[<<Возрождение] [Архив] ЛЕХАИМ ДЕКАБРЬ 2006 КИСЛЕВ 5767 – 12 (176)
Над Бугом
Брест, Брест-Литовск… Услышав это слово, ухо слегка настораживается – Брестская крепость, Брестская уния, Брестский мир, брестская таможня, наконец, – знакомые названия… Но известно и другое имя древнего поселения в излучине Западного Буга – Берестье. А также еврейское название города – Бриск, сохранившееся в фамилиях его уроженцев, брискеров.
– …А что еще есть в городе Брест-Литовске?
– Он, наверное, старинный? –
как можно увесистее спросил Коля.
– Ну, если судить по количеству евреев, то он таки ровесник
Иерусалиму…
Борис Васильев
(«В списках не значился»)
Здесь, на берегу Западного Буга, в Х–ХI вв. начали селиться евреи. Первое письменное свидетельство о пребывании евреев на белорусской земле – грамота, дарованная брестским евреям князем Гродненским и Трокским Витовтом (Витаутасом) в 1388 году в Луцке. Она регулировала порядок рассмотрения судебных дел между христианами и евреями, уравнивала евреев в правовом отношении с представителями других вероисповеданий (например, христианин за уголовное преступление против еврея карался, как за преступление против шляхтича). Также грамота регулировала тяжбы между самими евреями – их дела рассматривались в специальных еврейских судах, бейс-динах, согласно еврейскому праву. Кроме того, евреи наделялись некоторыми льготами.
Известно также, что в 1411 году князь Витовт велел отпустить бесплатно глину и кирпич брестским евреям на строительство синагоги.
Именно здесь до XVI века находилась самая крупная в Европе иудейская община: по мнению историка Марка Вишницера, на протяжении трех веков Брест-Литовск был самым крупным центром литовско-белорусского еврейства.
Евреи Брест-Литовска (или же Бриск де Лита) играли важную роль в экономике Белоруссии. Многие из брискеров были откупщиками налогов и зажиточными купцами.
Историк Х. Зоненберг писал в 1908 году: «Город Брест основан приезжающими купцами. Между купцами были и евреи... И так как на берегу были почти исключительно одни еврейские дома, и так как евреи в Бресте представляли всегда большой и преобладающий элемент, носители обыденной ежедневной жизни Бреста, то и по этому следует заключить, что если основателями Бреста не были исключительно евреи, то по крайней мере, были между ними, но евреи остались на месте развивать и увеличивать город, а другие плыли дальше. Таким образом, евреи совершенно справедливо, наравне с другими могут предъявлять права на этот город».
Со второй половины XVIII до начала XX вв. еврейское население Бреста возросло с 3 175 человек до 20 тысяч и составляло в разное время от 40 до 70 % населения города. В 1910 году в городе было более 30 синагог, в том числе хасидские, работали хедеры, «Талмуд Тора», в которой обучалось около 1 тысячи еврейских детей. До Второй мировой войны главным раввином города был Ицхок-Зеев Соловейчик – представитель знаменитой раввинской династии.
Именно они, брискеры, 22 июня 1941 года первыми лицом к лицу столкнулись с фашистами. Защита Брестской крепости всегда считалась символом героизма в годы Великой Отечественной войны. Обороной руководил тогда полковой комиссар Ефим Моисеевич Фомин – у Хомских ворот крепости он, раненый, был расстрелян… На территории крепости вскоре после ее захвата нацисты расстреляли мужчин из брестской еврейской общины, в том числе отца Менахема Бегина, Дов-Зеева. В 1942 году неподалеку от Бреста, на Бронной горе, истребили еще тысячи и тысячи невинных.
ШЕСТИКОНЕЧНАЯ «БЕЛАРУСЬ»
Председатель правления брестской еврейской общины «Бриск» Борис Менделевич Брук ведет нас по старым улицам Бреста, показывает легендарную крепость…
Хотя Борис Менделевич глава светской общины, происхождение имеет из мест религиозных – из белорусских Любавичей. Папа, Мендель Моисеевич, родился там в 1907 году. «После смерти деда Моисея мы с отцом ездили в Любавичи. Он показал, где вырос, где была синагога,– рассказывает Борис Брук. – У отца, несмотря на то что он служил политработником, на столе всегда лежал молитвенник на иврите. И пока мог, он ездил в Москву, в синагогу. В детстве водил меня… Иногда мелькает картина: вход в синагогу, горящие лампы в виде свечей, и отец подводит меня к раввину…»
Борис Брук, хоть и не коренной брискер, любит этот город и с удовольствием его показывает. А здесь есть что показать. До войны в Бресте работали благотворительные, культурные, спортивные учреждения, десятки общественных организаций, несколько газет. Вот там был театр Сарвера, тут – клуб Глейзера, а здесь – типография Кагана… До войны в 50-тысячном Бресте евреев было более половины населения города!
В Бресте в 1913 году родился Менахем Бегин. Борис Брук показывает бывшее здание еврейской гимназии, которую тот с отличием окончил. На стене – мемориальная доска, открытая в сентябре 2005 года. Под ней, несмотря на морозную зиму, – живые цветы.
