[<<Содержание] [Архив]        ЛЕХАИМ  МАРТ 2004 АДАР 5764 – 3 (143)

 

Век аскетической морали

Иешая Горовиц, автор «Шело», и его семья (XVI–XVII вв.)

Самуил Городецкий

 

Окончание. Начало в №2, 2004

 

III. Рабби Иешая Горовиц

1

Время и место рождения р. Иешаи нам неизвестны. Образование он, как и отец, получил, главным образом, в Кракове. Первым учителем, дававшим ему уроки до самой женитьбы, был краковский талмудист р. Шлоймо бен Лейбуш. Р. Иешая находился под сильным влиянием р. Шлоймо и относился к нему с глубоким уважением. «Перед отъездом на свадьбу, – рассказывает р. Иешая, – я сказал, прощаясь с ним: “Учитель! Благослови и наставь меня”. И тот произнес в ответ: “Освящай себя в еде и в соитии и старайся на тысячу локтей удаляться от запретного. Другие заветы Торы не оставляют физического следа, – еда же восстанавливает тело, a coитиe его как бы создает, и след их остается навеки”». Принцип освящения жизни лег впоследствии в основу воззрений р. Иешаи.

После женитьбы р. Иешая продолжил занятия у второго своего учителя, р. Меира Люблинского, прибывшего в Краков в 1587 году и принявшего пост главы большой местной ешивы. С ним ученик вел впоследствии усердную переписку по части «запретного и дозволенного» (о ритуальных законах), что доставляло наставнику большое удовольствие.

 

В 1590 году р. Иешая поселился во Львове. Ежедневно посещал отца и с его помощью продолжал совершенствоваться в раввинской науке. Одновременно учился и у гаона р. Иеошуа Фалька, главы местной ешивы. К тому времени он уже приобрел большую известность. Когда в 1590 году в Люблине открылся сейм четырех областей и возобновил действие старинного постановления о том, «чтобы никто из раввинов не добивался раввинского места с помощью серебра и золота», то под этим постановлением, несмотря на свою молодость, подписался и р. Иешая. Подписался наравне с остальными гаонами, в списке коих мы находим и имена его учителей – р. Шлоймо, р. Меира Люблинского и р. Иеошуа Фалька.

Во Львове же р. Авроом Горовиц поручил сыну прочитать рукопись своей книги «Эмек брохо» и разрешил делать поправки и дополнения на ее страницах. Молодой р. Иешая оправдывался: «Сам знаю, что я неуч, что Г-сподь не наградил меня талантами, что нет у меня большого ума, зрелости и мудрости; но что же делать, если отец приказал сочинить добавления к своему труду?! Величие его сочетается со скромностью»... Книга отца с поправками и примечаниями сына была опубликована в 1597 году. В примечаниях Иешаи (отец называет его «юношей») проглядывает будущий автор «Шело». Этот человек «малый летами и бедный разумом», как он себя сам то и дело аттестует, уже тогда постиг кабалу и писал по поводу той или иной заповеди: «В сем сокрыта тайна из тайн Торы – для того, кто вошел в Сад Таинства». В то время как Авроом уклонялся от кабалы и говорил в своей книге: «В тайны ее не проникла душа моя», сын, изучив обряды, открывает в них кабалистические мистерии, скрытые от отца, и пишет о них в дополнениях. Чтение кабалистических книг, печатавшихся в Кракове и Люблине, давно приохотило Иешаю к изучению кабалы, от которой далеки были и его отец, и учитель р. Меир Люблинский.

Львов. Синагога «Золотая Роза», построенная в 1582 г.

Знаток явного и тайного учения, Иешая оставляет Львов, вступая на путь раввинства. Будуший автор «Шело» занимает место раввина и рош-ешивы в разных городах Волыни. В 1600 году он трудится на избранном поприще в Дубне, а в 1602-м – в Остроге. В бытность свою в Остроге р. Иешая получил приглашение стать раввином в Кракове и Познани, но предпочел оставаться на прежнем месте и пробыл там вплоть до 1606 года, когда ему предложили пост раввина и рош-ешивы во Франкфурте-на-Майне (в то время там была самая большая община Германии). Во Франкфурте его приняли с большими почестями и назначили щедрое по тому времени жалованье (200 гульденов в полугодие), приурочив выплату к осенней и весенней ярмаркам. В договоре франкфуртская община обязалась выхлопотать у властей право подданства для маленького его сына Якова, дочери Нехамы и зятя Файбуша. В случае неудачи обещано было возместить им путевые издержки, неизбежные при возвращении в Острог. Кроме того, община взяла на себя обязательство после смерти раввина дать бесплатное жилье его вдове. И еще с него была снята обязанность «судить тяжущихся на сумму менее 20 гульденов, предоставляя это старшинам общины». Р. Иешая, со своей стороны, пообещал, во-первых, «не брать ни малейшего вознаграждения за разбор тяжб, будь то мировое соглашение или даже дело, причиняющее ему много хлопот»; во-вторых, не судить одному, а судить «совместно с членами ешивы и непременно согласуясь с мнением двух старшин»; в-третьих же, «не давать раввинского звания без одобрения членов ешивы».

После изгнания евреев из Франкфурта 27 элула 1614 года р. Иешая поселился в Праге, на родине своих предков. В 1615 году он был назначен там вторым раввином при главном раввине – известном Эфраиме Ленчице. С этого времени в совместных «апробациях» к книгам р. Эфраим подписывался первым, а р. Иешая – вторым. После смерти р. Эфраима (1619) р. Иешая остался единственным раввином в Праге. Он, однако, прожил там недолго. В 1620 году умерла жена, бывшая ему опорой во всех делах, и он решил оставить диacnopy и отправиться в Палестину. Подобно всем кабалистам, Иешая смотрел на Палестину как на «центр земли». «Палестина, – писал он, – есть земля святости, подобной святости рая, и даже ныне, при ее запустении, она свята и Б-гом избрана; земли же других народов нечисты, и нет возможности, чтобы молитвы евреев, там живущих, поднялись ввысь, не направляясь предварительно по святому пути в Иерусалим и оттуда – в Святая Святых, во врата небесные». Кроме того, Иешая рассчитывал искупить там «проступок молодости»: некогда он брал деньги за разбор судебных дел и отказался от этого лишь в поздние свои годы.

С переездом в Палестину закончился первый, богатый свершениями период в жизни р. Иешаи. В качестве раввина-судьи и рош-ешивы он всегда и повсюду был усердным работником. Он распространил знание Торы среди «сотен и тысяч учеников по всем странам рассеяния». Он не довольствовался одним преподаванием и на свой счет «содержал учащих Тору, и никогда за его стол не садилось меньше восьмидесяти человек, и им подавались всевозможные вкусные блюда вроде откормленных индюков, как в будни, так и по субботам и праздникам». «Избранным» он открывал «часть сокровенного в Торе, кое-что из тайн ее глубоких». Был р. Иешая к тому же энергичным проповедником-обличителем и многих «отвратил от грехов». Практическая деятельность его была так обширна, что почти не оставляла времени для литературной работы. Только с переездом в Палестину начинается для него систематический литературный труд... Правда, там, на покое, он занялся также изучением рукописей арианской кабалы, «никем не виденных раньше». Но еще до переселения в Палестину р. Иешая начал писать большую книгу под названием «Шней лухойс а-брис» («Две скрижали завета»), «Шело», считая ее «завещанием для своей семьи», однако не успел закончить работу на родине, потому что спешил «осуществить заветную мечту – озарить “страну жизни” светом своего учения». Так что и эта книга до известной степени создана в Палестине: там расширилась ее тематика, там утверждена окончательная ее редакция.

Нападение на гетто во Франкфурте-на-Майне, 1614 г.

