израиль от мира ангелов и духовности небес.

 

Дом

Мудрецы учат: «Целью сотворения всех миров, как горнего, так и дольнего» послужило то, что Б-г возжелал обрести обитель в нижних мирах (Мидраш Танхума, Носой, 16; Тания, гл. 36). Б-г пожелал сотворить «нижний мир», в действительности лишенный всех манифестированных выражений Его истины. И при том этот нижний мир должен быть превращен в Его дом, «обитель», в которой явлено Его присутствие.

Тем самым, мир был сотворен «ради Торы и ради Израиля»: народ Израиля – строитель этого дома Б-га, а Тора – инструмент для его возведения (Раши, Брейшис, 1:1). Народ Израиля живет внутри физического космоса – в «нижнем мире», где Б-г желает обрести обитель. Тора учит евреев, как материальные сущности – будь то шкуры животных, пальмовые ветви или монеты – преобразить в священные и Б-гоугодные вещи. К примеру – в тфилин, лулав и заставить их служить милосердию и благу. Используя Тору как чертеж и орудие, еврейский народ преображает подлунный мир в среду, способную вместить в себя Б-га и послужить Б-жественной реальности.

Почему это освящение физического мира рассматривается как создание «обители» для Б-га? Дело в том, что в человеческом доме с наибольшей полнотой выражается сущностный смысл того, что будет достигнуто, когда мы исполним предусмотренное Торой: построим жизнь по ее «чертежу».

Есть множество различных обиталищ и структур, связанных для человека с идей «дома» и служащих человеческим нуждам. Человек может проводить долгие часы за изнурительной работой в поле, обрабатывая его, чтобы получить пропитание от земли. Другие же проводят время в конторах, лабораториях, на заводах, чтобы добыть свое пропитание. Люди строят здания, где расположат медицинские, образовательные, юридические и развлекательные учреждения. Строят машины, чтобы на них передвигаться по суше, воде и воздуху. Однако у всех этих «людских вместилищ» есть общая черта: они дают приют для выражения лишь какого-то одного аспекта личности, противостоящего этой личности как целому. Во всех этих зданиях находят приют земледельцы, бизнесмены, студенты, больные, литературные критики, отдыхающие – но не человек как таковой. Входя под кров этих зданий, человек исполняет какую-то определенную роль или удовлетворяет какую-то определенную потребность. И лишь дома он может быть самим собой. Следуя талмудической формуле «Человек, не имеющий дома – не человек» (Йевомойс, 63a, согл. Тойсфойс), хасидизм определяет обитель как «место, где находит приют сама суть человека».

Именно это мы имеем в виду, говоря, что «Б-г возжелал обители в нижних мирах». Б-г обладает множеством «пространств» для репрезентации реальности Своего бытия – Он создал множество духовных миров, каждый из которых выражает иной лик Его бесконечной истины, имеющей неисчислимое множество аспектов. Но лишь физический мир может быть Его домом – местом, где обрела обитель сама Его суть.

Так мудрость ученого мужа раскрывается не в его изощренных диспутах с коллегами, но в умении объяснить сложнейшие из вещей простакам. Так великодушие филантропа проявляется не в его щедрости по отношению к друзьям и семье, но в его доброте к тем, кто наименее того заслужил. Сила светильника определяется не тем, что он освещает ближайшее пространство, но тем, сколь далеко проникает его свет. Точно так же бесконечность и всеприсутствие Б-жественного начала находит свое выражение не в спиритуальности горних миров, но в его способности освящать материальное и земное. О материальном мире сказано: «все дела его тяжки и дурны, и грешники в нем торжествуют» (Тания, гл. 6 и 36), ибо там преобладают силы внешне индифферентные или даже враждебные по отношению к Б-жественной воле. И когда этот материальный мир становится выразителем Б-жественной истины, он становится «обителью» Б-га. Когда даже погруженное во мрак профанного и находящееся далее всего от Б-га станет служить Ему – тогда будет выстроен истинный дом для Него. То здание, что способно стать обителью для пребывания самой сущности Его.