Брест дал миру немало выдающихся людей: оказывается, даже Карл Маркс имел среди своих предков… раввинов Бриска. По документам, недавно попавшим в Брестский краеведческий музей, предком основоположника диалектического материализма был не кто иной, как самый знаменитый брискер – польский «король» Саул Валь-Каценелленбоген! Раввином Брест-Литовска был и потомок Саула, также пра-пра-пра Карла Маркса.
Согласно легенде, в 1587 году, в период междуцарствия, по решению польского сейма, который никак не мог выбрать своего короля, Саул (Шаул) Валь (родом из Падуи, преподаватель Талмуда в Бриске, позже – откупщик, разбогатевший при Стефане Батории) был назначен на роль главы государства… на одну ночь! Благодаря дипломатическим ухищрениям Валя королем был избран Сигизмунд III, который подарил ему золотое ожерелье с бриллиантами. Валь был удостоен почетного звания при дворе, имел свой герб и золотую печать. Он использовал свое влияние в интересах еврейской общины Бреста, вел переговоры с королем и духовенством. Саул Валь построил в синагоге женскую галерею, ешиву, а также микву, доходы от которой шли на оказание помощи бедным родственникам, задумавшим жениться или выйти замуж. Он добился издания в 1593 году очень важной для брестских евреев грамоты, согласно которой еврею, обиженному единоверцем, предоставлялось право привлечь обидчика к раввинскому суду без вмешательства со стороны уряда (местного магдебургского суда) и брестского замка (суда старосты). Знаменитое золотое ожерелье перед смертью Валь завещал продать, а деньги раздать бедным…
В Бресте евреи селились в центре города. Причина была проста: боялись погромов, а в центре всегда была полиция. «Посмотрите, вот это еврейский Брест, – показывает Борис Менделевич. – Эти дома – еврейский квартал. Здесь на некоторых зданиях, когда делали ремонт и сбивали штукатурку, были надписи на идише – названия и имена владельцев магазинов, ателье…».
Гимназия, в которой учился М. Бегин.
Мы идем по улице Советских пограничников, бывшей Белостокской. Борис Менделевич показывает: вот дом номер 52, раньше здесь располагалась так называемая Большая синагога, сейчас – клуб «Прогресс». Рядом, на Советских пограничников, 54, – областной онкодиспансер. Это бывшее здание еврейской больницы, построенное на пожертвования евреев. На улице Дзержинского (бывшая Кривая), в доме 25 – еще одно здание бывшей синагоги.
«Очень много еврейских зданий было национализировано в 1939 году. Вот здание спортивной детской школы, но она года три стоит закрытой, не эксплуатируется. Сохранились даже лестницы, выходящие на балкон».
«Православным храмы вернули, католикам – вернули. А нам не вернули», – сетует Борис Менделевич.
А вот центральная Хоральная синагога, в 1959 году у общины отнятая и превращенная в кинотеатр «Октябрь», сейчас носящий более актуальное название – «Беларусь». При Советской власти, дабы скрыть истинное происхождение этого «храма, – важнейшего из искусств», его накрыли стеклянным колпаком. Но шестиконечная форма величественного здания проглядывает и через стекло, а в цокольном этаже здания, оборудованном под нужник, и по сей день на стенах сохранились надписи на иврите…
Здание бывшей Большой синагоги.
НИКТО НЕ УСПЕЛ УЙТИ…
Борис Брук рассказывает печальную историю брестского гетто. Когда гитлеровцы захватили город утром 22 июня 1941 года, никто из жителей эвакуироваться не успел. Спустя две недели нацисты собрали несколько тысяч мужчин, якобы для отправки на работу, и расстреляли. Евреев обязали носить на спине и груди желтые круги – «латы».
В Бресте было два гетто, «большое» и «малое», разделяемые между собой шоссе Москва – Варшава. «Вот западная граница гетто, она проходила по Советской улице, – показывает Борис Менделевич. – Восточная граница проходила по улице Широкая, северная граница – по улице Маяковского, а южная – по проспекту Машерова. Южнее было “малое” гетто. Здесь находилось, как мы считали, около 26 тысяч евреев. А всего было уничтожено 34 тысячи – евреи жили ведь и в предместьях». После войны из всех брестских евреев чудом уцелело 19 человек…
«Там, где была Хоральная синагога, а сейчас кинотеатр “Беларусь”, находился центральный вход в гетто, – объясняет Борис Менделевич. – Фашисты устроили в синагоге склад вещей, которые отбирали у евреев. Полицаи и немцы после погромов свозили сюда эти вещи. Немцы их “распределяли” – начальству, себе, развозили по рынкам…».
Мы подходим к серой гранитной стеле с менорой и могендовидом; у ее подножия – тоже живые цветы:
Памяти 34 тысячам евреев –
узников гетто Бреста и округи.
Памяти невинных жертв
в годы нацизма.
Июнь 1941 г. – Октябрь 1942 г.
«Это фактически центр гетто, – говорит Борис Менделевич. – После войны на месте этих многоэтажных домов находились четыре рва, размером пятнадцать на четыре с половиной метра. Это все – территория гетто, где их расстреливали... Здесь дома стоят на костях».
