[<<Содержание] [Архив]       ЛЕХАИМ  ОКТЯБРЬ 2011 ТИШРЕЙ 5772 – 10(234)

 

«И ОБРАТИЛ В ПРАХ ГОРОДА ЭТИ И ВСЮ ОКРЕСТНОСТЬ...»

Юрий Голдес

Всем памятна история одной из самых грандиозных катастроф Древнего мира со времени уничтожения Сдома и Аморы (Содома и Гоморры). Гора Везувий на берегу Неаполитанского залива в Италии буквально взорвалась ужасным извержением и уничтожила нежившиеся в своем благоденствии города: Помпеи2, Геркуланум и Стабию вместе с их окрестностями. Это бедствие с самого начала описано как природный катаклизм, и как таковой он рассматривался в прошлом и изучается ныне. Однако для человека религиозного — тем более еврея — очевидно, что такие катастрофы не происходят случайно. Поэтому у него сразу возникает вопрос, каковы духовные причины катаклизма: «За что сделал Г-сподь так этой земле? Чем вызван полыхающий этот гнев — столь великий?» (Дварим, 29:23). Как это произошло?

Алессандро Кастелли. Вулкан Везувий разрушает Геркуланум (79 год н. э.). Гравюра. XIX век. Библиотека прикладных искусств. Коллекция Джанни Орти. Париж

 

[1]

Об этом бедствии подробно рассказывает Плиний Младший в двух письмах к Корнелию Тациту. Солнечным жарким утром 24 августа раздался в самом буквальном смысле «гром с ясного неба»: землю потряс толчок чудовищной силы, сопровождавшийся оглушительным грохотом. Везувий «выстрелил» в небо каменной «пробкой», а вырвавшийся столб пламени взметнул в воздух огромные камни, тучи пемзы, шлака и земли. За считанные минуты они взлетели в небо на высоту 15 километров и заслонили солнце. Плиний находился на другом берегу Неаполитанского залива, в Мизенах, при своем дяде, Плинии Старшем, в то время командовавшем императорским флотом. Он пишет, что все увидели, как над Везувием выросло черное облако, принявшее вид средиземноморской сосны — пинии («грибовидную форму», сказали бы мы). В первые минуты никто ничего не понял, но как только о происходящем сообщили Плинию Старшему, тому сразу стало ясно, в чем дело. Страстный естествоиспытатель, он приказал снарядить легкую галеру и отправился к центру событий, боясь пропустить редкостную возможность наблюдать извержение вулкана вблизи. Однако сильный встречный ветер заставил его остановиться у городка Стабии, примерно в восьми километрах от Помпей, откуда он продолжал наблюдение. Плиний Старший, желая довести наблюдения до конца, поплатился жизнью за свою страсть к науке: его накрыло облако ядовитого газа, и он задохнулся. Племянник Плиния, сестра (мать Плиния Младшего) и другие сопровождающие спаслись лишь ценой сверхчеловеческих усилий.

В течение веков описание Плиния считалось фантастическим вымыслом, настолько невероятным казалось все, о чем он рассказал. Лишь в совсем недавнее время вулканологи установили, что слова Плиния полностью соответствуют истине, что они — по-настоящему беспристрастное научное свидетельство. И в знак признания этого факта такой тип вулканического извержения был назван «плиниевым извержением».

Ветер, дувший в тот день в направлении, прямо противоположном обычному дневному бризу, погнал черное облако прямо на Помпеи. Город окутала кромешная тьма, сквозь которую на него обрушился каменный дождь. Не было спасения и от серных газов: они проникали во все щели, разъедали глаза и горло... Площадь около ворот в сторону Геркуланума стала настоящим кладбищем, заваленным трупами тех, кто пытался бежать из города, но был обременен домашним скарбом, с которым не желал расставаться.

Это было лишь началом. Раздался новый ужасный взрыв: столб, стоявший над Везувием, разделился, и часть его устремилась вниз по склону горы по направлению к Геркулануму. Этот ужасный поток мчался со скоростью 100 километров в час и нес с собой огромные каменные глыбы. В отличие от жителей Помпей, уверенных, что крепкие дома защитят их, многие обитатели Геркуланума вскоре после начала извержения покинули город и искали спасения на морском берегу. Но напрасно: их накрыл поток лавы температурой в 500 °С и в одно мгновение превратил в уголь, а затем все засыпал слой пепла, толщина которого достигла 24 метров. Смерть оставшихся в городе была еще ужасней: они погибали внутри домов от теплового шока, мягкие ткани их тел буквально испарялись, а зубы и кости крошились...