И в этом состоит главное и неотразимое возражение на претензии ангелов, что лишь они могут быть обладателями Торы. Закон о бар мицре гласит: «Если покупатель со стороны желает построить на земле дома, а сосед желает засеять ее, земля остается за сторонним покупателем, ибо отдается предпочтение проживанию на земле, и в этом случае закон о бар мицре не имеет силы» (Мишне Тора, там же, 14, 1; Талмуд, Бава Мециа, 108б; Шулхан Орух, там же, пар. 26).

По сути, именно это и говорит ангелам Моше: Есть ли в вас побуждение ко злу? Приходится ли вам иметь дело с суетностью мира? Живете ли вы в окружении язычников? Тогда для чего бы давать вам Тору? Чтобы возделывать еще один роскошный сад духовных радостей? Мы же выстроим с помощью Торы дом – и это совершить можем только мы. Лишь мы, кому изо дня в день приходится противостоять обману, раздорам, профанности, в таком изобилии представленным в самом нижнем слое творения. И – если будет Тора у нас, мы сможем устроить обитель для Него, место, что станет домом для самой сущности Его.                                         l

 

 

Трумо

ЛИЦО РЕБЕНКА

 

И сделай крышку Ковчега из чистого золота... и двух крувов из золота

на двух концах крышки...

И положи крышку на Ковчег сверху,

а в Ковчег положи свидетельство

союза, которое Я дам тебе.

И Я буду являться тебе там,

и буду говорить с тобой

из пространства над крышкой

между двумя крувами, которые

на Ковчеге свидетельства союза,

так Я буду передавать

через тебя

повеления сынам Израиля.

Шмойс, 25:17-22

 

Вслед за Б-жественным откровением на Синае Б-г повелел, чтобы воздвигли Скинию Завета: она должна служить «шатром собрания» – местом, где Он всегда будет пребывать при Своем народе. В сердце Скинии, в самой ее глубине, стоял Ковчег, а в нем покоился «Завет» – две каменных скрижали, на которых были написаны Самим Б-гом Десять Заповедей. Ковчег, изготовленный в виде открытой сверху шкатулки, накрывался капоретом – пластиной из цельного золота. Над ее поверхностью возвышались два керувим, выкованные из того же куска золота. Когда Б-г говорил к Моше, Моше мог слышать Его голос, исходящий из пространства между двумя этими керувим.

Завет, покоящийся в Ковчеге, выражал самую суть того, что Всевышний поведал людям: Десять Заповедей заключали в себе всю Тору. Позже в Ковчег был также положен свиток Торы, написанный Моше. Этот свиток содержал более подробное изложение законов, суть которых была сконцентрирована в Десяти Заповедях. Тем самым Ковчег был хранилищем Торы, сосудом, вместившим в себя мудрость и волю Всевышнего. Но при этом голос Б-га исходил не из Ковчега, но «из пространства над крышкой между двумя крувами». Каково же при этом значение капорет? Чем были крувы и что они собой олицетворяли? И почему именно они отмечали место, из которого Б-г обращался к человеку?

 

Два комментария

Среди комментариев на Тору, составленных нашими мудрецами, наибольшей полнотой и ясностью обладают два. Это комментарии Раши и Нахманида – рабби Моше бен Нахмана. Раши цель своего труда объяснял следующим образом: «Я стремился лишь к одному: изъяснить смысл стиха просто, как он есть» (Раши на Брейшис, 3:8; там же, стих 24 и далее). Комментарии Раши всюду приняты как основное подспорье в понимании Торы. И в первую очередь к ним обращаются как те, кто только приступил к изучению Торы, так и ученые. Комментарий Нахманида содержит отсылки к мистике и кабале, и часто вскрывает «глубинные» значения в тексте Торы. Через него изучающему раскрывается «наслаждение, доступное тем, кто знает и понимает сокровенную мудрость [Торы]», как писал сам Нахманид во введении к комментарию на Брейшис.