Когда здесь нашли человеческие кости, усилиями брестской общины и ее тогдашнего председателя Шлоймо Вайнштейна, было организовано перезахоронение этих печальных останков; теперь они покоятся на двух городских кладбищах. А на средства евреев здесь, на улице Куйбышева, поставили памятник.
В середине октября 1942 года нацистские нелюди брестское гетто ликвидировали. Тысячи людей были убиты прямо в домах и на улицах гетто. Остальных вывезли в теплушках в урочище Бронная гора, расположенное в 100 километрах от города, и там расстреляли…
«Вот эта улица – та, по которой выводили евреев на расстрел на Бронную гору, – продолжает скорбный рассказ Борис Брук. – Здесь их строили в колонны, вели по этой улице, а потом по проспекту Машерова – к крепости. Туда подгоняли товарные вагоны, впихивали в них, везли на Бронную гору, выводили и прямо там расстреливали… С 15 по 18 октября 1942 года. Там были подготовлены гигантские рвы и команды полицаев, которые непосредственно проводили расстрел… На территории гетто 15 октября было 16 тысяч евреев. После 15-го – ни одного… Мы в эти дни, в середине октября, к этим рельсам ставим свечи, приносим камни…»
На поверхности могил и площадке, где производилось сжигание трупов, немцы насадили молодые деревья. На площадках обнаружены остатки неперегоревших костей, приколки для женских волос, детские ботиночки, деньги советских знаков, кость от плечевого сустава и рука ребенка длиной 18 см.
(«Акт о зверствах, грабежах,
издевательствах и разрушениях,
причиненных немецко-фашистскими захватчиками в районе Бронная
Гора Березовского района,
Брестской области».)
ОБЕТ ШЛОЙМО ВАЙНШТЕЙНА
Эсфирь Шлемовна Каплан – председатель правления брестской иудейской религиозной общины и дочь замечательного человека, сделавшего для евреев города много добрых дел и оставившего о себе славную память. Увы, два года назад Шлема (Шлоймо) Ошерович Вайнштейн ушел из жизни.
Все, кто знал его, говорят о высоких человеческих качествах Шлемы Ошеровича, подвижническом труде и глубоких знаниях. Коренной брискер, он прекрасно знал иврит и идиш, говорил на особом, брестском диалекте идиша, более близком к украинскому, чем к литовскому. Именно ему принадлежит заслуга возрождения еврейской жизни в городе, увековечения памяти безвинно уничтоженных на Бронной горе тысяч евреев.
Э.Ш. Каплан.
В мае 1941 года, за месяц до начала войны, Шлоймо Вайнштейна призвали в Красную Армию. Он воевал, за храбрость был награжден 18 боевыми наградами. Под Сталинградом был тяжело ранен, признан негодным к участию в боевых действиях, но продолжил воинскую службу в тылу – служил в железнодорожных войсках, доставлял эшелоны к линии фронта…
Шлоймо Вайнштейн – троюродный брат Менахема Бегина, в детстве Бегин помогал юному Шлоймо учить иврит и математику. Кузина его отца («тетя Чася», как звал ее в детстве Шлоймо была матерью Менахема. Родилась она в 1883 году в Польше, была убита, как и все остальные брискеры на Бронной горе…
Эсфирь Шлемовна показывает фотографию, на которой родная сестра Шлемы Ошеровича запечатлена рядом с будущим премьер-министром Израиля и Нобелевским лауреатом. «Это Бегин у нее в гостях в Аргентине в 1950 году», – поясняет Эсфирь Шлемовна. И рассказывает о том, что ее отец – единственный, кто уцелел из многочисленной родни, проживавшей до войны в Бресте. Один из 70-ти человек…
Эсфирь Шлемовна показывает копии документов на польском – протоколы, которые отец ее обнаружил в местных архивах в начале 1990-х. Эти анкеты составлялись оккупантами в октябре-декабре 1941 года на всех жителей Бреста старше 14 лет. Позже они приказали сфотографироваться и заполнить учетные карточки также и подросткам моложе 14 лет. Составленные на всех евреев Бреста карточки чудом сохранились – более 12 тысяч учетных карточек с полными данными (дата и место рождения, национальность, цвет волос, данные о профессии, родителях, детях), фотографией, отпечатком большого пальца!.. Подобные анкеты заполнялись и в других городах, оккупированных нацистами, но в таком количестве сохранились только в Бресте. Есть учетная карточка, 4 декабря 1941 года составленная на Часю Бегин – мать Менахема Бегина.
А вот еще один протокол; составлен 23 ноября 1941 года в городе Брест-Литовске. Ошер Вайнштейн – дед Фиры. Фотография старика в кипе, отпечаток большого пальца, дата и место рождения – Брест, 1873 год. Вот его подпись – по-русски… Дед Ошер бен Шлоймо Вайнштейн был брискером во многих поколениях. Бабушка Эстер родилась к северу от Бреста, в Березе, в 1895-м. Вот она расписалась на идише… Есть протокол их 13-летней дочери Голды. Только вместо отпечатка пальца на этом «свидетельстве на смерть» стоит отпечаток детской ладошки…
Свое возвращение в родной город, освобожденный от оккупантов, по воспоминаниям журналиста Дэвида Каца, встречавшегося с Вайнштейном в 1998 году, Шлема Ошерович описывал так: «Когда я возвращался домой после войны, я знал, что много евреев было убито. Но то, что были убиты все, не приходило мне в голову. Не только мои отец и мать, и мои три сестры, и два брата, но и все, кого я знал. Я вернулся и узнал местных котов, местных собак, камни на улице. И ни одного еврея».
