[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ДЕКАБРЬ 2010 ХЕШВАН 5771 – 12(224)
« Я к вам вернусь еще бы только свет…»
Марина Концевая
26 октября в зале Иерусалимской галереи на Дерех Хеврон состоялся «Вечер поэзии Михаила Генделева в переводах на иврит». Вел его Одед Зайдель, который помогал своей жене Лене переводить генделевские стихи – и который читал вместе с ней переведенные ею – мастерски – «Ночные маневры под Бейт-Джубрин» и еще несколько стихотворений 1983–1984 годов. Впервые стихи Миши произносились на иврите, перед ивритоязычными любителями поэзии, – и это было удивительное ощущение: слог поэта, его рифмы, его голос переложены в ивритскую речь. Лена Зайдель словно угадала, как Миша сказал бы и написал на иврите все то, что так легко сочинялось им по-русски:
Я младшей родины моей
глотал холодный дым
и нелюбимым в дом входил
в котором был любим
.יתיב חתפב יתעלב הינשה יצרא לש ןשעה רופכ תא
.בוהא יתייה .המינפ יתדעצ
.יתוא ןאכ םיבהוא אל בוש
«Вечер поэзии Михаила Генделева в переводах на иврит». Галерея «Скицца».Иерусалим. 26 октября 2010 года. Слева направо:
Борис Юхвец, Дина Блих, Ирина Врубель-Голубкина перед началом вечера
Портрет Михаила Генделева
Выступает Петр Криксунов Выступают Лена и Одед Зайдель Говорит Михаил Вайскопф
Казалось, будто Генделев сам надиктовал Лене Зайдель эти (и другие) ивритские строки. А ведь на самом деле Миша, по меткому выражению Майи Каганской, «на иврите скорей рычал, чем изъяснялся». Впрочем, поэтам достаточно было и этого – Хаим Гури, не знающий русского, «по этому рыку, плюс жестикуляция и подстрочники» признал в Генделеве великого собрата.
Именно об этом напомнил собравшимся другой прекрасный переводчик Генделева – Петр Криксунов. Благодаря ему в свет вышел первый и пока что единственный ивритский сборник генделевских стихов – «Хаг» («Праздник»). Он появился еще в 2000 году, и его обошли полным молчанием, о чем, потрясая этой книжечкой, с горечью говорил на вечере Криксунов. В его переводах каждое слово выверено самим Мишей, который был очень настойчив и требовал точной передачи своих мыслей. Может, и поэтому криксуновские переводы звучат несколько иначе, чем переводы Лены Зайдель. Но и это – Генделев на иврите.
Выступление д-ра Михаила Вайскопфа было посвящено определению места поэта в израильской литературе: «Генделев представляет собой весьма парадоксальное явление, его смело можно назвать (и Хаим Гури именно так его и называл) национальным израильским поэтом. Но это национальный поэт, пишущий по-русски». По Вайскопфу, Генделев существовал в вакууме меж двух культур. Но парадокс еще и в том, что в этом «вакууме» он создал себе роскошные условия – он жил и творил в своей поэзии. Впрочем, тезис о том, что Генделев смог «усесться между двумя культурами и чувствовать себя там комфортно», тут же оспорил Криксунов, добавивший, что Генделев не просто «поселился в этом вакууме – он воевал за это место».
Завершился вечер чтением перевода стихотворения Генделева «Я к вам вернусь…». Как только чтение закончилось, зазвучал голос самого поэта – незадолго до своего ухода Миша успел записать на диск несколько стихотворений. Он всегда потрясающе читал свои стихи – без «завываний», свойственных некоторым поэтам, без позерства, отчетливо и с той силой, которой была наполнена его поэзия: «Я к вам вернусь / еще бы только свет / стоял всю ночь / и на реке / кричала / в одеждах праздничных / – ну а меня все нет – / какая-нибудь память одичало / и чтоб / к водам пустынного причала / сошли друзья моих веселых лет».
Расходясь, люди повторяли: «Как бы он был рад, если бы мог слышать свои стихи на иврите…» Но ведь он слышал. Правда, Миша?
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.