Раши и Нахманид часто расходятся в интерпретации того или иного слова или стиха. Один из примеров тому – их различные толкования капорет и керувим.

Раши считает Ковчег и капорет двумя различными объектами. В Скинии находились различные «сосуды», у каждого из которых была своя строго определенная функция: например менора, алтарь. Согласно Раши Ковчег и капорет – два разных сосуда, просто капорет назначено место поверх Ковчега.

Нахманид, напротив, считает капорет крышкой Ковчега – заметим, что само слово капорет означает «крышка». По мнению Нахманида, это составная часть Ковчега, а не еще один самостоятельный объект, помещенный в Скинии.

Так, с точки зрения этих двух комментаторов, один и тот же стих подразумевает разное. В Шмойс (25:16), дав Моше указания, как именно изготовить Ковчег, Б-г прежде чем перейти к описанию того, как сделать капорет – велит: «Положи в Ковчег Свидетельство союза». Позже в стихе 21 после описания капорет мы читаем: «А в Ковчег положи Свидетельство союза, которое Я дам тебе». Почему Тора повторяется? Согласно Раши это повторение призвано подчеркнуть, что Скрижали должны быть положены в Ковчег прежде, чем тот будет накрыт капорет. В Торе сказано: «А в Ковчег положи...» – в Ковчег сам по себе, прежде чем капорет займет свое место. По Нахманиду же повтор имеет здесь совершенно противоположное значение: Завет должен быть размещен в Ковчеге после того, как тот накрыт капорет.

Иными словами, и Раши, и Нахманид – оба понимают повтор в этом стихе как настойчивое напоминание о том, что Скрижали кладут внутрь Ковчега. Однако что именно является при этом Ковчегом? Согласно Раши капорет не часть Ковчега, а еще один самостоятельный объект, пребывающий в Скинии. Хотя несомненно этот объект тесно связан с Ковчегом, и свидетельство тому – предопределенное ему место поверх Ковчега. Значит, этот стих говорит: Скрижали следует положить в Ковчег как он есть сам по себе, не накрывая его капорет. Нахманид же, напротив, считает капорет неотъемлемой частью Ковчега. И тогда этот стих говорит о том, что место Скрижалям – в законченном Ковчеге, а не в том, что без крышки.

Кроме вопросов о том, когда же следует класть Скрижали в Ковчег, есть еще ряд иных алохических проблем, связанных с вопросом, является ли капорет частью Ковчега или наделен смыслом сам по себе.

Другое расхождение между Раши и Нахманидом в их истолковании интересующего нас фрагмента связано с керувим. Раши видит в них две крылатые фигуры с детскими лицами – мальчика и девочки (Раши, Шмойс, 25:18). Нахманид же считает, что керувим олицетворяли небесные сущности, явленные Иехезкелю в видении Б-жественной «колесницы» (см. комментарий Нахманида на стих 21; также см. Иехезкел, 10).

 

Ангел или ребенок?

«У Торы семьдесят лиц», – утверждают мудрецы (Талмуд, Сангедрин, 34а; Бемидбар Раба, 14:12; Зогар, ч. 1, 47б и др.). Ибо Б-жественная истина присутствует на каждом уровне реальности и в каждом измерении сознания. Различие между видением капорет и керувим у Раши и Нахманида отражает тот факт, что их комментарии раскрывают различные лики Торы.

Нахманид говорит от лица тех, «кто знает и понимает сокровенную мудрость» и видит в Торе суть связи между Б-гом и Его народом. Как сказано в Зогаре: «Есть три узла, связанные друг с другом: Б-г, Тора и Израиль... Народ Израиля связан с Торой, Тора же связана с Б­гом» (Кишрин, на арамейском, – Зогар, ч. III, 73а. Такое чтение этого пассажа Зогара принято в хасидской традиции. Стандартное же чтение предполагает: «Есть три уровня...»).

