[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ АПРЕЛЬ 2007 НИСАН 5767 – 4 (180)
Возвращаясь к напечатанному
* * *
Что-то все реже стала появляться в вашем журнале юмористическая страничка. Зато некоторые ваши читатели удачно восполняют этот пробел. Чего только стоит шедевр тети Киры в № 1 за 2007 год:
«А редакции лехаима крупно повезло, что они не японцы. Иначе после такой клеветы ответственным за публикацию пришлось бы делать харакири». Если бы я был японцем, да еще редактором журнала, то только гордился бы такими авторами, как Леонид Радзиховский. Открывая очередной номер «Лехаима» или газеты «Еврейское слово», я в первую очередь читаю материалы этого обозревателя.
Еще хочу отметить раздел «Лицом к лицу», где Александр Рапопорт знакомит нас с выдающимися людьми. Интервью с Александром Каневским (№ 9, 2006), моим ровесником, заставило вспомнить о некоторых параллелях в наших с ним биографиях. Мне кажется только, что Каневский незаслуженно «обидел» мой родной Ленинград, назвав Киев столицей советского антисемитизма. Я так же, как и А. Каневский, в свое время мечтал поступить в университет, чем поделился со школьным учителем математики Михаилом Иосифовичем Блаером. Он же уверил, что меня туда ни в коем случае не примут, и в результате я стал учиться в ленинградском Политехе на не престижном металлургическом факультете. В нашей группе в институте из 28 студентов 8 были евреями. Это о чем-то говорит! И в институте, и впоследствии на работе мне неоднократно приходилось сталкиваться с проявлениями антисемитизма. Вот несколько примеров.
На нашем факультете было значительное количество профессоров и преподавателей евреев. В результате проведенной чистки в период «дела врачей» остался только один еврей. В это же время на лабораторных занятиях студенту-еврею можно было услышать от преподавателя: «вам даже это доверить нельзя», когда студент ошибался в составлении какой-нибудь схемы, например, на занятиях по электротехнике.
В 1960-х годах я поступал в заочную аспирантуру на кафедру металловедения в московском Станкоинструментальном институте. Уже договорился с завкафедрой Юлием Александровичем Геллером. А через некоторое время он со смущением мне заявил, что единственное место в аспирантуре предназначено для «национального кадра» откуда-то из Восточной Сибири. Когда я уже написал диссертацию, будучи соискателем, то в течение двух лет искал ученый совет, где бы мог защититься.
В период работы на заводе одно из моих исследований завершилось с ощутимым положительным результатом. В рамках технического сотрудничества по этой проблеме формировалась группа специалистов для поездки во Францию – поехал, конечно, не ваш покорный слуга, руководитель работы, а его начальник и один из рядовых исполнителей, но с более благозвучной фамилией, чем Мининзон.
Р. Мининзон,
Новороссийск
* * *
Прочтя статью Р. Тименчика «Голос из микрофона» о Р.Л. Баумволь («Лехаим», 2006, № 10), я понял, что обязан поделиться с читателями штрихами к портрету Рахили Львовны.
В августе 1956 года, приехав по направлению в г. Стерлитамак для работы преподавателем физического воспитания в педагогическом институте, я встретился с сыном Рахили Львовны Юлиусом, отрабатывавшим после аспирантуры положенный тогда срок в качестве преподавателя кафедры математики.
Юлиус Зиновьевич был интересным и разносторонним человеком. Он отлично играл в шахматы, разбирался в художественной литературе, любил легкую атлетику. Мы подружились и год прожили вместе в предоставленной ему квартирке старого деревянного дома напротив здания института.
Отработав положенный срок, Юлиус уехал, а я женился и остался в Стерлитамаке.
Мама моей жены была тяжело больна, и зимой 1958 года у нее наступил кризис. Для ее спасения врачи советовали достать дефицитные в то время таблетки кортизона. В Стерлитамаке раздобыть это лекарство оказалось невозможно. Выход был один – лететь в Москву и найти кортизон там.
Когда мы с Юлиусом безрезультатно обошли все аптеки в центре Москвы, он предложил обратиться за помощью к Рахили Львовне в надежде на то, что она, как член Союза писателей и активистка Литфонда, достанет кортизон в аптеке Литфонда.
В скромной квартире на Малой Бронной я в первый и единственный раз встретился с Рахилью Львовной. Задумчивая простота ее приятного лица вызывала библейские ассоциации. (Еще не прочитав статьи в «Лехаиме», я узнал его на репродукции портрета, написанного Р. Фальком.)
Несмотря на то что Рахиль Львовна участвовала в беседе Зиновия Львовича (мужа) с каким-то интеллигентным гостем, выслушав меня, она поспешно оделась и пошла вместе со мной в Литфонд. Отдав ей рецепт и деньги, я остался ждать у входа. Очень скоро, буквально ослепив меня удачей, Рахиль Львовна вручила мне два (!) флакона с таблетками и сдачу. Я несколько раз неловко сказал ей спасибо, не сообразив поцеловать ее добрую руку или хотя бы низко поклониться.
Таблетки, купленные Рахилью Львовной, продлили жизнь маме почти на 14 лет, и она всегда с благодарностью говорила о незнакомой еврейке-спасительнице.
Польщенный добрым участием Рахили Львовны, я вскоре нескромно послал ей письмо с еще одной просьбой. В ту пору я пробовал писать рассказы и возомнил, что Рахиль Львовна поддержит меня и поможет напечатать один из них. Она ответила очень тактичным письмом и благословила меня такими словами: «На этом рассказе можно научиться хорошо писать, но в проталкивании в печать я не советчик».
По совету Рахили Львовны я действительно на том рассказе учился и вроде немного научился писать. Из девятнадцати моих рассказов семь напечатаны (причем без «проталкивания»).
В. Степучев,
Стерлитамак
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru