[Архив]        ЛЕХАИМ  НОЯБРЬ 2005 ТИШРЕЙ 5766 – 11 (163)     

 

Йорцайт

Пинхас Коц

На мамином языке «йорцайт» – годовщина. День памяти. День поминовения. Справляется с давних пор. По родным, близким и выдающимся представителям народа.

13 ноября 1944 года погиб Иосиф Павлович Уткин.

Вот что писал о нем Михаил Светлов:

 

Толпятся воспоминания, заслоняют друг друга...

То вижу Иосифа совсем юным, только что из Иркутска... то на трибуне, покоряющим аудиторию... вижу Маяковского, восторженно принимающего «Повесть о рыжем Мотэле»...

И – последнее воспоминание – вижу его инвалидом. В бою оторвало четыре пальца, а он был очень музыкален и навек лишился возможности прикоснуться к инструменту.

И вот – осень сорок четвертого. Возвращаясь с фронта, мой друг погиб в авиационной катастрофе.

 

Светлов говорил нам (в Литинституте, на семинаре), что Иосиф Уткин – первый и единственный русский советский стихотворец, который поэтизировал местечко. Не сейчас, когда тех поселений нет и в помине!.. Уткин воспел местечко вскоре после Гражданской войны, на пути из Иркутска в Москву, в 1924–1925 году, как проставлено под поэмой «Повесть о рыжем Мотэле».

 

Сколько домов пройдено,

Столько пройдено стран.

Каждый дом – своя родина,

Свой океан.

И под каждой

Слабенькой крышей,

Как она ни слаба, –

Свое счастье, свои мыши,

Своя судьба...

 

– Ни у меня, – говорил Светлов, – ни у Миши (Михаила Семеновича Голодного, 1903–1949) таких стихов не найти. Местечковые «прелести» испытали мы, как герои Шолом-Алейхема, на собственной шкуре. Но сибиряк Уткин мечтал о местечке... А литература, – и наклонил голову, – поэзия, дорогие мои, есть область воображения.

Уткин – ровесник Голодного и Светлова. Участвовал в Гражданской войне… Но недаром советская критика укоряла поэта в абстрактном гуманизме, в сочувствии всякому человеку, особенно на историческом переломе.

 

Привет вам, отчьи веси!

С победой

И весной!..

Но что-то ты невесел,

Мой город дорогой.

 

Дома тихи

И строги.

И не слыхать ребят.

И куры на дороге,

Как прежде, не пылят.

 

И яблони бескровны,

И тяжелы шаги,

И на соседских бревнах

Служивый... без ноги.

 

Да, ничего на свете

Так, запросто не взять.

Когда родятся дети,

Исходит кровью мать.

 

Иосиф Павлович часто писал о матери. Не гиперболически и заоблачно, не с большой буквы – о Матери-Родине, а про самую обыкновенную, про нашу с вами мамеле... И в октябре сорок первого, уже раненный на фронтах, сопровождал в Ташкент старенькую свою маму…

 

Как у всех, конечно, любима

(Э-э-э... об этом не говорят!),

Она хорошо варила цимес

И хорошо

Рожала ребят.

 

Мы цитируем Уткина по «оттепельному» сборнику из малой серии «Библиотеки поэта». Близкий наш родственник с бою приобрел книгу и приволок домой как некую драгоценность, как, если угодно, сакральный текст. Читал вслух, комментируя не стихи, а... примечания, подстрочные сноски.

И мы услыхали про хедер (кто и чему там учился), и какие бывают молитвы («по пятницам Мотэле давнэл»), и про еврейскую (субботнюю) рыбу-фиш. А еще – лунная ермолка, и саван (тахрихим), и могендовид – звезда Давида («иудейский символический знак, шестиконечная звезда»), и Тора, и талис, и цадики...

Вот что было сдано в набор 27.12.57, и подписано к печати 1.02.58, и выпущено тиражом 75 000 экземпляров, будто выпорхнули на волю 75 000 птиц...

 

И дни затараторили,

Как торговка Мэд.

И евреи спорили:

«Да» или «нет»?

Так открыли многое

Мудрые слова.

Стала синагогою

Любая голова.

 

Как лицо иудейского вероисповедания, отец Иосифа Уткина строил КВЖД (Китайско-Восточную железную дорогу), ибо по царским законам на местных, внутрироссийских транспортных средствах работать еврею нельзя. И сын его, рожденный на дальневосточной окраине, слушал рассказы о покинутой родине, варился в сибирском межнациональном котле, воспламеняясь идеей всемирного братства.

На семинаре в Литинституте припомнил Светлов давнее стихотворение Уткина «Сунгарийский друг»:

 

Тревожен век,

И мне пришлось скитаться.

И четко в памяти моей

Глаза печального китайца

В подковах сомкнутых бровей.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Я не скажу ему:

«Сюда, мой друг, скорей!»

Я не скажу,

Прекрасно понимая,

Что родину и матерей

Никто и никогда не забывает!

 

В устном своем исполнении Светлов отклонился от печатного текста, заменив последний глагол: родину и матерей никто и никогда не выбирает.

– И обратите, прошу вас, внимание, – сказал после паузы, – слово «родина» – с маленькой, строчной буквы.

 

Говорят писатели

(оперативная сводка)

 

Иосиф Уткин – поэт, бывший троцкист:

 

– Нашему государству я предпочитаю Швейцарию. Там хотя бы нет смертной казни. Людям не отрубают голову. Не вывозят арестантов по сорок эшелонов в отдаленные места на верную гибель… У нас такой же страшный режим, как в Германии. Мы должны победить фашизм, а потом победить самих себя.

 

<< содержание 

 

ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.

 E-mail:   lechaim@lechaim.ru