Отпечаток с гравюры 1628 г.

Итак, в 1621 году р. Иешая, несмотря на все просьбы и мольбы его сына р. Шефтла, покинул Прагу и отправился в далекий путь. Он ехал через Германию и в последний раз посетил Франкфурт. Еврейская община обрадовалась своему прежнему раввину и оказала ему многочисленные почести. Из Германии он отправился в Италию и, пробыв там некоторое время, сел на корабль, отправлявшийся в Палестину. Перед праздником кущей он прибыл в Алеппо (Сирия), «город-матерь во Израиле», и провел в нем около двух недель; оттуда поехал в Дамаск, где тоже имелась большая еврейская община. По всем городам Палестины распространился слух, что р. Иешая едет на Святую землю с намерением остаться навсегда, и уже в Дамаске пришли к нему послы от имени цфатской общины с просьбой поселиться в Цфате и стать тамошним раввином. Одновременно они предложили ему весьма значительное жалованье. В тот же день к нему прибыл чрезвычайный посол из Иерусалима с посланием, где жители города молили р. Иешаю быть у них раввином и рош-ешивой и тоже предлагали большое жалованье. Р. Иешая предпочел Иерусалим, «самое святое место Святой земли», и отказался от денег. Прибыв из Дамаска в Цфат, он припал к земле и «целовал камни и песок»; увидев развалины, оставшиеся от времен разрушения, плакал и сетовал: «Увы, увы! Г-споди, доколе не сжалишься над городами иудеев?»  Будучи в Цфате, гость посетил все «святые могилы» и с особым благоговением поклонился могиле р. Шимона бар-Йохая, на которой старцы читали «Зогар».

Франкфурт-на-Майне. Панорама города с видом на еврейскую улицу.

 

В конце 1621 году р. Иешая прибыл в Иерусалим. И тотчас проникся глубоким возвышенным чувством. «Каждый, кто едет в Святую землю, едет с целью освятить себя», напишет он впоследствии. В стране практической кабалы он всецело погружается в мистику: ревностно изучает рукописи Мойше Кордоверо, Ицхака Лурии и других религиозных мыслителей. Тут наконец созревает главный труд его жизни, начатый еще в Европе. Через два года по прибытии в Иерусалим он заканчивает «Шело».

В предисловии к первому ее изданию сын р. Иешаи, р. Шефтл, пишет: «Cиe сочинение состоит из трех частей. Первая часть называется “Нер мицва” (“Светоч завета”) и отдана юридическому толкованию заветов и различным притчам; заглавие второй части – “Тойра ойр” (“Учение – свет”); она посвящена таинствам, заключенным в заповедях; третья часть – это “Тойхохас Мусар” (“Нравоучения”). “Две скрижали завета”, разбитые на части, именно таким образом входят в состав другого сочинения – в комментарий ко всей Торе, сочиненный отцом. И комментарий, в свою очередь, состоит также из трех частей; у них те же заглавия; в каждой части с различных сторон освещаются 613 заповедей “писанного учения”. Особая книга посвящена “устной Topе” – разбору талмудических систем и методов. Цель всего труда – “объединить oбе Торы – письменную и устную в одну, в единую Тору”».

По примеру отца и брата р. Иешая писал свой огромный труд в форме завещания сыну. «Но так как ученики тоже называются сыновьями, – оговаривается он, – а мне Б-жьей милостью дано было воспитать многих учеников, то я вам (то есть сыновьям) завещаю: ежели кто-нибудь из учеников захочет списать для себя сии листы, не препятствуйте ему». Книга р. Иешаи сделалась энциклопедией заповедей аскетической морали и мистического религиозного учения. Она стала одной из популярнейших книг в раввинской литературе. До сих пор она зовется «Святой Шело». Сам автор прослыл в народе святым. Большинство забыло его настоящее имя и называет по книге – просто «Шело».

Ко второму изданию «Шело» (1698) раввин ашкеназийской общины в Амстердаме пишет: «Эта книга любима всеми и доступна всякому; все охотно прислушиваются к наставлениям автора и жадно поглощают его слова». Берлинским же раввином сказано: «Многие из благочестивых, бедный и богатый, стремятся приобрести эту книгу… “Шело” напечатана до сих пор во многих изданиях».

Титульный лист книги «Шней лухойс

а-брис» («Две скрижали завета»).

Амстердам. 1698 г.

 

Другая книга Горовица, «Шаар а-Шомаим», комментарий к молитвеннику, родилась уже целиком в Иерусалиме. Автор задумал ее в день приезда в Иерусалим – город, являющий собою «врата небес», через которые возносятся молитвы не только местных жителей, но и евреев всех стран. Отсюда и название книги – «Врата небес». Р. Иешая завещал своим детям напечатать этот комментарий вместе с молитвенником сефардийской версии, «тщательно сохраняя точность слов, букв и пунктуации».

Спокойная, созерцательная жизнь р. Иешаи в Палестине длилась недолго. 11 элула 1625 года он и еще 15 раввинов были схвачены турецкими властями и без всякой вины брошены в тюрьму. Паше было известно, что народному любимцу, святому мужу долго сидеть в тюрьме не дадут и что за него можно получить большой выкуп. Р. Иешая пробыл в тюрьме три недели до Рош а-Шона. Потом, освободившись, бежал из Иерусалима в Цфат. В 1629 года он умер и был похоронен в Тверии. Умирая, повелел, чтобы тотчас по его кончине в синагогах и бейс а-мидрашах Тверии и Цфата объявили только одно: «Господа, знайте, сегодня умер раввин Иешая Горовиц». И просил не устраивать  панихид, а в течение 7 дней траура и в годовщину его смерти в Тверии и Цфате читать молитвы о прощении, сочиненные им самим.

Еще ныне на кладбище, что неподалеку от города, показывают его могилу и большой памятник на ней. Могила р. Иешаи расположена вблизи могил р. Йоханана и Маймонида.

 

2

На чем же строил свое учение Иешая Горовиц – по крайней мере, в главных своих произведениях?

Кабала – основа его мышления; преимущественно ей он обязан своим мировоззрением. «Познай Б-га, – говорит он, – проникни в суть его единства, познай его Имена и тайны эманации, глубины кабалистического учения, просвещающего неразумных. Кто не узрел света мудрости последнего, тому свет никогда не сиял. Только с помощью кабалы постигают тайну единства Б-жия и Провидения и сущность атрибутов, упомянутых в Topе и скрытых от философов. Блажен глаз, видящий это! Всякий удаляющийся от нее (кабалы) удаляется от вечной жизни, проникнутой идеями и озарениями». К философии Горовиц относится резко отрицательно и советует не заниматься ею. Он ополчается на ученых «из нашего народа, увлекающихся греческой мудростью и превращающих суждения Торы и ее смысл в горькую полынь». По этой причине он восстает и против Ибн-Эзры, Маймонида и Ралбага. Если он и выражает на миг удовольствие словами Маймонида, пишущего: «Религиозные сказания и мидраши содержат чудесные символы», – то все равно немедленно оговаривается: «Однако есть высшее над высоким: сокровенные тайны возвышаются над толкованиями Маймонида в области сказаний и гомилий – тайны кабалистической мудрости».

Автор «Шело» все рассматривает под углом зрения кабалы. Даже 13-членный символ веры философа Маймонида он комментирует «по истине кабалистических тайн».

Как истый кабалист он ставит «тайное» в Topе выше явного в ней: «Тора – свята с явной стороны и святая святых со стороны сокровенной». Ибо сокровенное в Торе, ее тайный смысл, представляет ее душу.

Книга «Шаар а-Шомаим». Амстердам. 1717г.

