[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ИЮНЬ 2012 СИВАН 5772 – 6(242)
«Михаил Шварцман и его ученики»
Петербург, Русский музей, до 25.6
Михаил Шварцман. Иерархия сыновняя. 1980-е годы. ГРМ
В Строгановском дворце собрали около полусотни работ Михаила Шварцмана и его последователей.
Шварцман (1926–1997) вошел в историю неофициального искусства как создатель концепции «иератической живописи». Он известен не только как художник, но и как философ, и как педагог. Круг его общения был необычайно широк: здесь и режиссер Евгений Шифферс (с которым у Шварцмана быстро начались идейные расхождения), и искусствовед Борис Гройс (о нем художник высказался отчужденно: «Взгляд Гройса претерпевал эволюцию от проницательной и свежей пророческой интуиции до брюзгливого снобства»), и множество коллег, с которыми он организовал в 1975 году «Иератическую школу». Название школы связано с понятием «иературы», как Шварцман называл свои произведения. Концепция в целом, соответственно, — «иератизм». Термин происходит от древнегреческого hieros — «священный», «знаковый». Но это была внелитературная знаковость. Не случайно его живопись с таким трудом подпускает к себе чужие слова. Лучшим ее интерпретатором был сам Шварцман, наверняка ужаснувшийся бы любой попытке его классифицировать.
Шварцман был известен хотя бы в узких кругах, а творчество его — практически нигде. Он неохотно расставался со своими работами, воспринимая их продажу как трагедию, как предательство собственных детей. Потому в 1987-м отказался дать свои картины для аукциона Christie’s, и это не было позой, лишь проявлением последовательности. Да и первую свою выставку тогда же не захотел проводить в Лондоне, решил дождаться ее на родине. Она открылась в Третьяковке лишь семь лет спустя.
В облике Шварцмана было много библейского. Как заметил один из современников, он и «вещал как пророк-поэт». Известный герметизм его идей привел к неожиданным последствиям. В его «системе ценностей, – пишет Галина Ельшевская, – почти теряет свой обычный смысл понятие художнической “удачи/неудачи”, поскольку не предусмотрена позиция внешнего наблюдателя, с которой подобная оценка могла бы быть верифицирована и ратифицирована: вероятно, именно поэтому единственная прижизненная выставка Шварцмана, состоявшаяся в 1994 году в ГТГ, многих повергла в растерянность — было непонятно, в каком понятийном поле воспринимать работы, слухи о которых явно превышали возможность отнестись к ним просто как к произведениям живописи».
Среди художников — последователей и учеников Шварцмана, чьи работы также представлены сейчас на Невском проспекте, — Валерий Башенин, Дмитрий Комиссаров, Никита Медведев, Геннадий Спирин и Анатолий Чащинский.
«Общественный просмотр»
Москва, галерея «Ковчег», до 1.7
Натан Альтман. Иллюстрация
к стихотворению В. Маяковского «Кем быть?». 1936 год.
Собрание Государственного музея В. В. Маяковского
Московский музей Владимира Маяковского продолжает праздновать собственное 75-летие. Причем делает это музей на дружественных ему площадках.
Весной в галерее «Проун» уже показывали выставку графики «Даешь!», связанной в основном с образом Ленина. На Винзаводе собрали плакаты и эскизы Александра Родченко, Густава Клуциса, Лазаря Лисицкого и Сергея Сенькина. Экспозиция в галерее «Ковчег» еще богаче на имена. Помимо работ четверых героев «Проуна», здесь также выставлены произведения работавшей для театра «Синяя блуза» Нины Айзенберг (ее эскиз костюма 1926 года к «Частушкам о метрополитене» Маяковского), Давида Бурлюка, Густава Клуциса и многих других авторов, известных и не очень.
Большинство работ датируются 1920-ми годами, хотя «Ангелы и аэроплан» Натальи Гончаровой, из альбома «Мистические образы войны», созданы еще в 1914-м.