Мощный подземный толчок возвестил о новой стадии катастрофы. На этот раз в результате нового выброса расплавленной магмы огненная река хлынула в сторону Помпей, однако остановилась, задержанная северной городской стеной. Но на город пала туча раскаленного пепла и ядовитого газа. Задыхаясь, люди широко раскрывали рты, в легкие влетал горячий пепел, из-за чего они наполнялись жидкостью, а следующий вдох приносил еще порцию пепла, превращавшегося внутри легких в жидкий цемент, и люди умирали в страшных мучениях. Археологи обнаружили внутри затвердевшего пепла пустоты, которые, будучи залиты гипсом, превратились в ужасные статуи, чьи позы и даже сохраненное на века выражение лиц свидетельствуют о нестерпимых муках.

Через 18 часов после начала извержения стоявший над Везувием столб уже достиг высоты 20 километров и осыпал все вокруг «картечью» — угловатыми осколками пемзы диаметром 1–3 см. Каждый час на земле накапливался их слой толщиной до 25 см! И тогда вулкан нанес еще один, уже последний удар. Основание стоявшего над ним столба взорвалось, как гигантская бомба, и смертоносное облако двинулось через Неаполитанский залив по направлению к Стабии. Оно убило еще тысячи людей, бежавших из городов. Извержение завершилось ужасными ливнями. Смочив еще горячие и рыхлые пемзовые и пепельные массы на склонах Везувия, они вызвали исполинские оползни, которые окончательно похоронили под собой Помпеи и Геркуланум. Крыши последних уцелевших домов обрушились, и процветавшие только вчера города на многие века скрылись от людского взора.

Лишь к полудню следующего дня, 25 августа, туча пепла начала рассеиваться и сквозь нее проглянуло бледное солнце, но земля продолжала трястись до вечера 26 августа. Даже в Риме, отстоящем от Везувия примерно на 300 километров, в последующие дни шли дожди, черные от сажи и пепла.

Самое потрясающее впечатление от находок в Помпеях: жители города до самой своей гибели словно не обращали ни малейшего внимания на происходившее. Возможно ли, чтобы хотя бы незадолго до начала извержения не ощущалось никаких подземных толчков, не чувствовалось никаких изменений в воздухе? А животные и птицы? Ведь прекрасно известно, как они «предсказывают» стихийные бедствия, выражая беспокойство и массами покидая опасные зоны! А здесь — мясо осталось лежать в жаровнях, хлеб — в печах, восковые таблички — в школьных классах... Более того: те, что побогаче, чуть ли не до последнего мгновения продолжали свои развлечения, наслаждались изобилием дорогих вин и вкусной еды. Так, в одном из домов все участники пира так и остались навсегда возлежать на своих ложах... Похоже на то, что до последнего вздоха помпеяне старались взять от жизни все, что она может дать.

Чтобы приблизиться к разгадке этой тайны, нужно представить себе, чем были Помпеи для Римской империи.

«И поднял глаза свои Лот, и увидел всю долину Ярдена — как вся она орошается: до того, как погубил Г-сподь Сдом и Амору, — словно сад Г-спода...» (Берешит, 13:10). Эти слова Торы можно применить к описанию цветущего края, каким была вся та область до рокового часа. Почва, содержавшая массу полезных минералов (вероятно, от каких-то извержений Везувия в незапамятные времена), была исключительно плодородной и покрыта рос­кошной растительностью. Сельское хозяйство процветало и приносило огромные доходы. В городах была развитая промышленность, особенно славились помпейские сукновальни. Недаром центральная торговая магистраль Помпей называлась «улицей Изобилия»!

Но все-таки не это составляло главную привлекательность тех мест в глазах многочисленных гостей, стекавшихся туда даже из отдаленных точек необъятной империи в поисках развлечений. Именно для них в сравнительно небольших Помпеях существовали огромный цирк-амфитеатр, способный вместить 20 тыс. человек, драматический театр, рассчитанный на 5 тыс. зрителей, и еще один, поменьше, — по-видимому, для 1500 представителей элиты, а в еще меньшем Геркулануме — огромная палестра (здание для атлетических упражнений и стадион для соревнований).

Аналог Помпей в современной мире — такие города, как Монте-Карло и Лас-Вегас, однако тот древний центр «индустрии развлечений» оставил их далеко позади себя, являясь также и преимущественно центром «индустрии наслаждений». О нравах Помпей можно сказать еще одним стихом из Торы: «А люди Сдома — дурны и греховны против Г-спода безмерно» (Берешит, 13:13). Судите сами: в обширных термах (банях) второй этаж состоял из отдельных комнат — наподобие современных «массажных кабинетов», — на стенах которых была представлена вся помпейская «энциклопедия секса». Кроме центрального лупанария (публичного дома), в городе было не меньше 25 борделей поменьше — не считая особых помещений харчевен и гостиниц и просто спален, имевших отдельный вход с улицы. В одних женщины «обслуживали» мужчин, в других — мужчины женщин, в третьих — мужчины мужчин, в четвертых — женщины женщин (назначение этих помещений нетрудно определить по характеру изображений на их стенах). Почти все жилые дома были украшены фресками и скульптурами, изображавшими мифологические сцены самого непристойного содержания. И вакханалия разврата продолжалась буквально до последнего вздоха. Археологи обнаружили скелет рабыни в объятиях ее хозяина, останки знатной матроны — в казарме гладиаторов; среди засыпанных пеплом сохранились настоящие «статуи разврата»: однополые пары, партнеры в которых — даже дети...