Б-г вложил Свою мудрость в Тору и Свою волю – в Заповеди. Евреи изучают Тору и блюдут заповеди в повседневной жизни. Тем самым они обретают связь с Б-гом.

По Нахманиду, Б-жественное присутствие в «Скинии собраний» исходит от Ковчега – сосуда, в котором пребывает Тора. Голос Б-га исходит «из пространства над крышкой между двумя крувами» – так что и керувим, и крышка – неотъемлемая часть Ковчега. Керувим была придана форма небесных существ из видения Иехезкела, – ибо это видение было наибольшим проникновением человека в сущность Б-жественного. По своему характеру связь между человеком и Б-гом – Б-жественное откровение. Это – откровение Его мудрости и воли через Тору, достигающее наибольшей глубины и интенсивности в мистической «скрытой мудрости». А именно ее и олицетворяют керувим.

Раши, напротив, стремится сделать как можно более ясным «смысл стиха просто, как он есть». Часто этот подход воспринимается как попытка дать самые буквальные и поверхностные уровни смысла, заложенного в Торе. Однако «простой» не означает «поверхностный». Наоборот, простое значение стиха – наиболее глубокое, основополагающее его значение. Это – корень, из которого вырастают все иные значения. И к этому корню восходит всякое иное понимание, претендующее на более высокий уровень. Это – суть стиха, и по отношению к ней все прочее – лишь усиление выразительности, акцентирование тех или иных аспектов.

Представление о капорет у Раши отражает истину: наша связь с Б-гом через Тору – лишь реализация иных, более глубоких внутренних уз, соединяющих нас. Тем самым капорет – не часть Ковчега, а нечто иное, обладающее более высоким статусом. И Б-жественное присутствие в «Скинии собрания» исходит не от Торы, но от керувим с детскими лицами, что покрывают Ковчег.

«Когда Израиль был юн, Я любил его», – объявляет пророк Ошеа (11:1 – см. Баал а-Турим на Шмойс, 25:18). На глубинном, самом главном уровне Б-г любит евреев не за мудрость или набожность, но – за эту детскость. Он любит нас потому, что, как сформулировал основатель хасидизма рабби Баал-Шем-Тов, «простота простого еврея – из того же куска, что и простая сущность Б-га». Он любит нас, потому что мы – продолжение самой Его сути, как ребенок – продолжение сути своего отца.

Как сказано в Тана д’вей Элияу Раба, гл. 14: «Две сущности предшествовали творению Б-гом мира – Тора и Израиль. Не знаю воистину, что чему предшествовало. Но когда сказано в Торе “Скажи сынам Израиля...”, “Повели детям Израиля...” и т. д., я знаю, что Израиль был прежде всего иного».

Эта же концепция находит подтверждение и в приводимом выше стихе из Зогара о «трех узлах, связанных друг с другом». Но если Тора – связь между Б-гом и Израилем, то мы имеем три сущности: Б­г, Тора и Израиль, соединенные двумя связями. Одна – Израиль связан с Торой. И другая: Тора связана со Всевышним. Что же тогда «три узла», о которых говорит Зогар?

Но связь Израиля с Б-гом через Тору – лишь производная от другой более глубокой связи: «прямой» связи Б-га с Его народом, откровением о которой и была Тора. На этом уровне «участие» Израиля в Торе и есть то, что связует Тору со Всевышним. И это же – причина, по которой Он распространил Свое бесконечное и не поддающееся определению бытие через посредничество «Б-жественной воли» и «Б-жественной мудрости». На этом уровне не евреи нуждаются в Торе, чтобы обрести единство с Б-гом, но Тора нуждается в еврейском народе, чтобы пробудить у Б-га желание распространить Себя через Тору.