На первый план автор выдвигает «Зогар», который велит изучать «с большим рвением, с благоговением и экстазом». Затем рекомендуются книги кабалистов, последователей «Зогара». Р. Иешая не был оригинален в своих кабалистических взглядах; он не вводит в их систему ничего нового, он основывается на своих предшественниках, которых цитирует и излагает, «немного добавляя своего». «Я хочу только, – говорит он, – открыть частицу того, что позаимствовал из произведений, написанных после “Зогара”, в особенности – у великих мужей позднейших поколений: из книг святого и Б-жественного р. Моше Габаи, Б-жественного р. Моше Кордоверо и величайшего среди Б-жественных мужей святого Ицхака Лурии (Ари), блаженна его память».

Взгляды р. Моше Кордоверо и взгляды Ари, сефардийская и ашкеназийская кабала (теоретическая и практическая), – оба эти течения отражены в его трудах. Он один из первых сделал попытку их синтеза. Говоря об отвлеченных, умозрительных предметах – о Б-ге, творении и т. п., – он пользуется сефардийской кабалой, прежде всего – книгами Кордоверо, из которых цитирует целые главы. Когда же он занимается практическими вопросами веры, он пользуется преимущественно ашкеназийской кабалой лурьянского или apиaнскоro направления.

Сознавая, что цель человека – служение Б-гу и что «человек выбором своих дел касается выси небес», автор «Шело» отдает преимущество арианской практической кабале перед теоретической, которая служит только подсобным средством для первой. «Лишь мудрый муж исчерпал (глубину мудрости) – Б-жественный кабалист, великий рабби Ари, который открыл глаза разумным на внутреннее учение, на тайны Б-га, на суть заповедей, на скрытый смысл молитв и особенно наивысшей молитвы – “Шма”». Слова Ари р. Иешая считает «глубокими и таинственными» и боится поэтому «открыть его секреты», чтобы не сбить непосвященных с пути. По временам он ради мнения Ари отвергает даже мнение Кордоверо, которое кладет в основу своих теоретических построений. «Хотя, – пишет он, – великий рабби Моше Кордоверо хочет доказать иное в своей книге, слова Ари все же истинны и авторитетны». «Вся казуистика Б-жественного р. Моше Кордоверо соответствует его системе – всему тому, что нам известно... Как это раскрыл перед нами б-жественный Ари, тут нет ничего неясного».

 

3

Абсолютно единство Б-га и Творения; эта основная идея сефардийской кабалы Кордоверо противоположна идее самосокращения Б-жества, ставшей краеугольным камнем ашкеназийской, арианской кабалы. И в теории Иешая Горовиц становится на сторону Кордоверо. «Б-г, – говорит он, – есть абсолютная сущность, совершенно незримая, от которой (происходит) все. Он всепричина, и никакое имя не присуще ему, кроме имен, изрекающих его незримость, таких как “Бесконечный” или “Искомая действительность”. Он – изначальный, первичный, и нет начала его началу. Нет ему конца, как нет ему начала и границ. Он – владыка владык. Он стоит над владыками мира – воинством небесным, в которое вселил силу и мощь, чтобы царить в мире.  Лишь Он един в совершенном единстве... Он – душа в эманациях, и эманации составляют, если дозволено так выразиться для уяснения, как бы его тело, духовное тело в совершенной идеальности. Он – душа всего развивающегося... Он – душа душ. Десять “сефир” составляют в абсолюте одно единство, и число их вытекает только из хода развития, из связи причин и следствий; в сущности же все – одно единство: всякое содержит другое и содержимо им. Даже наивысшая сефира – “Венец” – не представляет собою Б-жества, отдельного от Всепричины, связанной с своими эманациями, как огонь с пылающим углем. Все одно, едино и единственно».

Корень и источник всего – это четыре буквы Б-жьего имени. Это имя, изрекающее незримость Б-га, есть его сущность, которую мы можем постичь только по ее действиям. Только это имя, – прибавляет р. Иешая, – а не какое-нибудь другое, есть собственное имя Б-га. Ибо из всех имен Б-жества можно кое-как произвести глагол, кроме четырехбуквенного имени, которое совершенно не поддается переходу в глагольную форму. Есть, например, имена, имеющие значение силы и могущества; одно имя обозначает владычество над воинством небесным; другое – господство над миром; третье – бытие в будущем. Четырехбуквенное имя очень страшно; какое объяснение дать ему? Нет ему объяснения в языке. Кроме того, все упомянутые имена употребляются в обычных жизненных ситуациях, кроме четырехбуквенного имени. Какие-то мы находим в Библии в будничном значении: например, другой Б-г, горы могучие, смотри, я сделал тебя – Моисея – элогимом для Фараона, не проклинай властелина и т. п. Не то с четырехбуквенным именем, которое найти в будничном значении невозможно. Наконец, все имена произносятся буквально, кроме этого святого имени, которое произносилось буквально только в Иерусалимском храме во время благословения первосвященника в Судный день.

Б-г не зависит ни от чего вне Его. «Он царь по существу своему и был таковым еще до сотворения миpa, когда кроме Него и имени Его ничего не существовало. В то время как царь из плоти и крови немыслим без народа, Б-г в народе не нуждается, ибо Ему достаточно Его бытие. Однако Он может по желанию создать народ». Представляя собою высшее Добро, Б-г пожелал сделать добро другим, вне Его, – и сотворил мир. Так «была узнана Его б-жественность». Мир был создан Им абсолютно из ничего. «Неверно мнение философов, которые, если и признают сотворение миpa, то полагают существующей первичную материю, из которой он создан; нет, вначале было абсолютное ничто, и Б-г своей великой силой из беспредельного произвел предельное, то есть создал миp из ничего, и – если дозволено так выразиться – сократил себя для создания границы». Это сокращение не количественное, как учил Ари, имея в виду, что Бесконечный будто бы сжал себя, чтобы дать место материальному миpy. Такая мысль, рождающая сомнения в абсолютном единстве Б-га, чужда духу автора «Шело», как она чужда сефардийской кабале вообще. Автор в своих воззрениях на Б-га и творение убежден, что «мир полон духа Б­жия». «Б-г – в них (во всех творениях), беспредельно их охватывая». Самосокращение, таким образом, не количественное, а качественное. «Откровение Его духа во всех существах есть сокращение в достоинстве созданий».

«Б-г – корень и источник всего», и все связано с ним. «Он соединяет и скрепляет низ и верх, и есть вверху лишь имеющееся внизу, и все это связано вместе и составляет одно и то же... Одно тождественно с другим, только одно идеально в своей совершенной тонкости, а другое менее тонко и, сгущаясь, все больше приближается к материальному миру». Ошибочно думать, что «сокровенное есть не что иное, как явное. Они тождественны; сокровенное сгустилось и воплотилось – это и есть Его откровение». Все эти миры: идеальные – сокровенные и идеальные – явные, то есть те, где духовность сгустилась и воплотилась, – все они «связаны друг с другом» и «озарены Его светом». Все проистекает от Б-га. Он – животворящая сила и душа всего. Он содержит всё, и всё содержится в нем.

Таким образом, «нет ничего в мире, кроме Его б-жественности». «Все в мире, имеющее какую-нибудь жизнь, силу и движение, даже немой камень – все от Него. Сказано же: “И ты одушевляешь все”. Тот, кто в это не верит и разделяет их (Б-га и творение), приписывая какой-либо вещи особую силу, провозглашает два Б-жества».