Далее: в Помпеях царила поразительная религиозная «толерантность»: там были представлены чуть ли не все основные культы стран, входивших в Римскую империю. Об этом свидетельствуют руины храмов: так называемой «Капитолийской триады» — Юпитера, Юноны и Минервы (с гигантской статуей Юпитера, уцелевшая голова которой находится ныне в неаполитанском музее), а также Аполлона и Меркурия; капище, посвященное «фамильному гению» императора Веспасиана; святилище египетской богини Исиды с резервуаром воды из Нила... Несколько поодаль от города, на склоне холма, спускающемся к морю, раскопали почти совсем целую виллу. Как полагают исследователи, она принадлежала жрице Диониса, культ которого (также в его ближневосточном варианте) в те времена широко распространился по всей Италии, но был сочтен слишком безнравственным даже для той разнузданной эпохи и запрещен римским сенатом. Справедливость этого эдикта подтверждают росписи на стенах виллы, изображающие таинства «дионисийских мистерий».

Не в этом ли причина непостижимой беззаботности обитателей Помпей? Не полагались ли они на помощь хоть какого-нибудь из «богов», которым так усердно служили как своими деньгами, так и собственным телом?

Невольно вспоминаешь о тщетной попытке Лота спасти из Сдома своих родственников: «…и сказал он: “Поднимайтесь, уходите отсюда, потому что уничтожает Г-сподь этот город!” — но показался он шутником его зятьям» (Берешит, 19:14).

И последнее. Как во все том же Сдоме, в Помпеях превыше всего ценились деньги и шла отчаянная борьба за обладание ими. Существовали несколько политических партий, каждая из которых рвалась к власти. (Катастрофа, кстати, произошла как раз накануне выборов в городское самоуправление.) С горделивыми патрициями успешно конкурировали торговцы, деляги, вчерашние рабы, а ныне вольноотпущенники, успевшие сколотить состояние. И памятники алчности помпеян остались навечно. В таковые превратились хозяева «дома фавна» (названного так по непристойной скульптуре, стоявшей в его внутреннем дворике): они потеряли драгоценное время, стараясь упаковать золотые кубки и блюда, да так и погибли, задушенные пеплом. Другой богач был не в силах расстаться с бронзовой статуей и умер, обнимая ее. Владелец «дома Диомеда» тщетно пытался открыть дверь и вырваться из дома, превратившегося в ловушку, а раб его светил ему фонарем и не выпускал из рук мешок с фамильным серебром. Или: скелет вора, пытавшегося унести золотые и серебряные монеты на глазах придавленного обрушившейся балкой хозяина...

Поистине, как сказал царь Шломо, «Любящего деньги они не насытят…» (Коелет, 5:9).

Из открытий ученых ясно видно, что жители Помпей (и близлежащих городов) грешили всем тем, что наиболее ненавистно Всевышнему: развратом, идолопоклонством и грабежом[2]. И за это они были наказаны всеми казнями, которые предусматривает закон Торы: побитием камнями, сожжением, умерщвлением путем пролития крови и удушением.

Но все-таки остается вопрос: можно ли сказать, что Помпеи были действительно самым развращенным городом Римской империи? Разве то же самое не происходило и в других местах — и тогда, и раньше, — почему же именно на эти города излился пылающий гнев Всевышнего?

Обратим внимание на хронологию. Катастрофа произошла 24–25 августа 79 года, а всего двумя месяцами раньше, 23 июня, умер император Веспасиан и властителем Римской империи стал его сын Тит. Таким образом, внезапное извержение Везувия, считавшегося до тех пор совершенно безобидной горой, ознаменовало самое начало правления (после траурных церемоний и празднеств коронации) того, кто семью годами раньше разрушил Иерусалим и Храм.

Еще во время правления своего отца Тит проявил себя так, что в Риме весьма и весьма опасались, что, став императором, он будет «вторым Нероном». Отличаясь жестокостью, удивительной даже для того века, Тит за любую провинность наказывал смертью, не проводя различий между правым и виноватым. Кровожадности его сопутствовала крайняя алчность: он занимался вымогательством, брал огромные взятки и очень дорого продавал свое участие в судебных делах, которые разбирал Вес­пасиан. Но более всего он поражал воображение даже видавших виды его современников своей развращенностью. Чуть ли не все ночи он проводил в грандиозных оргиях, причем средством для возбуждения его рано притупившейся чувственности служили уже не женщины, а мальчики и евнухи. Так что сатрапам, развратникам и мздоимцам всей Римской империи было с кого брать пример.