Семья Ванштейна, с женой и дочкой. 1950 год.
Когда Шлема Ошерович вернулся в Брест после войны и не нашел здесь ни одного родственника, ни одного еврея-брискера, он дал себе обет: на Бронной горе – на том месте, где были уничтожены 50 тысяч евреев из Бреста, Кобрина, Березы, Антополя, Дрогичина, Янова – установить памятник с надписью на идише и иврите.
Эсфирь Шлемовна рассказывает: «На Бронной горе с времен первой мировой войны осталась тупиковая железнодорожная ветка. Людей свозили в Брестскую крепость, набивали ими товарные вагоны и везли туда… Многие не доживали – после гетто, в страшной духоте… Их выгружали, и люди были мертвы. Остальных раздевали донага, клали живыми на дно этих ям и расстреливали. Кого-то убивали, но в основном были раненые... Следующая партия приезжала, их укладывали поверх тех… И после того, как яма наполнялась доверху, ее закидывали землей… Очевидцы говорили: земля еще долго колыхалась. Страшные стоны мучившихся, не убитых, а просто погребенных заживо людей… Вот такая трагедия. Об этом надо помнить!»
Шлема Ошерович ездил на место гибели, искал свидетелей, местных жителей – очевидцев расстрела, уговаривал их дать показания, «выбивал» официальное разрешение на установку мемориала. Без малейшего колебания отдал он все свои сбережения на строительство памятника, который сам спроектировал, – в форме того вагона, который вез его мать, и мать Бегина, и десятки родственников, тысячи невинных к страшному месту – месту их последнего вздоха, последнего удара родных сердец.
«Он всю жизнь стремился увековечить их память», – говорит его дочь. Шлема Ошерович исполнил этот обет…
Памятник на Бронной горе – не единственная заслуга Шлемы Ошеровича. В 1960-х, когда горисполком принял решение о строительстве многоэтажки на улице Куйбышева, на месте расстрелов нескольких тысяч евреев Брестского гетто, Шлема Ошерович, не имея возможности предотвратить строительство, убедил власти провести эксгумацию и перезахоронение останков.
А в начале 1990-х Вайнштейн начал возрождать еврейскую жизнь в Бресте, зарегистрировал иудейскую религиозную общину. Сегодня Эсфирь Шлемовна продолжает дело, начатое отцом.
Ш.О. Вайнштейн у памятника на Бронной Горе.
ИЗ МИЛОСТИ В «ХЕСЕДЕ»
Мы продолжаем наше путешествие по легендарному городу над Бугом. Здесь есть о чем вспомнить и попечалиться о том, что славная еврейская история Бриска, увы, невозвратима.
Но жизнь продолжается, и славные брискеры – Борис Брук, Эсфирь Каплан, руководитель местного отделения «Хеседа» Ефим Басин, члены религиозной и светской общин делают все, чтобы она возродилась в полной мере. Есть теперь наконец у брискеров и свой раввин, приехавший сюда в сентябре 2003 года из Кфар-Хабада вместе с женой и помощницей, – Михаль Хаим Рабинович.
Председатель общины Б. Брук.
Недавно у религиозной общины появилось новое помещение (правда, не свое, арендованное). Сделан ремонт, организована охрана. Теперь жить стало легче, ведь раньше вся еврейская жизнь – и светская, и религиозная, и благотворительная – протекала в тесноватом помещении «Хеседа».
Новые «хоромы» используются в качестве молельного зала, учебного класса, столовой, кошерной кухни, места проведения праздничных мероприятий… На втором этаже – комната под офис. А что делать? Из всего городского еврейского имущества его законному владельцу – религиозной общине – белорусскими властями не было возвращено ни одного даже самого захудалого домишки!
Реально существующих и потенциально годных к возвращению зданий, ранее принадлежавших еврейской общине, в Бресте как минимум шесть. Но несмотря на то что еще в 1992 году (!) было принято судебное решение о передаче имущества общине, оно было «оспорено».
Борис Брук возмущается: «У нас нет закона о реституции! Мы возбуждали дело о возврате собственности, и суд решил вопрос в нашу пользу, но тогдашние владельцы здания подали в суд Республики Беларусь, и во вторичном чтении нам отказали на основании документов о приватизации…».
Оказывается, в Белоруссии «действующими нормативными актами не предусмотрена передача зданий и помещений в безвозмездное пользование общинным и религиозным организациям»! И властями Бреста вынесен был вердикт: «В городской коммунальной собственности в настоящее время пригодных для размещения синагоги зданий не имеется».