Исходя из этого суждения, р. Иешая приступает к известной проблеме о свободе воли: «Если есть свобода воли, независимо от Б-жьего знания, то выходит, что есть, упаси Б-же, разделение господства; если же есть предопределяющее знание и оно – Его веление, то выходит, что нет свободы воли». Автор разрешает проблему следующим образом: «Знание есть воля и воля есть знание, ибо суть воли – стремление сделать. А воля – корень всей эманации, и ничто не происходит без нее; все, что Б-г хочет, Он делает. Знание же состоит в знании сущности Его воли, и Он знает все о сущности Своей воли. А воля состоит из контрастов, и всякое в ней имеет свою противоположность: эманации святости противостоит эманация скверны. Точно так же, как имеется градация справа, со стороны святости, так она имеется и слева, в мире нечистого, как имеются в обезьяне черты человека. В мире нечистого тоже есть 10 сефир»...

Надгробие на могиле р. Иешаи Горовица.

Свобода воли «дана человеку, чтобы возбудить какую угодно силу. Б-г сделал человека праведным; благодаря грехопадению человек познал добро и зло, что и повлекло за собой воздаяние». По поводу принципа воздаяния р. Иешая погружается в весьма туманные рассуждения, которые мы здесь не приводим.

Двумя способами Г-сподь руководит миром. «Естественное управление» устраивает порядок в природе вселенной; «провиденциальное управление» проявляется особенно по отношению к Израильскому народу. Сообразно этим двум способам управления Б-г называется двумя именами: «Элоким» соответствует естественному управлению, четырех-буквенное же имя – специальному провидению. Эти два способа управления, естественный и провиденциальный, казалось бы, взаимно исключают друг друга и не могут применяться вместе, ибо провидение нарушает естественные законы; но все же они несомненно составляют внутреннее единство. Ибо «природа в своих сокровенных таинствах приближается к таинству Б-га», и в «цепи святости» слиты оба имени.

Р. Иешая обращается к природе с ее разнообразием и останавливается в восхищении перед великой Г-сподней мудростью, в ней сокрытой. Он советует человеку внимательно вглядываться в окружающий миp, чтобы узреть в нем Б-га. «Созерцай мудрость творения Г-сподня, подними свои глаза и узри, кто создал все эти разветвления сокровенных сил, все ступени почетного трона, серафимов, ангелов, подобные же стихии, минералы, растения и животных. Наблюдай все признаки Б-жьей мудрости, ибо она проявляется в роде человеческом, венце творения, одаренном способностью говорить. Помысли о мире в общем: в нем мера, вес и порядок, ничто не изменяется в нем. Земля находится в центре; в ней золото, все металлы; кругом вода, дальше воздух, а огонь выше всего. Посмотри на великий океан: бушуют его волны, когда поднимается буря, но они не переходят назначенных им пределов. Взгляни на землю: это безжизненная материя. Однако орошенная дождем она производит чудеса из чудес; подумай о тайне злаков, о растениях и плодах, исходящих из ее недр. Подумай и о животном мире: о четвероногих, птицах, пресмыкающихся, рыбах. Различные по виду, строению и характеру, как они борются между собой, добывая себе пропитание! Вспомни о различных науках и искусствах, предназначенных Г-сподом для человека, дабы он жил ими. Задумайся над тем, как образуется человек в утробе матери, как родится на свет, из чего состоит его тело, каковы его душевные силы, свет его разума, что постепенно помрачается по мере движения человека к смерти. Все целесообразно устроено, и все приходит в свое время: жар сменяется холодом и т. п. То, в чем больше нуждаются, находится в большем количестве: воды больше, чем питательных веществ; воздуха больше, чем воды. Ясно, что все создано Г-сподом очень хорошо, хотя человек порою и видит в этом зло».

 

4

Среди бескрайней и чудесной вселенной, среди неисчислимых миров, видимых и невидимых, телесных и духовных, среди легионов ангелов, служителей Г-сподних, высоко стоит самое совершенное создание Всевышнего – человек.

Р. Иешая Горовиц, как и другие кабалисты, полагает человека венцом творения. В противоположность Маймониду и Ибн Эзре, считавшими человека ниже ангелов в иерархии созданий, он говорит: «Ангелы наречены “неподвижными” (Исайя VI, 2), ибо они неподвижны на своих местах (то есть ступенях) и не подлежат усовершенствованию; человек же называется “подвижным”, ибо двигается от совершенства к совершенству». Человек подобен Б-гу. «В образе и подобии человека познается и обнаруживается существование Г-спода». Человек, созданный по образу Б-жию, – это доказательство, несомненный признак существования Б-га. «Дольний человек есть как бы знак, намекающий на Высшего Человека. Это о нем ведь сказано: “Создадим человека по образу и подобию Нашему”. Сотворение дольнего человека, основы земного мира, было, следовательно, способом дать представление о Великом Человеке, о Таинстве отвлеченности, о том, кто восседает на Престоле. Человеческому организму соответствует организм Высшего Человека или “Колесницы”. В этом именно смысле говорится о руках, очах, ушах Г-сподних; последние, однако, вовсе не похожи по веществу, их составляющему, или форме на человеческие руки, ноги и т. п. “Кому же вы уподобите Г-спода?” – не зря вопрошал Исайя (XI, 18). Но все это (то есть все части “Колесницы”) устроено и “приноровлено” к структуре человеческого тела, дабы провозгласить следующее: если человеку дано очистить один из своих органов и усовершенствовать его, исполняя связанные с ним заповеди, сей орган становится подобием “Колесницы” и Престола, подобен той сокровенной части Высшего явления, которая носит соответствующее данному органу название. Иными словами – око подобно оку “Колесницы”, рука подобна руке... Человек совершенный, то есть всецело отдавшийся Творцу, достигший совершенства также в деяниях, учении и очищении собственных органов, делается схожим по строению с Великим Человеком. Каждый орган земного жителя, усовершенствованный путем исполнения вмененных ему в обязанность заповедей, в какой-то мере повторяет тот орган, который соответствует ему в небесном Б-ге. Так человек сохраняет близость своего образа к Высшему Образу и, совершенствуясь посредством идеального исполнения заветов, становится “Колесницей” и Престолом для Высшего Образа».

Кто следует этому, «тот достигает степе

ни пророка, отторгает от себя свой телесный облик и обретает духовный»...

«Первоначальная Воля решила дать возможность человеку, созданному по образу и подобию (Б-жию), наделенному рвением к добрым делам и Б-гослужениям, с надлежащим вдохновением приближать себя к этим Высшим частям, и благодаря этому достигается единство Великого Имени. В этом цель Б-гослужения, ради этого записаны в Торе все приказы и запреты. При исполнении заповедей человек достигает высшей ступени праведности, то есть становится беспредельно совершенным созданием Всевышнего».

Этот идеальный человеческий тип, «присовокупляет свою материю к душе», в результате его материя становится душой. Такой человек есть «настоящий Б­жий храм, где восседает Б-г, с которым Он неразлучно связан».

Развивая далее свою идею насчет того, что 613 частей человеческого организма (248 членов и 365 жил) соответствуют такому же количеству частей духовного организма небесного прототипа, Горнего Человека, от которого и взята душа, р. Иешая говорит: «Человеческая душа воплотилась в тело – в плоть, кожу, жилы и кости – для того, чтобы распространяться (приобретать объем) и обнаруживать силу своих 248 членов и 365 жил духовных, сокровенных, вблизи 248 членов и 365 жил телесных, видимых. Воплотилась, чтобы проявлять свои потаенные силы в материальном мире, чтобы укреплять их при помощи учения и исполнения 613 заповедей Торы»...

 

Р. Иешая писал:

«Только с помощью кабалы постигают тайну единства Б-жия и Провидения и сущность атрибутов, упомянутых в Topе и скрытых от философов».

Страницы кабалистических изданний XVII в.