Понятно, однако, что при вступлении на престол Тит был крайне непопулярен и имел серьезные основания опасаться за свою жизнь. Поэтому он резко изменил образ жизни и принял все меры, чтобы предстать пред своими подданными в облике хрестоматийного образца добродетели. «Отрадой рода человеческого» провозгласили его придворные поэты.

Тем не менее его недолгое правление — чуть больше двух лет — было омрачено не только извержением Везувия. Через полгода большая часть Рима была уничтожена ужасным пожаром, бушевавшим три дня и три ночи. В Италию была занесена чума, ранее опустошавшая другие провинции Римской империи. И наконец, сам император начал страдать болезнью, совершенно непонятной для лучших римских врачей, от которой вскоре умер в страшных мучениях. Сам он утверждал, что кто-то или что-то точит его мозг изнутри.

Это было правдой. Рассказывается в Талмуде (Гитин, 56б), что, когда Тит похвалялся тем, что сумел победить еврейского Б-га, Всевышний сказал ему: «Ах ты, нечестивец, сын нечестивца! Крошечное создание есть у Меня в мире, по имени комар; ну-ка, сразись с ним!» И в нос Тита залетел комар, который принялся точить его мозг.

Но это еще более усугубило его ненависть к евреям и еврейству. Тысячи пленников, захваченных во время Иудейской войны, были растерзаны на аренах цирков дикими зверями, а те, кто посильнее, были обращены в гладиаторов и также погибли на потеху римскому плебсу. Массы девушек и молодых женщин были проданы в публичные дома, и даже мальчиков и красивых юношей не миновала такая участь. Вот из кого формировался в те годы контингент «индустрии наслаждений» в Помпеях и других центрах беспутства. А кто был ее потребителями? Римские «герои» Иудейской войны...

Именно здесь таится разгадка тайны Помпей и Геркуланума. Их соучастие в физическом и нравственном истреблении иудейских пленников стало последней каплей, переполнившей чашу терпения Всевышнего. За множество их грехов Он сначала отнял у них их разум и свободу выбора, а затем навеки опозорил, умертвив в самый момент их постыдных занятий и превратив в таких же непристойных истуканов, как те, которыми они «украшали» свои жилища.

*  *  *

Один умный человек сказал: «Главный урок истории — это то, что никто не извлекает из нее уроков». Помпейская порнография теперь извлечена из «секретного зала» музея в Неаполе, где хранилась под замком два столетия, и с бешеным успехом экспонируется как выставка «Эротическое искусство Помпей»; репродукции непристойных фресок и скульптур уже появились в справочниках и энциклопедиях и особенно охотно запускаются в Интернет. По всей видимости, если археологам удалось бы раскопать Сдом и Амору, Государство Израиль взяло бы реванш за катастрофическое падение туризма в последние годы: наверное, тамошние находки затмили бы Помпеи и Геркуланум. И, без сомнения, люди восхваляли бы уровень «культуры», восхищались бы произведениями «искусства», изумлялись бы географическим и геологическим соответствиям тому, что написано в Торе, но старательно замалчивали бы религиозный и моральный аспекты гибели центров поругания всех законов — и Б-жеских, и человеческих...

Художественно-документальный фильм о последнем дне Помпей, снятый по заказу Би-би-си, заканчивается панорамой современного Неаполя, с его населением в три с половиной миллиона (вместе с пригородами), раскинувшегося у подножия все того же Везувия. И звучат слова: «Специалисты утверждают, что плиниевы извержения такого масштаба происходят лишь раз в две тысячи лет. А значит, следующее не за горами...»

Но об этом стоит задуматься не только обитателям Неаполя. Для Всевышнего нет ограничений, и по Его воле не только любая гора может превратиться в вулкан. Орудиями Его гнева могут стать и цунами, и торнадо, и смерчи, и землетрясения, которые «…Б-г содеял, чтобы боялись Его» (Коелет, 3:14). Горе тем, кто не обращает внимания на эти предупреждения!

  добавить комментарий

<< содержание 

 

ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.

 



[1].       Таково правильное название этого города, хотя в русском языке со времен Пушкина и Брюллова употребляется название «Помпея».

 

[2].       См. комм. Раши к Берешит, 6:11, где он объясняет, что потоп был наказанием именно за эти грехи, и к 6:13 — о том, что тогда Всевышний дает свободу ангелу-губителю, который уже не отличает правого от виноватого.