[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ АВГУСТ 2008 АВ 5768 – 8(196)
Игра в историю
Майкл Чабон
Союз еврейских полисменов
Пер. с англ. Ю. Балаяна
СПб.: Амфора, 2008. – 429 с.
Герой говорит: «Не мы рассказываем историю… История рассказывает нас». А своевольный автор лукаво улыбается. Homo ludens Майкл Чабон, известный американский писатель и киносценарист, лауреат Пулитцеровской премии, в своем последнем романе «Союз еврейских полисменов» легко играет с историей и языком, идеями и идеалами, верой и неверием.
Автор «утверждает» разработанное рузвельтовским министром внутренних дел Гарольдом Айкесом, но так и не принятое предложение по спасению бежавших из нацистской Германии евреев. В итоге три с лишним миллиона человек с вечной верой в Землю обетованную находят пристанище в федеральном округе Ситка. Но грядет Реверсия: округ переходит под юрисдикцию штата Аляска – и вновь разбредаться усталым странникам. Хронологически действие укладывается в одну из недель бессильного ожидания конца.
Чабон играет и с самой игрой, вписывая роман в ряд «шахматных» книг – от «Алисы в Зазеркалье» до «Защиты Лужина». Шахматы в «Союзе еврейских полисменов» – страсть, объединяющая преступников и жертв и отдаляющая детей от отцов. Незаконченная партия становится ключом к разгадке убийства тихого молодого наркомана в захудалом отелишке. А с этого-то убийства все и начинается, разворачивается головокружительная спираль – до апокалиптически-абсурдного «взорвать пару-тройку храмов, побегать за мессией и начать третью мировую войну»… И та же самая партия наглухо замыкает вот-вот готовую порваться цепь предательств, прикрывательств, грязных махинаций, подытоживает все наивные порывы героев к справедливости: цугцванг, безнадежная ситуация, когда любой – вынужденный – ход ведет к поражению.
Однако в разряд антиутопий альтернативная история Чабона не попадает. И хотя на гостеприимном американском огне заваривается каша погуще Реверсии – ужаса и отчаяния нет. Во-первых, жанр «иронического детектива» к трагедии не располагает. Всякая новая напасть для главного героя, следователя, меланхолика и алкоголика Меира Ландсмана – лишь повод для скептической ухмылки.
А во-вторых, полуреальный мир холодной Ситки – несбывшийся по сути своей. Обманули несуществующие белые медведи и эскимосы, пошли прахом надежды на процветание и долгожданную основательность жизни. То же у самого Ландсмана: нераскрытые дела, рухнувшая семья, нерожденный ребенок. А несбывшееся не боится смерти. Потому так много стариков среди персонажей книги. Потому покачивают они головами: «странное дело нынче – быть евреем». Потому сдается и добровольно принимает гибель неудавшийся мессия Мендель Шпильман, когда из теплого и хрупкого его благословения хотят сделать чудо массовое и насильственное. Цугцванг, неизбежность.
Но все же выход, надежнее любых крепостей и храмов, подсказан самой безумной жизнью: рука на животе судьбою данной женщины, изюмно-уксусный запах ее волос, готовность ее драться до последнего. И не за какую-то мифическую виноградную землю, а за кривые улочки Ситки, непутевого и любимого мужа – за истинную свою родину.
Немного философии, немного политики, немного аляскинской экзотики в виде индейцев, впрочем, вполне цивилизованных, и тефтелек из лосятины – все, что нужно для интересного, успешного и на большее не претендующего романа.
Алла Солопенко
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.