Тем самым у нас есть три связующих «узла»: связь Б-га с Израилем, связь Б-га с Торой и связь Израиля с Торой. На эмпирическом уровне Тора – связь между Б-гом и Израилем. На сущностном уровне Израиль – связь между Б-гом и Торой.                                                          l

 

Тэцаве

ПАРАДИГМА ЛИДЕРСТВА

 

Лидерство связано с самопожертвованием.

Все мы знаем: чтобы получать, надо давать, но настоящий лидер – выше такого обмена.

Он полностью отождествляется со своим народом и его чаяниями, и готов пожертвовать ради этого всем, что имеет.

Моше олицетворяет именно такой тип лидера.

Когда Б-г объявил Моше, что Он уничтожит еврейский народ, ибо тот согрешил, поклонившись золотому тельцу, Моше сказал в ответ: «Простишь ли их? И если нет, прошу Тебя – сотри и меня из книги Твоей, которую Ты написал» (Шмойс, 32:32). Говоря это, Моше был готов принести в жертву большее, чем жизнь: он отказывался от всего, ради чего жил.

«Книга, которую Ты написал» – это «внутренняя Тора», комментирует Раши вышеуказанный стих в Шмойс Раба (47:9). Моше идентифицируется с Торой (ср. Малахи, 3:22). «Душу свою положил он за это» – дает Мехилта пояснение на Шмойс (15:1; Шмойс Раба 30:4). Тем не менее, Моше готов был принести в жертву эту связь с Торой, только бы был помилован народ

Израиля.

Почему? Потому, что Моше неотделим от народа Израиля. «Моше есть Израиль, а Израиль есть Моше», – поясняет Раши (Бемидбар, 21:21). Как ни глубока была связь Моше с Торой, его связь с Израилем была глубже: эта связь затрагивала самую сущность его. Такая трактовка связана с еще одной, более обширной темой.

Мудрецы говорили (Рут Раба 1:4; Тана д’вей Элияу Раба, гл. 14): «Праведный подобен Создателю».

Б-г вложил Себя в Тору [вот почему слово «Анохи», которым открываются Десять заповедей, является акронимом арамейской фразы: «Ана Нафшис Кесавис Йехавис» – «Я записал и передал Себя» (Шабос, 105а). Но при этом узы, соединяющие Б-га и еврейский народ, намного глубже. Евреи – сыны Б-га, сказано в Дворим (14:1). Его первенцы, уточняет Шмойс (4:22), и потому «Израиль был прежде Торы» (Брейшис Раба, 1:4; Тана д’вей Элияу Раба, гл. 14). Вот почему, даже если евреи совершили грех, Б-г склонен простить их прегрешение и принять их тшуву.

И эти узы связывают Моше с каждым из евреев вне зависимости от того, на каком уровне служит тот Б-гу. Моше и его духовные потомки, «продолжение Моше», направляющие Израиль в каждом поколении, связаны узами с каждым евреем. Однако есть определенные степени приближения и ответственности, оставленные для тех, кто делает попытки взрастить и укрепить эту связь...

Ради кого Моше готов был пожертвовать всем? Ради евреев, поклонявшихся золотому тельцу. Что бы они ни совершили, Моше неизменно чувствует свой долг перед ними и ответственность за них. При том, что эта связь, которую он разделяет со своим народом, берет начало в самой сущности Моше и затрагивает внутреннюю сущность других. Но поведение этих других весьма далеко от того, чему учит Моше. Однако даже это не может разорвать существующие между ними узы.

 

Три архетипа поведения праведника

Мудрецы сравнивают трех праведников: Ноаха, Авраама и Моше (Зогар I, 67б и др.).