Человек связывает высшее с низшим. «В душе и теле человек заключает высшее и низшее». «Тело – это дольнее святилище, душа – горняя святыня». Три главные духовные силы присущи человеку; каждая из них имеет специальное назначение, но все три находятся во взаимодействии на протяжении человеческой жизни. Эти силы – Нефеш, Руах и Нешомо. Нефеш, находясь в печени, тождественна животной, природной стихии (инстинкту). Она способна питать организм, она и создана ради передачи питания всем частям тела, ради распределения пищи в нужных долях, ради способности человека расти, продолжать род свой. Ею обусловлены слух, зрение, вкус, обоняние и осязание. Руах (дух) имеет центром сердце. Это – воля, руководящая возможностями и склонностями человека. Словно царь, управляющий сонмом слуг и подданных, животворный Руах распоряжается всем, что так или иначе проникает в человеческое сердце, живет в нем, радует и мучит. Нешомо (душа) заключена в мозгу. Нешомо – разумная мысль, царствующая над всеми силами и способностями смертных. Ибо раньше, чем начинает действовать воля сердца, действовать в определенном направлении, мысль (из мозга) задает ей цель, обозначает стремление. И лишь после того, как мысль решила что-нибудь предпринять, она растворяется в сердце, наполняя его собой, и с его помощью добивается исполнения предприятия... Все три силы в полном смысле слова нерасторжимы. Нефеш получает «директивы» от Руаха, то есть от воли, воля же действует только так, как указывает мозг. Приведя в соответствие 613 членов тела с 613 заповедями Торы, Нешомо, душа, может усилить свет в «светочах» Высшего Человека и путем эманации излить благоволение Б-жье на все дольние миры.

Таково назначение души, самой главной, изначальной силы человека. «Есть известное сходство между душой, находящейся в теле, и таинством Отвлеченности в Отвлеченном». Подобно тому, как Эн-соф (Бесконечный) есть Душа душ, – так и Нешомо есть душа тела.

Душа является на этот свет обнаженной, ничем не прикрытой. Человек облекает ее покровом своих деяний: если он грешник – покров души грязен; если он праведник – она облечена в покров сияющий, сотканный из исполненных заповедей.

«Душа вечна. Для тела жизнь – акциденциальное явление, а смерть – субстанциальное; для души же, наоборот, смерть – акциденциальное, а жизнь – субстанциальное явление.

 

5

Если отдельный человек – венец творения, то еврейский народ в целом – избранник человечества и центр мироздания. Идея «избранничества Израиля», ставшая почти догматом у Иеуды Галеви, проходит красной нитью через все сочинения кабалистов и, в частности, через сочинение р. Иешаи Горовица. «Евреи – ядро плода, остальные народы – его скорлупа». Еврейские души «пребывают во внутренней части (высшего) древа, другие же души – лишь в наружной его части». Даже тот, кто принял еврейство и приобщился к святости, не проникает так далеко в глубины, где святая святых веры. «Израиль – это коренная часть святости»; он несравненно выше ангельской степени. «Души еврейские – главная часть Торы».

Ради Израиля был создан мир: «Цель творения – Израиль, дабы Г-сподний Дух проявлялся там». Г-сподь и Израиль – корреляты: «Он – един, Израиль – единый народ. Единство Б-га соответствует единству народа израильского; они (Израиль) объявили Б-га единым, а Он сделал их единым народом». Рождались и у иных народов редкие люди, что познали Б-га, «но Израиль – это целый народ, который принял Его учение, отделившись от других». С тех пор еврейские души «связаны с Его единством, словно веревка, у которой один конец закреплен снизу, а другой наверху». «Нет различия между Г-сподом и Израилем: Г-сподь восседает в сердце их (евреев)». Они – словно часть Его существа: «все евреи имеют свою частицу (удел) в Б-ге». Евреи наречены Его именем, частица которого содержится в имени «Израиль»; оно указывает на мистерию десяти «Сефирот». Г-сподь возлюбил евреев, избрал их и прозвал «сыновьями» и «братьями». «Он – их царь и отец», он постоянно витает над ними. «Г-сподь привязан к ним», и «Б-жий Дух не расстается с Израилем и не перестает пещись о нем». Шехина зорко следит за судьбой евреев, провожает их в странствованиях и скитаниях: «Шехина в голусе». Шехина страдает вместе с евреями: «Шехина принимает участие в их мучениях». Когда пробьет час искупления Израиля, Б-г, если можно так выразиться, обретет искупление вместе с ним.

Р. Иешая останавливается на положении евреев в голусе, но оно не вызывает у него отчаяния. Он утешает народ и объясняет: «От неба не исходит зла для еврейского народа. Евреи – дети Б-га, и если Он разгневался на них, разрушил святилища, разгромил Израиль и рассеял его между народами, то Он это сделал только с целью принести добро. Как отец наказывает сына, так Г-сподь наказывает Израиль ради его блага, дабы он очистился в горниле народов, дабы прекратились в нем грехи и проступки, дабы он вышел чистым, как вино без дрожжей, как золото без примеси, как яркий светоч для будущего. Ибо мучения очищают и приводят к покаянию». Голус – это приготовление к блистательному, светлому будущему и вместе с тем – оплот против мук ада. «Сколько великих преимуществ, – продолжает р. Иешая, – в том, что мы пpeтepпеваем голус в нашей жизни, дабы спасти душу от ада… Свет выйдет из тьмы, из мук голуса, искупающих грехи». Кроме пользы для будущего, для «конца дней», р. Иешая усматривает еще одну выгоду в голусе. Благодаря своему рассеянию среди народов, евреи распространяют учение о Единстве Б-жием в мире. Рассеяние народа послужило добру, ибо сказано в Талмуде (Псохим, 87): «Б-г рассеял евреев среди народов с целью привлечения прозелитов».

Страница кабалистической книги.

Р. Иешая старается укрепить надежду евреев на скорое пришествие Meccии, Освободителя. Он сам весь проникнут этой верой, о чем свидетельствует страстная его тирада: «Мое сердце всегда пылало (гневом), когда я видел, как евреи строят себе дома, похожие на замки знатных людей, прочно обосновываются в сем мире и на нечистой земле. Это свидетельствует о том, что они перестали думать об освобождении!» Только с великим освобождением, с приходом Мессии, начнется истинное усовершенствование; тогда «клипа» станет святостью и все идолы будут изведены, дабы преобразовать мир по типу царства Всемогущего. И возобновится творение – согласно первоначальному замыслу, и соединится тело с духом, и земля, являющаяся материей, преисполнится разума; человек после воскресения мертвых станет вечноживущим в теле и душе». Он достигнет степени, дозволяющей вознесение на небо, подобно Еноху и пророку Илии. И Рамбан, и все кабалисты тоже говорят, что и тело очистится и станет «светом», что настанет «вечное, бесконечное воскресение в теле и душе». Р. Иешая, с воодушевлением присоединяясь к этому, уточняет: «Питание праведников будет духовным; они будут питаться блеском Шехины. Органы тела не исчезнут, но только очистятся для принятия иной, духовной пищи». В будущем «откроются тайны, коих не видал ничей глаз, кроме Г-спода, и обнаружится внутренность Торы». Тогда наступит и освобождение для Шехины, заключенной в голус, ибо «с приходом Мессии будет обнародована тайна единства Б-жия... Все станет добром, духом. Г-сподь ниспошлет святыню с выси и воздвигнет храм на земле». С приходом Мессии наступит освобождение всего человечества и особенно израильского народа. Мессия «освободит свой народ Израильский от гнета народов, и возобновится царство Израиля. Евреи больше не будут рабами чужих, а возвратятся в свою страну на славу и на счастье – большие, чем когда-либо. Воцарится Meccия, и все народы поклонятся ему, в мире водворится правосудие; град Б-га будет построен и станет святыней, незыблемой и неразрушимой, и будет он (Meccия) властвовать над всеми языками и народами, и станет Имя Б-га единым».