Однако работает, несмотря ни на что, хоть и в арендуемом доме, прекрасный детский садик «Ор Авнер» – с кошерной кухней, душевной атмосферой и замечательными воспитателями. Ходят еврейские детишки в воскресную школу, действуют клубы, репетирует и выступает ансамбль «Шошана». Собираются брискеры и на праздники – когда в помещении «Хеседа» (в тесноте, да не в обиде!), когда – в клубе железнодорожников или драмтеатре…
Рав Хаим говорит: «Когда я приехал в Бриск, мне сказали: здесь трудно, здесь люди не молятся. Начали молиться. Первую субботу – 10 минут, вторую субботу – 15 минут. Потом – 20. И сегодня уже суббота нормальная. Оказалось, это нетрудно. Хотя для них это все равно трудно. Столько времени здесь не было религиозной жизни…»
По официальной переписи – в городе около полутора тысяч евреев. Конечно, это немного, если учесть, что все население Бреста составляет 300 тысяч. Но это не имеет значения – сколько бы ни жило здесь евреев, главное, чтобы те что есть имели возможность жить в соответствии с традицией.
Раввин Х. Рабинович.
Рав Хаим продолжает: «Наша программа – синагога и молитва и еще праздники. И женский клуб каждый месяц, и воскресная школа. У нас есть садик, и мы работаем для создания здесь школы. Образование детей – это наши перспектива и главная задача. Мы хотим сделать школу. Потом – синагогу. Клубы – как для молодых, так и для старых. Мы с самого начала занимаемся этим. Так много нужно сделать! Очень много!»
Несмотря на молодой задор Раиса Корнеева в брестской общине носит титул «главной еврейской бабушки». В детском саду «Ор Авнер» у нее трое внуков! Она и ее родственники демонстрируют отличительную черту всех брискеров – радушие, неподдельную доброжелательность к людям и оптимизм. «У нас обязательно все наладится – и школа будет, и свое собственное здание!» – убеждена она.
БРИСКЕРЫ
Известный ученый-этнограф Адам Киркор (кстати, уроженец Белоруссии) в XIX веке писал об отличительных чертах литовских евреев (имея в виду евреев литовских и белорусских), выделяя в них многие замечательные качества – «каких бы вы напрасно искали у других евреев». Киркор указывал, что они
лучше, благороднее всех других… Отношения их к местному населению ближе, искреннее, чем в других странах… Отличительною чертою здешних евреев является любовь к родине. Место, где он родился, где жили и умерли его родители, делается ему дорогим, заветным, и даже видимая польза от переселения, сулящая наживу, улучшение быта, не могут его заставить покинуть родное пепелище... Большинство евреев честнейшие люди... Мы знаем многих евреев в разных местах бывшей Польши и обижать их не намерены, но таких евреев, как в Литве, мы не знаем: они лучше, теплее, благороднее других.
Побывав в Бресте, начинаешь понимать, что его жители – действительно люди особенные. Недаром этот титул – «брискеры» – они носят с гордостью. Такого радушия и гостеприимства не встретишь не только во многих городах СНГ с «измененным капитализмом» сознанием, но и в городах Белоруссии, по преимуществу сохранивших советский тип мышления и старые традиции хлебосольства.
Выяснилось, что традиции брестского гостеприимства имеют давние корни и, более того, глубокую религиозную подоплеку.
Рабби Хаим Соловейчик (1853– 1918) – сын рабби Йосефа-Дова Соловейчика (1820–1892), автора труда «Бейт Алеви» и одного из руководителей знаменитой Воложинской ешивы – был вторым в этой династии брестских раввинов.
Он прославился тем, что ночью ходил на станцию Брест, дабы проверить, не остался ли там кто-то из пассажиров, и затем устраивал их на ночлег у себя в доме. «На всех жителях Бриска лежит обязанность позаботиться, чтобы ни один из проезжих не остался без крова и еды», – говорил реб Хаим.
Видимо, майса про раввина, снявшего дверь с петель для того чтобы уложить спать многочисленных гостей, не помещавшихся в доме, начинает свое происхождение из Бреста. Ведь город этот как торговый перекресток (и европейский, и еврейский) всегда был востребованным для многочисленных гостей по коммерческим и прочим делам. Отказать в ночлеге и приюте здесь считалось величайшим преступлением. А приютить, обогреть и накормить нуждающегося – напротив, добрым делом и исполнением заповеди…
Нынешний раввин Хаим Рабинович хорошо знает историю брестских раввинов: «Из Бриска – известные раввины Соловейчики, – рассказывает он. – Три раввина – папа, сын и внук. Они 60 лет были здесь раввинами, до второй мировой войны. Во время войны, в сороковом году, граница с немцами проходила по реке Буг. Последний раввин Соловейчик из Бриска уехал в Вильно. А его жена попала в гетто. Погибла и она, и их дети. Потом он уехал в Израиль. В Швейцарии сейчас его внук. Религиозные люди здесь жили – талмидей хохомим, посвященные…»
«Ребе Вельвеле» – так ласково называли в городе последнего главного раввина Бреста – Ицхока-Зеева (Исаака-Вольфа) Соловейчика (1886–1959). Когда началась война, он вместе с семью детьми перебрался в Вильно, а оттуда – в Иерусалим. Его жена и остальные четверо детей остались в Бресте и погибли…
Потомки брестских раввинов Соловейчиков и по сей день в разных странах мира продолжают дело, завещанное предками, – учить Б-жественной мудрости, заключенной в Торе.