Ноах сам был совершенным праведником, но при этом не был глубоко озабочен судьбою окружаюших. Он 120 лет строил Ковчег, вызывая удивление и вопросы со стороны, – и в ответ предлагал им покаяться (Агода Брейшис, 1:2). Но этим все и ограничивалось. Ноах не пытался повлиять на соседей, изменить их поведение, как не пытался и молить Б-га о том, чтобы Он отвратил потоп. Потому и сказано о потопе: «воды Ноаха» (Ишаяу, 54:9). Тем самым косвенно указано на упущение Ноаха, не пытавшегося повлиять на людей, живших в его

эпоху.

Авраам же, наоборот, стремился обратить к добру тех, среди кого он жил. Комментируя стих «И призвал там Авраам Имя Б-га» (Брейшис, 13:4) мудрецы замечали, что в нем «следует читать не ваикра – “он призвал”, а – вайакри – “побудил других призвать” Имя Б-жье» (Сота,10б). Авраам возвещал о Б-ге, подвигая и других взывать к Нему. Более того, когда Б-г объявил Аврааму, что намерен предать разрушению Содом, Авраам молил за этих людей, бросая вызов Г-споду: «Неужели Ты погубишь праведного с нечестивым?.. Не подобает Тебе делать подобного, чтобы губить праведного с нечестивым... Неужели Судья всей земли не будет судить справедливо?» (Брейшис, 18:23-25).

Но Моше явил еще большее сочувствие к своему народу и самоотверженность. Авраам молил за «праведных». Моше же молил за евреев, осквернившихся поклонением золотому тельцу. Как вождь своего народа, он осознавал, что несет ответственность за каждого. Даже за тех, чье поведение столь контрастировало со всем, что исповедовал сам Моше. Ибо ради своего народа воззвал Моше к Б-гу со словами: «Если нет, прошу Тебя – сотри и меня из книги Твоей».

 

Больше, чем имя

Ученые мужи утверждают: «Проклятие, произнесенное мудрым, сбывается, даже если вырвалось у него под давлением обстоятельств» (Макойс, 11а). Потому мудрецы поясняют, что хотя Б-г и принял молитву Моше за евреев, но слова, сказанные Моше о самом себе, сохранили силу.

Имя Моше упоминается в каждом из урочных чтений Торы, начиная с раздела Шмойс, описывающего его рождение, вплоть до Дворим, где приводятся последние слова Моше. Единственное исключение составляет глава Тэцаве. В этом разделе имя Моше опущено в память о сказанном им. Это, однако, не значит, что Моше не ассоциируется с главой Тэцаве. Наоборот, имя вмещает в себя лишь аспекты личности, олицетворяющие связь носителя имени с другими людьми. Глубинная же сущность человека – то, что он воистину есть, – выше этого.

Тэцаве не упоминает имени Моше, ибо этот раздел повествует о тех аспектах его личности, которые не находят выражения в имени. Готовность Моше принести себя в жертву за свой народ исходит из самой сущности его существа. Именно на это стремится обратить наше внимание раздел Тэцаве.

 

Взаимозависимость

Сама эта концепция нашла отражение во фразе, открывающей данный раздел: «Ве Ато Тэцаве эс бней Исроэл» – «И ты повели сынам Израиля».

Здесь слово Тэцаве, переведенное как «повели», связано со словом «цавса», означающим «связь». И стих подразумевает: тот, к кому обращаются – «ты», должен обрести связь с каждым из народа Израиля. Кли Якар на вышеприведенный стих: слово «тэцаве» содержит аллюзию на сущность Моше, которая глубже аспекта его личности, находящего свое выражение в имени. Нумерологическое значение слова «тэцаве» – 501. Вспомним, что говорили о числе 500 мудрые (Коэлес Раба, гл. 7:1-2): «[Б-г] прошел путь в 500 лет, чтобы обрести имя». Тем самым 501 соотнесено с сущностью, которая превыше имени. Использование в этом стихе «ты» указывает: речь не о том аспекте личности, что находит выражение в имени, но о самом глубинном и сущностном в человеке.