 

6

Подобно еврейскому народу, Тора сама – важнейшее, идеальное создание, поставленное в центр духовного и материального творения. Тора – это «проявление Его Б-жественности». Она – отпечаток Б-га, а мир, в свою очередь, – отпечаток Торы. Г-сподь восхотел посредством Торы объединить горнее с дольним и дольнее с горним, дабы обнаружить свое единство. Тора вечна и предназначена для всего еврейского народа. «Венец Торы доступен всем. Нечего человеку считать себя слабым и недостойным изучения и разбора великих и важных вопросов. Вечная Тора дана вечному народу, и только ему». Р. Иешая далее поясняет в связи с этой мыслью: «В некоторых странах существуют люди, которые, несмотря на строгий запрет, преподают Тору неевреям. Горе этим людям, что в Испании, Италии и Турции ради собственной выгоды, ради наживы обучают Topе чужих. Они производят детей для служения иному Б-гу, ибо их чада становятся впоследствии отступниками, в чем мы убедились и понаслышке, и по собственному наблюдению. Эти люди грешат душою и телом, действуя в ущерб Б-жьему предназначению тем, что обучают неевреев. Мне кажется, они грешат чрезмерно, и им не будет дано узреть спасение Cиoнa».

Речь здесь идет об ученых христианах-гебраистах, которые со времен реформации получали свои знания от евреев в различных странах. Указание р. Иешая на отпадение детей относится, по-видимому, к наиболее ревностному учителю христиан, итальянскому филологу Илии Левите, внуки которого приняли католическую веру и во время католической реакции второй половины XVI века усердно помогали римским папам в деле искоренения еврейства.

Тора – посредница между Б-гом и Израилем. «Благодаря ей человеку является Б-жество. Он постигает его суть именно путем исполнения ее заветов». Существование Торы позволяет создать святое триединство: «Б-г – Тора – Израиль. Есть две Торы: Тора видимая и Тора изначальная, сокровенная. Первая воплотилась заодно с человеком, когда тот воплотился». (Другими словами – стала более материальной по мере того, как и человек стал более материальным.) Если бы человек остался чистым, таким, каким был до первородного rpеxa, «и жил бы, облаченный в светлые покрывала, в раю земном, тогда смысл Торы был бы более духовным». Тора воплотилась в законы и заповеди, которые, однако, в своем корне духовны и сокровенны. «Каждая заповедь имеет свой небесный корень, а каждый из этих корней обладает своим высшим корнем и так до “корня корней”. …Наши цицис – нити вещественные, но они ведут по лестнице до высшей ступени, где сами цицис – уже нечто высшее, нечто такое, чего ничей глаз не видал. Так же обстоит дело и с другими заповедями». Нельзя делать различия в законе между наружной, видимой его частью (вещественным содержанием) и частью сокровенной. «Ошибочно вульгарное мнение, что видимое и сокровенное идут – каждое – своей дорогой. Видимое не представляет собой чего-то, отличного от сокровенного». Одно связано с другим: «Сокровенное по мере своего развития стало видимым». «Кто знает тайны заповедей, тот несравненно выше непосвященного» – считает р. Иешая. Хотя цель – исполнение заповедей, однако при этом необходимо особое настроение и даже вдохновение. Только деяние, совершенное в порыве вдохновения, отмечено высшим совершенством. Деяние должно включать в ceбя и речь, и мысль. Речь в данном случае означает, что человек, выполняя завет, обязан говорить: «Я совершаю заповеданное мне Творцом во имя Единства Г-спода и Его Шехины». Мысль – это сопутствующее поступку раздумье о заповеди и ее таинстве.

Заповеди и законы, исходящие от Б­га, рождены стремлением привить людям любовь к Б-гу и к ближнему. К человеку. Сказано: люби Г-спода Б-га твоего. Сказано также: люби ближнего, как самого себя. Обе любви слиты в единстве Б­жьем. Десять заповедей кончаются словами: «…и того, что принадлежит ближнему твоему». При серьезном размышлении можно убедиться, что большинство заповедей по сути настаивают именно на любви к ближнему. С этой идеей связаны все законы, регулирующие благотворительность, земельные отношения, налагающие запрет на отдавание денег в рост и т. п. Любовью к человеку обусловлены почти все (поставленные в образец смертным) свойства Г-сподни: жалость, милосердие, терпение. И, конечно, отсюда же требование не осуждать ближнего, не бездействовать при виде чужой беды, не злословить, не клеветать, не вышучивать людей, не быть мстительным, злым, честолюбивым… Таких предписаний и запретов великое множество. Что же касается заповедей, не регулирующих людские взаимоотношения, – как, например, закон о запретной еде, закон о квасном в Пейсах, – то их тем паче должен исполнять человек: ведь если он любит ближнего, как самого себя, то всем сердцем должен еще больше любить Б-га, Владыку мира, оказывающего ему неисчислимые милости. Итак, принцип любви к ближнему есть знамя мира. И он приводит к завету: «Люби Г-спода, Б-га твоего».

Р. Иешая не делает различий между письменной и устной Торой. К Библии и Талмуду он применяет одну кабалистическую мерку. «Талмуд, как и Тора, всецело состоит из Имен Г-спода – в истинном смысле слова. Кто сподобился узреть светочи кабалистических мистерий, поймет, сколько чудесного в изречениях наших мудрецов. Вообще, когда они (мудрецы) судят о дольнем, они намекают на горнее». В талмудических легендах и знаменитых рассказах Раббы-бар-бар Хоны он открывает «великие, поражающие воображение таинства». Не только в Агоде и аллегориях мудрецов он ищет и находит «сокровенные тайны, тайны кабалистической науки», но и в формалистической алохе.

Как ученый-талмудист р. Иешая Горовиц отличался логичностью мышления, глубиной собственной концепции и систематичностью взглядов. Он был противником ложной диалектики, пилпула: «Пилпул ложен, а ложь неустойчива». Он интересовался методологией Талмуда и тщательно собирал все имеющиеся исследования предшественников в этой области. В результате ему удалось накопить большой материал, к которому он присовокупил результаты собственных трудов. Его сочинение является как бы компендием Талмуда, включающим в себя разбор метода создания и норм Мишны и Геморы, изучение метода комментаторов Раши и тосафистов. И все в логической форме, без искусственной диалектики. Нашедши у специалиста по методологии Талмуда Самуила Седильо диалектическое толкование одной талмудической нормы, Иешая пишет: «Его слова – пилпул для изощрения ума, не соответствующий истине; действительный смысл вовсе не таков». Противник Маймонида-философа, он высоко ценит в нем талмудиста и восхищается разумностью и последовательностью его выводов. Он рекомендует всем чтение предисловия Маймонида к первому отделу Мишны: «Маймонид установил связь между отделами и трактатами Мишны и обосновал это. Его предисловие в высшей степени полезно; ученый, домогающийся венца устной Торы, должен хорошо затвердить этот текст; он обогатит тем самым свои познания».

 

7

В предыдущих главах мы подробно изложили теоретические воззрения Иешаи Горовица, которые, главным образом, были заимствованы им из основ сефардийского кабалистического мировидения. Теперь перейдем к практическим идеалам его учения, то есть идеалам, связанным с деятельностью человеческой и отношением человека к Б-гу. Эти идеалы р. Иешая преимущественно черпает из источников лурианской кабалы. Рассматривая, каким образом человек может достигнуть единения с Б-гом, он пишет: «Призвание человека – стать подобным Б-гу и соединиться с Его Именем. Если человек соединяется со Всевышним, подражает Ему и ходит по Его стезям, тогда его настоящее имя происходит от Г-спода (Исайя XIV; 14: “Я уподоблюсь Всевышнему”); в противном случае его имя происходит от почвы под ногами, от земли, из которой был он взят: он – прах, и к праху возвратится».