Будем же надеяться, что древняя цитадель еврейской жизни и еврейской мысли в Восточной Европе – город Бриск, он же Брест – не утратит окончательно своего еврейского лица и получит наконец-то синагогу, школу, общинный центр… А его славные жители, брискеры, получат возможность духовной жизни, а с ней – как всегда бывает – обретение душевного спокойствия.
Илья Карпенко
ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА
Брест – город на правом берегу Западного Буга при впадении в него р. Мухавец, на границе Белоруссии с Польшей. Первое письменное упоминание – в «Повести временных лет», в 1019 году. Древнейшее название города – Берестье. С конца XVII до начала XX века носил название Брест-Литовск, в 1921-1939 гг. – Брест-над-Бугом, с сентября 1939 года – Брест.
В 1020 году Брест был захвачен польским князем Болеславом Храбрым. В 1319-1795 гг. входил в состав Великого княжества Литовского. В 1390 году Брест первым из белорусских городов получил магдебургское право. С 1413 года – центр Берестейского староства в составе Трокского воеводства. Привилеем 1441 года Брест отнесен к главным городам Великого княжества Литовского. По Люблинской унии 1569 года, в составе Великого княжества Литовского вошел в Речь Посполитую. В том же году здесь состоялся Брестский собор, на котором была провозглашена уния западной православной церкви с католической.
В результате третьего раздела Польши в 1795 году Брест вошел в состав Российской империи.
С 9 (22) декабря 1917 года по 3 марта 1918 года в Бресте под руководством Л. Д. Троцкого, а позже – Г.В. Чичерина шли мирные переговоры между Советской Россией и Германией, по итогам которых был подписан Брестский мир.
В 1919 году Брест был захвачен поляками. Согласно Рижскому мирному договору, в 1921 году Брест-Литовск отошел к Польше. В 1921-1939 гг. – центр Полесского воеводства. 14 сентября 1939 года фашистская Германия захватила Брест (исключая крепость), а 17 сентября в Брест вступили советские войска. 22 сентября Брест был передан 29-й танковой бригаде Красной армии во время совместного импровизированного парада и, согласно пакту Молотова-Риббентропа, при разделе Польши он вошел в состав СССР.
22 июня 1941 город был захвачен гитлеровцами. Героическая оборона Брестской крепости продолжалась до конца июля 1941 года. Освобожден Брест был 28 июля 1944 года в ходе люблинско-брестской операции.
Польский король Владислав I Герман (1080-1102) первым разрешил евреям, гонимым из Германии, массово селиться на его землях, в том числе в Бресте. Евреи в Бресте занимались торговлей и ремеслами. Численностью они превосходили всех прочих жителей города, вместе взятых, но в то же время не принимали активного участия в политической жизни. Первые местные евреи называли город Берестий. Позже, от польского слова «brzesc», евреи, привыкшие к немецкой орфографии, дали городу свое название – Бриск.
В 1229 году князь Галицкий и Волынский Даниил Романович завершил объединение волынских земель, в состав которых был включен и Брест. Князь приглашал на свои земли немцев, евреев, армян и давал им некоторые льготы. Великий князь Гедимин (1316-1341), который в 1319 году овладел Брестом, также призывал купцов и ремесленников, среди которых было немало евреев, селиться в городе. В то время Брест и Троки стали главными городами Великого княжества Литовского с еврейским населением.
В 1388 году князь Гродненский и Волынский Витовт подтвердил привилегии, данные евреям, и 24 июня подписал грамоту («привилей-судебник») брестским евреям. Предоставляя евреям широкую автономию, привилей обеспечивал им свободу вероисповедания и торговли, превращая их в отдельное сословие свободных людей, подлежащих юрисдикции великого князя и его специальных представителей на местах. Грамота Витовта регулировала порядок рассмотрения судебных дел между христианами и евреями, а также между самими евреями, дела которых рассматривались в специальных судах согласно еврейскому праву. Евреи наделялись некоторыми льготами, имели равные с другими права. Привилей 1388 года является уникальным источником ранней восточноевропейской истории и единственным юридическим памятником еврейского народа той поры на заселенных новых территориях.
В XIV-XVII вв. еврейская община Бреста играла руководящую роль в жизни еврейства Литвы и Белоруссии. В эпоху правления короля Казимира IV Ягеллона (1447-1492) почти все крупные коммерческо-финансовые операции Великого княжества Литовского производились брестскими евреями. Им принадлежали преимущественные права по сбору пошлин и налогов в различных частях страны, они арендовали таможни, владели земельными участками, поместьями и целыми деревнями. В 1483 году евреи Бреста установили торговые связи с Венецией. Великие князья литовские и многие шляхтичи постепенно оказались должниками кредиторов-евреев.
В апреле 1495 году преемник Казимира – Александр Ягеллон – издал Указ об изгнании евреев из страны: «Жидову с земли вон выбити». Брестские евреи потеряли свое имущество, а городская синагога была превращена в костел и госпиталь. Однако уже в 1503 году иудеи получили обратно принадлежавшую им собственность.