Почти все представленные в «Ковчеге» художники были вынуждены так или иначе адаптироваться к социалистической идеологии. Чаще всего адаптация происходила на уровне образов — истово верующих в новый мир среди живописцев было немного. Хотя поначалу иллюзии испытывали почти все. Штеренберг и Каменский, Тышлер и Степанова, Вильямс и Шагал — кто только не оказался захвачен цепким потоком эпохи. Так, Амшей Нюренберг, выходец из знаменитого одесского «Общества независимых художников», после революции стал первым народным комиссаром искусств в той же Одессе, позднее работал художественным корреспондентом «Правды» и с Маяковским в «Окнах РОСТа», создавал МОСХ. А Владимир Роскин оформлял советские отделы на крупнейших международных выставках, от авиационной в Берлине в 1930-м до нью-йоркской в 1938-м. В итоге он стал председателем художественного совета Комитета декоративно-оформительского искусства, благодаря которому в советские времена могли зарабатывать многие неофициальные художники. Но председателем Роскину пришлось быть недолго — его сняли за поддержку опального Оскара Рабина.
«Оттуда и туда: Выжившие из Восточной Европы. 45/90»
Мюнхен, Еврейский музей, до 17.6
Титульная страница книги Арье Навона «Здесь и там». Издательство организации «Поалей Цион» («Рабочие Сиона»). 1949 год
Выставка посвящена еврейским судьбам, связанным с послевоенным Мюнхеном и его окрестностями. Первая ее часть — рассказ о так называемых Displaced Personen (DPs), перемещенных лицах. Среди них были и пережившие Шоа. Их судьба, увы, не так часто привлекает внимание исследователей, как судьба погибших в концлагерях. Зато теперь к выставке вышел каталог, в котором дети бывших DPs рассказывают о семейных историях и преданиях.
Большинство выживших уехали в Израиль или другие страны, но, пока
они находились в лагерях временного пребывания, их будущее не было известно ни
им самим, ни представителям союзных армий, ни организациям, занимавшихся их
бытом. Ситуация неопределенности, невидимого будущего, отражена в дизайне этой
части выставки, напоминающей о блужданиях в лабиринте.
Вторая часть экспозиции рассказывает о конкретном лагере Фёренвальд, его
обитателях и их быте. Фёренвальд, просуществовавший дольше других лагерей (он
закрылся лишь в 1957 году), уже становился объектом арт-исследования.
Современная мюнхенская художница Михаэла Мелин посвятила ему инсталляцию,
созданную из записей голосов и видео (см.: Лехаим. 2011. № 8).
«Евреи в ориентализме»
Париж, Музей еврейского искусства и истории, до 8.7
Эжен Делакруа.
Замужняя еврейка из Марокко. 1852 год. Собрание Этель Лефрак и семьи Лефрак
Тема парижского проекта — архетипический образ Еврея как представителя «восточного» в европейском искусстве 1832–1929 годов.
Два знаменитых путешествия в Северную Африку двух знаменитых художников — Эжена Делакруа в Марокко и Шассерио в Алжир – маркируют первую временную границу выставки. Вторая дата связана с закрытием художественной школы «Бецалель», основанной в Иерусалиме в 1909 году (сегодня под этим именем работает иерусалимская Академия художеств и прикладного искусства).
Любопытно, что Делакруа увлекся Востоком, уже пережив байронический ориентализм, восхищение греками, их освободительной войной против турецкого владычества. Его сменил ориентализм знатока. Путешествие 1832 года оказалось единственным в его биографии — и важнейшим. Его влияние Делакруа ощущал на протяжении всей жизни, альбомы сделанных в Северной Африке эскизов вдохновляли его на протяжении десятилетий. Многое в этом увлечении определялось литературой. Как и на его современников, на Делакруа произвело впечатление предисловие Виктора Гюго к сборнику «Ориенталии» (1829), создавшее новую мифологию Востока и породившее массу последователей. Центральным полотном этого раздела становится «Еврейская свадьба в Марокко» из коллекции Лувра.
Среди других авторов, показываемых во французской столице, — Моро и Альма-Тадема, Гутман и Бауернфайнд... Компания подобралась интернациональная. Англичане Дэвид Робертс и Томас Седдон запечатлели Иерусалим, каким мы его уже никогда не увидим, а француз Орас Верне увлекался ветхозаветными сюжетами (любопытно, что Конан Дойль считал Шерлока Холмса внучатым племянником Верне).
Произведения мэтров ориенталики пользовались огромным успехом на рынке — сперва как экзотика, затем как память о собственных путешествиях. К 1870-м годам поездки на Восток стали относительно массовыми, их организовывала, например, фирма Кука, но стоили они очень дорого, до 3 тыс. франков (средняя зарплата рабочего тогда, например, составляла три франка в день). Искусство оказывалось альтернативой путешествию — быть может, менее эмоциональной, зато наверняка более комфортной.
Алексей Мокроусов
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.