Какой же путь ведет человека к Б-гу? Посредством каких деяний человек связывает себя с Б-гом и соединяется с Ним и тем исполняет свое основное назначение в жизни? Ответ один: требуется служить Б-жеству, творить добро, следовать заповедям. Знание, понимание задачи сами по себе недостаточны для достижения высшей цели, лишь деяния определяют путь человеческий. «Заповеди, словно нить, соединяют того, кто их исполняет, с Единым Именем». Но высота деяния неразрывно связана с глубиной и правильностью проникновения в его смысл. «Лишь тот способствует Единству Б-жьему по мере своих сил, кто производит свои деяния с надлежащим пониманием их сути и значения», ибо таинственная, духовная часть завета по мере углубления человека в нее ведет к его единению с Б-гом.

«Путем исполнения заветов Торы человек пробуждает Высшую Силу и якобы Ее поддерживает». Служба Г-сподня находится на высоте, «если она выполняется с рвением сердца и радостным возбуждением».

Полагая в основу единения с Б-гом любовь к Нему, любовь экстатическую, поглощающую все мысли и чувства человека, р. Иешая переносит эту духовную любовь и в область отношений между полами. Подобно другим мистикам, он не признает существования материальной, пошлой любви. Любовь мужчины к женщине и все сопряженные с этим материальные моменты обретают у него духовную, просветленную форму. Любовь к Б­гу и половая любовь не отчуждены друг от друга, но связаны между собой. Любовь и соединение людей, тайна сотворения живых существ и органической природы вообще – все это подобия высшей любви и высшего сочетания. Ибо и «наверху», среди Сефирот, существуют любовь и сочетание. Царство и Великолепие соединяются в мистерии двух великих светил – как соединяются любящие муж и жена. Cиe сочетание двух эманаций вызывает высшее сочетание Мудрости с Разумом. Души, частицы Всевышнего, рождаются от сочетания этих сил. Стало быть, Он – настоящий Отец, мы же – настоящие Его чада. Когда одна плоть дает жизнь другой, мы говорим об отце и сыне, хотя оба материально отделены один от другого; по отношению же к Б-гу мы даже более чем сыновья, ибо наши души не только его «чада», но и связаны с Ним. Р. Иешая подробно рассуждает о «таинстве соединения мужчины и женщины» в таких выражениях, которые могли бы шокировать современного читателя, но которые в устах мистика-аскета выглядят совершенно по-иному. Автор на все лады повторяет мысль, что половой акт может быть священным, если он совершается в чистоте помыслов, с одною лишь целью – продолжить Б-жье миротворение и приобщить человека к Б-гу. Если же соитие есть результат лишь плотской похоти, то порождаемая им душа будет находиться во власти нечистых, дьявольских сил (Лилит).

Заповедь Торы о служении Б-гу «всем сердцем» обозначает служение Ему обоими инстинктами – хорошим и дурным. Побуждения тела исходят от дурного инстинкта, эмоции души – от хорошего; оба инстинкта составляют единство, подобное единству души и тела. Благодаря подчинению тела душе плоть становится более чистой и тонкой материей, приспособленной к восприятию разумного. Надо служить Г-споду и дурным инстинктом в характерных его проявлениях, умея находить для этого инстинкта особую точку приложения. Скверные побуждения, зависть (ревность), ненависть, алчность, рождают дурной инстинкт, но можно употребить их на службу Г-споду. Есть ведь на свете похвальная, беззлобная зависть ученых, благодаря которой усугубляется мудрость, существует ревность фанатиков веры (таких, как Пинхас). Словом, человек должен направлять свои дурные побуждения на хорошие дела и тем превращать их тоже в хорошие… «Благодаря этому достигается не только укрощение дурного инстинкта, но и превращение его в орудие служения Б-гу, то есть в святость».

 

Когда р. Иешая прибыл в Иерусалим, он тотчас

проникся глубоким возвышенным чувством. «Каждый,

кто едет в Святую землю, едет с целью освятить себя», –

напишет он впоследствии.

Вид на Иерусалим с Масличной горы.

Человек должен освящать себя и всецело посвящать Б-гу. «Да воспламенится сердце человека и да рвется оно к святости и чистоте, к службе Г-сподней во всем объеме, к настоящему единению с Ним, если Он позволит, ибо нет различия между Ним и нами; лишь человеческий глаз устанавливает здесь различие. Сказано в Торе: “Пусть сделают для Меня святилище, и Я буду обитать в них”. Словосочетание “в них”, а не, как следовало бы сказать, “в нем”, – указывает, что каждый человек обязан воздвигнуть внутри себя святыню, должен очистить себя и все свои члены и стать образом храма Г-сподня». Отсюда автор переходит к самой сути аскетизма – боязни rpеxa. В строгих запретах иудаизма он видит ряд разумных заграждений, поставленных для удержания человека от плотского rpеxa и рекомендует каждому благочестивцу устанавливать для себя новые преграды, дабы не нарушать старых. Надобно «бояться и остерегаться всякого согрешения, безразлично, важно ли оно или неважно, касается ли нарушения запрета, или невыполнения заповеди. Пусть человек думает, что мир его находится в совершенном равновесии и что самый незначительный проступок выведет его из этого равновесия. При таком настроении человеку придется пугаться совершения малейшего греха или даже тени согрешения, дабы чаша его дурных дел не одолела чаши заслуг, а, с другой стороны, он станет всячески и постоянно прилагать усердные старания к выполнению заветов, к творению добра и милостыни, дабы чаша его заслуг наполнялась. Даже если человек знает за собою многие заслуги, он, тем не менее, может считать, что они равны его провинностям, и опасаться, что чаша грехов перевесит»… «Пусть человек всегда пребывает в состоянии страха, ужаса, трепета и испуга, пусть исполнится стыда и смирения; пусть ходит с опущенной головой, ибо наши мудрецы сказали: кто шествует, выпрямившись во весь рост, как бы стесняет поступь Шехины. Пусть человек ходит с потупленным взором, не играет и не смеется. Пусть человек в дни юности думает о старости, во время своего величия – об унижении, в час радости – о печали, в радостный день свадьбы – о смерти, в обладании богатством – о потере его и в момент счастья – о бедствиях». «He надобно человеку есть и пить то, что приятно, но излишне для тела, а надо есть и пить лишь то, что полезно, и только в той мере, которая ему необходима для существования; и не должен он наедаться досыта, как скот… Человеческая еда пусть будет мистерией жертвоприношения и освящается». «Нужно принимать пищу лишь для того, чтобы душа могла оставаться в теле для служения Г-споду».

 

Если отдельный человек – венец творения,

то еврейский народ в целом – избранник человечества и центр мироздания. Идея «избранничества Израиля» проходит красной нитью через все сочинения

р. Иешаи Горовица.

Галилейское озеро в Тверии.

В библейском изречении: «Веселись в свои праздники» и талмудическом истолковании его: «Нет веселья без мясной пищи и вина» – отсутствует даже намек на переполнение чрева и услаждение гортани; речь лишь о том, что человек должен есть и пить, дабы приспособить себя к учению. «Ибо укрепление телесных сил ведет к укреплению сил духовных». «Однако часть толпы в праздники старается жирно питаться, ест в свое удовольствие, пьянствует. Цель таких пиршеств есть именно пьянство и телесное наслаждение – без обращения малейшего внимания на душу. Напиваясь, люди ликуют, запевают неприличные песни и предаются забавам и разгулу, как это делают неевреи в праздники». «В праздник Пурим предписано веселиться благоговейно, а не с целью разгула и забавы. Даже напивающиеся в Пурим должны это делать в память чуда, связанного с возлияниями (у Эсфири), но отнюдь не для наполнения глотки, как делают теперь в Пурим многие люди, пьянствующие сверх всякой меры и предающиеся развлечениям с большим легкомыслием. Это – великий грех, потому что нам разрешено лишь веселье, но отнюдь не пустопорожний смех и легкомыслие».