В период царствования Сигизмунда I (1506-1548) положение евреев еще более укрепилось. В 1514 году брестский откупщик Михаэль (Михаил) Юзефович был назначен старшиной (обер-раввином) всех литовских евреев. Он сумел добиться максимальных льгот для своих соплеменников, фактически уравняв иудеев с другими гражданами в области налогообложения и воинской повинности. В 1525 году Сигизмунд I пожаловал Михаилу и его потомству дворянство, графский титул и собственный герб. Брат Михаила – Абрам – при Сигизмунде I был министром финансов.
В 1566 году было составлена «Опись староства Берестейского». Согласно этой описи, в Бресте из общего числа – 746 домов – еврейскими оказались всего 106. Они составляли особый квартал города. Вплоть до сноса старого города (1835 год) на картах и планах Бреста отмечалась «Жидавская» улица.
Зарабатывая немалые деньги, брестские купцы помнили не только о своих коммерческих интересах. В 1569 году сборщики налогов Липман Шмерлович и Мендель Исакович не пожалели средств на приглашение архитектора из Варшавы, поручив ему строительство новой синагоги и частных домов.
Король Стефан Баторий (1580) отдал соляную пошлину в Брестском воеводстве в аренду двум брестским евреям. После его смерти защитником общинных интересов стал смелый и предприимчивый Саул Валь-Каценелленбоген – польский «король на одну ночь», поселившийся в Бресте и пролоббировавший избрание королем Сигизмунда III. Из ученых того времени в Бресте жили Саул Валь, его зять Давид Друкер, р. Фебус, в ешиве которого учился известный Йоэл Сиркис, Фишель из Бреста, Иосиф из Бреста, брат рабби Мойше Иссерлеса и др. Из известных раввинов Бреста первой половины XVII века следует назвать Йоэла Сиркиса (до 1618) и Меера Валя, сына Саула (до 1631).
С разрешения короля Сигизмунда III Меер Валь учредил Литовский ваад, заседания которого часто проходили в Бресте. Маршалком (председателем) этого ваада, учредительная сессия которого собралась в Бресте в 1623 году, до самой своей смерти был Меер Валь. Литовский ваад вначале объединял раввинов и представителей трех округов (Брестского, Пинского и Гродненского), причем Брест по своему территориальному влиянию стоял выше остальных общин. Со второй половины XVII века под властью Бреста осталась лишь западная часть Брестского воеводства с двумя десятками городов, однако право представительства на сессиях ваада осталось за Брестом.
В 1630-е годы обострились взаимоотношения между еврейским и христианским населением города, в 1637 году в Бресте произошел еврейский погром. Сильно пострадали брестские евреи и в 1648 году во время восстания Богдана Хмельницкого, когда число убитых евреев составило 2 тысяч из 5 тысяч тогдашнего населения. В 1656 году во время восстания Стефана Чарнецкого против шведского владычества Брест был взят польскими отрядами, которые вырезали значительную часть евреев. В 1660 году город был разорен русскими войсками, при этом погибла основная часть еврейской общины Бреста.
Несмотря на то что в 1661 году король Ян Казимир освободил евреев от всех повинностей, предписал военным властям «не требовать от брестских евреев ни денег, ни хлеба, ни квартир, ни пищи, ни ночлега», освободил от уплаты водочной аренды, а также от уплаты долгов кредиторам в течение трех лет «ввиду разорения от нашествия врага москвитина», Брест так и не смог оправиться от потерь. В 1676 году еврейское население Бреста, кроме детей до 10 лет, составляло 525 человек обоего пола. Постепенно еврейским центром Речи Посполитой становится Вильно.
В 1669 году брестский кагал добился от короля Михаила нового привилея, который в 1676 году был утвержден Яном III Собесским. С конца XVII века еврейское население Бреста стало увеличиваться: по переписи 1766 года в брестском кагале числилось 3 175 душ.
Брестские евреи внесли значительный вклад в развитие еврейской культуры, в первую очередь в создание талмудистских сочинений, комментариев по схоластическим проблемам, нравоучений, составленных брестскими раввинами, ректорами ешивы. В отношении образованности и учености евреев Брест превосходил не только другие города Великого княжества Литовского, но сначала даже Вильно, впоследствии ставший центром еврейской учености.
В конце XVIII – начале XIX вв. в Бресте проживало 2 840 евреев (70,9 % населения города). В 1802 году пожар истребил большую часть еврейского квартала в Бресте. Пожар 1828 года также разрушил много еврейских зданий, среди них пять молитвенных домов. Когда Николай I в 1832 году приказал построить в Бресте крепость, многие исторические здания еврейского квартала, а также старая синагога были разрушены. Брестским евреям была выплачена компенсация за понесенные убытки – 8 тысяч рублей.