Эта связанность всех и вся, берущая начало от Моше, приводит к тому, что узы возникают не только между Моше и его народом, но и между всеми евреями. И даже теми, кто находится на самом нижнем уровне развития и понимания, то есть теми, за кого Моше молит: «И если нет – прошу Тебя, сотри меня из книги...» Так весь народ становится единой сущностью.

Итак, Моше – «пастырь веры», поддерживающий и питающий веру своего народа в Б-га, напоминая евреям о сущностных узах, соединяющих их с Всесильным. Именно Моше привил народу знания, позволяющие преодолеть дихотомию, на одном полюсе которой – присущее Б-гу всемогущество, а на другом – процесс формирования мысли в сознании. Однако заметим: это было возможно лишь потому, что Моше побуждал соплеменников выразить самую сущность еврейской души. Когда эта сущность была разбужена, ее влияние сказывалось на процессах сознания. Эти две интерпретации уз, пробужденных Моше к существованию, взаимосвязаны. Раскрыв, что каждый еврей обладает сущностным Б-жественным потенциалом, Моше установил узы, связующие между собой всех евреев. Ибо этот Б­жественный потенциал существует в каждом представителе нашего народа без исключения. И именно благодаря тому, что был раскрыт этот общий духовный исток, стало возможным достичь истинного единства

(см. Тания, гл. 32).

 

Да воссияет вечный свет

Изложенные представления связаны не только с именем Моше, но также и с содержанием данного раздела Торы. При том, что этот раздел Торы сосредоточен на описании священства и служения Аарона, необходимо было влияние Моше. Для того чтобы поднять служение Аарона на тот уровень, которого само по себе оно не могло достичь. Это отражено дальше в стихе, где Моше дается указание: «и они доставят тебе чистое оливковое масло, выжатое из маслин, чтобы зажигать светильник»

(Шмойс, 27:20).

Можно задать вопрос: почему масло должны принести Моше? Ведь зажигает Менору Аарон. Ответ – в окончании этого стиха, где о светильнике сказано: «горящий постоянно».

Аарон обладает достаточным потенциалом, чтобы отправлять службу Б-гу для евреев, наполнить их теплом и светом. Но чтобы пламя это горело «вечным светом», «постоянно» (Шмойс, 27:20), необходимо влияние Моше.

Именно через Моше всякий еврей получает возможность открыть в себе духовные источники и после – постоянно о них заботиться. По той же причине посвящение Аарона и его сыновей в священнический сан осуществляет Моше. Ибо в течение тех семи дней, что освящался алтарь, в роли священника служил Моше. Его служение предваряло служение Аарона, делая это возможным и сообщая более глубинные измерения связям народа Израиля с Б-гом.

Со служением Моше связан и еще один аспект, упоминаемый в этом же фрагменте Торы. Речь об алтаре для воскурений. «Кеторес» (воскурение) в арамейском связан с тем же корнем, что и «кетар» (узы). Жертвы воскурения были призваны усилить внутренние узы, соединяющие людей – даже «слабых и грешных» (см. Крисойс, 6б) – с Б-гом. Речь идет о развитии в том же направлении, что задано влиянием Моше.

 

Приносящий Избавление

О Моше мудрецы сказали: «Он – первый избавитель и он же будет последним избавителем» (Шмойс Раба, 2:4; Зогар т. I, 253а). Конечное избавление – естественное следствие того, что в людях была пробуждена естественная связь с Б-гом и дан был толчок к единению людей. И то и другое пришло через Моше.

Именно это подразумевали мудрецы, поясняя, что избавление из рабства египетского потенциально было конечным избавлением. Не помешай Моше грехи евреев ввести свой народ в Эрец Исраэль, не было бы еще одного изгнания.

Точно так же в последующих поколениях именно духовные наследники Моше, «продолжение Моше Рабейну», сеют в людях жажду избавления, объединяя их жаждой прихода Мошиаха. Эти усилия подобны «вечному свету». Они указывают нашему народу и всему человечеству конечную цель.       

 

                                          l