«Пусть человек крепится, как лев, пусть приучает себя к посту и лишениям и с радостным сердцем подвергает себя им, дабы освящать себя же»; ибо «пост, отнимающий у человека сок и кровь, есть мистерия жертвоприношения». «Мой совет, заключает р. Иешая, чтобы человеческая жизнь была одним сплошным постом (воздержанием)».

Мы видим, что р. Иешая стремится к «освящению плоти», то есть освящению всех, даже физических, проявлений человеческой жизни. Благодаря «освящению» плоть человеческая «просветляется» и приближается к духу. Мы видели также, с чем связано достижение этого идеала у нашего кабалиста: с чистотой и вдохновенностью деяний, постом, лишениями, молитвой, с воздержанием от грехов и даже тени их, с постоянными размышлениями о Б-ге. Р. Иешая прекрасно понимает, что этот идеал, в сущности, не может быть достигнут в обычной человеческой жизни, при обычной обстановке, и потому последовательно приходит к идее отшельничества. «Уединение, – с его точки зрения, – приносит духу гораздо больше пользы, чем даже такая вещь, как учение». Он говорит далее: «Ступень уединения (отшельничества) весьма высока; достигши ее, человек удостаивается познания миров». В чем же состоит отшельничество? «Пусть человек уединяется в четырех локтях алохи (в научной работе), не покидает своего священного убежища, живет в покое и не смешивается с другими людьми! В таком случае он будет спасен от грехов перед ближними, а также останется святым в речах, мыслях и делах, избегнет страстей и приобщит себя к познанию». Но всех этих способов освящения и очищения тоже, увы, недостаточно. Р. Иешая убежден: грешный человек не может не согрешить. В качестве меры исправления он предлагает следующее: каждый день перед сном «уединиться, сесть на землю и вглядеться в себя; если в таком состоянии человек откроет в себе грех, пусть поступит с ним, как поступают с квасным хлебом накануне Пейсаха: уберет и сожжет, а главное – уничтожит его в сердце своем путем глубоко душевного раскаяния. И Г-сподь не оттолкнет сокрушенного и подавленного виной грешника».

Покаяние – этот идеал еврейских моралистов и мистиков, в особенности лурианцев, – занимает, конечно, у р. Иешаи видное место. «Надобно ежедневно думать о деяниях своих и каяться». «Кто ищет вечной жизни, пусть каждый день приносит полное покаяние».

Покаяние состоит в том, что «грешник исправляет тот самый грех, который совершил. Если он согрешил злословием или ложью, пусть говорит правду, пусть произносит слова благоразумные и милостивые; если согрешил помыслами, пусть за это глубоко вдумывается в текст Торы. Если грех его – надменность, значит, надо стать смиренным и потуплять взор. Пусть старается при помощи тех самых органов, которыми грешил, выполнять заповеди, им соответствующие».

Ошибаются те, «которые полагают, что грешник может себя исправить постом и молитвой, ранним вставанием, милостыней, мольбой о прощении и искуплении. Конечно, это тоже хорошие поступки, но все же эти меры “далеки от того града, где находится Г-сподь” (Иезек., XLVIII, 35). Истинное покаяние состоит в оставлении дурного пути и возвращении на путь добра, в самоличном исправлении содеянного и подавлении именно того скверного инстинкта, который привел к греху». Сокрушение сердечное есть верный путь к очищению. «Блажен тот, кто надевает власяницу, сидит на пепле, оплакивает свои грехи, сознаваясь в них с плачем, со склоненной головой и с земными поклонами, – покуда его позвонки не затрещат. Этим исполняется то, что обозначено буквально словами “покаяние”, “пост”, “власяница”, “пепел”, “плач”, “оплакивание”». Р. Иешая сам сочинил текст исповеди в грехах, которую кающийся должен произносить «с опущенной долу головой, со слезами на глазах, с разутыми ногами» и т. п.

 

8

Главнейшей форме служения Б-гу – молитве – р. Иешая Горовиц уделяет особое внимание. «Так как Б-гослужение в (Иерусалимском) храме – по грехам нашим – прекратилось, то его место теперь заступает служба сердца. Действием молитв, обладающих чудесными свойствами, можно вызывать “Колесницу” и привлекать Б-жью благодать ко всем существам». Молитва должна выдерживать яростную борьбу с нечистой силой – «шелухами» и «сатанами», наполняющими все мировое пространство. Для того чтобы молитва поднялась на небо, она должна прорезать эту тьму нечисти. Высокой цели служат предшествующие молитвам отрывки из Святого Писания. Молитва двулика: с одной стороны, слезы, плач, с другой – гимны радости. Молиться надо «умоляющим тоном, словно нищий в дверях», медленно, с благоговением, страхом и трепетом. Во время молитвы следует забыть все окружающее, «дабы душа устремилась вверх, а тело осталось в положении овечки, которую ведут на заклание». «Праведники и мужи, славные образцовыми деяниями, молились уединенно и проникались собственными молитвами в такой мере, что как бы отделялись от своей плоти, а их дух усиливался, приближаясь к степени пророчества».

Проникновенная молитва «состоит из тела и души. Телесность молитвы – это ее словесное содержание, составленное в благоговейном трепете нашими древними мудрецами. Душа молитвы – в таинстве скрытых в ней Имен Г-сподних. Сии имена суть Сефиры, в которых проявляется Единый Владыка миров, они же заключаются в мистерии Его Единства». Человек «в проникновенной молитве должен задаваться целью привлечь духовность высших ступеней к своим звукам. Ибо воздух, выходящий из уст молящихся, не теряется даром, а производит нечто духовное; к этому духовному существу надобно привлечь небесную силу, дабы молитва разрослась и ее звуки достигли тех ступеней, которые им доступны. Итак, цель проникновенности – привлечение силы, благодаря которой звуки (буквы – знаки) восходят наверх, в необъятную высь мира и ускоряют решение просьбы человека». Молящийся должен знать «Имена, вытекающие из стихов, то есть из библейских глав, читаемых в литургии, а также намеки на Имена, содержащиеся в (позднее установленных) молитвах, которые заключаются в начальных или последних буквах слов или в количестве слов и букв. Сим Именам нет числа: их больше, чем капель в море». «Все комбинации чисел и имен имеют свое существование в небесах в Его Единстве, откуда истекают все реки благодати. Благо людям знающим и разумеющим! Несведущие в деталях той или иной комбинации, в правилах той или иной прибавки к Имени пусть удовольствуются знанием самих Имен, вытекающих из того или другого стиха». Надобно «в каждой молитве соображать, какая Б-жья сила руководит в данное время, и в связи с характером этой силы проникаться смыслом молитвы». Молитва совершенная соответствует храмовому жертвоприношению. При отсутствии совершенства молитва негодна, как негодное жертвоприношение.

Среди праздников еврейского народа главная роль принадлежит субботе, которая по своей святости превосходит все другие празднества. «Суббота – корень всех родов святости, святыня Г-сподня». «Будни заключают в себе частицы субботы»; этим они питаются. «Суббота – как бы центральная точка, из которой исходят и к которой возвращаются шесть будних дней. Шесть будних дней напоминают шесть тысяч лет существования миpa. Седьмой день есть грядущий мир, представляющий сплошную радостную субботу».

 

 

<< содержание 

 

ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.

 E-mail:   lechaim@lechaim.ru