К концу первой четверти XIX века количество брестских евреев увеличилось до 4 522 человек. Подавляющее большинство из них были ремесленниками. В 1838 году открылась еврейская больница на 40 коек и с аптекой, в 1859 году еврей Шерешевский открыл типографию. В 1851 году началось строительство новой синагоги, которое завершилось в 1861 году. В 1866 году в Бресте существовало светское еврейское училище 1-го разряда, в котором в две смены занимались 55 учеников; по инициативе р. Оренштейна был открыт «Бикур холим» («Дом для вдов»). В 1877 году выстроены бесплатная лечебница, дом для бедных и квартиры для бедных, а также «Талмуд-Тора» для 500 мальчиков. По переписи 1860 года здесь проживало 19 343 души обоего пола, в том числе 10 320 евреев. По переписи 1897 года, в городе насчитывалось уже 46 586 душ обоего пола, из них 30 608 евреев, или 65,8 %. Почти все ремесленники были евреями. 40 % брестских евреев были заняты в промышленности, 35 % – в торговле, 5 % – в транспорте и связи, 6 % – на частной службе, 7 % находились на общественной службе и относились к людям свободных профессий.
Большую работу проводило Общество вспомоществования бедным евреям «Цдоко-Гдейло», активно действовало «Дамское попечительство о больных и родительницах», существовала организация помощи бедным евреям на Пейсах. По всей Российской империи шла слава о брестских ешивах, которые были оплотом ортодоксального иудаизма. Большим авторитетом пользовались р. Иешуа Надель, Иешуа Дискин, Йосеф-Бер Соловейчик.
В Брест приезжали Шолом-Алейхем и другие видные писатели и публицисты, здесь жил Менахем Борейшо (Гольдберг) – талантливый поэт, эссеист и журналист первой половины ХХ века.
В Бресте имелись две синагоги и свыше 30 молитвенных домов, действовали хедеры, «Талмуд-Тора», из имевшихся пяти библиотек, восьми типографий, двух литографий и семи фотоателье почти все принадлежали евреям. В конце XIX – начале XX вв. в руках евреев было сосредоточено почти все ремесленное производство, а также значительная часть торговли. Появляются кредитные учреждения – банкирская контора Соловейчика и Моргенштейна, банкирская контора Барласа, частные ссудные кассы Тымянского и Шнайдера.
В мае 1905 года в Бресте произошел еврейский погром, несколько человек было убито, десятки ранены.
В годы первой мировой войны Брест был оккупирован немецкими войсками. Евреев дважды выселяли из Бреста и прифронтовой зоны. Они рассеялись по городам и местечкам Восточной Белоруссии и регионам России. Лишь в 1917-1918 гг. начинается их массовое возвращение в полуразрушенный войной Брест. В 1919 году, после захвата польскими войсками Брест-Литовска, здесь оживляется культурно-просветительское, профсоюзное движение, появляется ряд еврейских политических партий и общественных организаций. В 1920-е годы в городе создается еврейский культурный центр, открывается еврейская публичная библиотека.
Среди наиболее массовых и влиятельных партий, действовавших в Бресте в период 1918–1939 гг., – Бунд, «Поалей-Цион», «Объединение еврейских женщин», «Организация ортодоксальных евреев в Польше». Также существовал «Союз евреев – участников борьбы за независимость Польши», было три еврейских спортивных клуба и водно-спортивный стадион на р. Мухавец. Имелось четыре синагоги и десятки молитвенных домов.
В 1920 году открылась «Еврейская народная школа», где преподавание велось на иврите. Через несколько лет появились две светские школы с преподаванием на идише. В 1936 году в Бресте существовало пять еврейских частных школ; а в Брестском повете в 1939 году из 36 средних общеобразовательных школ 10 были еврейскими. В городе проживало 21 518 евреев (41,3 % от всего населения).
После вступления немецких войск (14 сентября1939 года) многих евреев угнали на принудительные работы. А советские власти (с 22 сентября 1939 года) расформировали еврейские общинные учреждения, запретили всякую политическую деятельность и арестовали большинство руководителей еврейских организаций.
Брест был первым городом СССР, почти полностью захваченным гитлеровцами в ночь с 21 на 22 июня 1941 года. Через несколько дней начались расстрелы евреев-мужчин на территории Брестской крепости. В конце ноября – начале декабря 1941 года оккупанты выделили несколько улиц, переселили туда всех оставшихся в городе евреев и окружили это место колючей проволокой. Всего в брестском гетто было зарегистрировано 18 тысяч евреев.
В ночь с 14 на 15 октября 1942 года город был оцеплен, по всем дорогам и улицам стояли усиленные патрули. С 15 по 18 октября колонны мужчин, женщин и детей выстраивались под конвоем полицейских и направлялись в район Брестской крепости, где их грузили в товарные вагоны и отправляли на станцию «Бронная Гора». Там людей раздевали, заставляли ложиться в ямы лицом вниз, и расстреливали из автоматов. Массовые расстрелы евреев производились также в самом городе. На 15 октября 1942 года в городе, согласно статистическим данным самих оккупантов, проживало 41 091 человек, из них –16 934 евреев. На 16 октября в Бресте числилось уже… 24 162 жителей. С этого дня и вплоть до последней записи в книге учета за 7 января 1944 года сведения о евреях отсутствовали.
В 1970 году в Бресте проживало около 2 тысяч евреев, в январе 1989 года – 1 080 евреев, в 1994 году – около 1 тысячи евреев, а в конце 1996 года – около 800.
[ << Назад ] [ Содержание ]
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru