[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ СЕНТЯБРЬ 2013 ЭЛУЛ 5773 – 9(257)
СНЯЛ СВОЮ СМЕРТЬ. И УМЕР
Михаил Горелик
Было как-то в Москве шествие русских националистов. Лозунг: «Русские, вперед!» Что-то с полицией не поладили, тут вой сирен — решили, хватать будут, стали разбегаться. А это «скорая помощь», не разобрались. Но что интересно, разбегались с тем же криком: «Русские, вперед!»[1]
Прямо по сценарию Балабанова: русский бандит отдается в руки американской полиции с криком «Русские умирают, но не сдаются!». Типологически то же самое.
Написал партитуру — жизнь сыграла. Мечта каждого художника.
Балабанова обвиняли в русофобии.
И в антисемитизме.
Оба обвинения бессмысленны, следствие культурного непонимания.
В «Брате» герой говорит: я евреев как-то не очень. А что, русский бандит обязан испытывать любовь к евреям? И обратите внимание: балабановский брат, он ведь сначала спасает и только затем интересуется, не еврей ли. То есть было у него нехорошее подозрение. И все равно спас. Оказывается, немец. Немец лучше, чем еврей, немец нормально — и тоже правда.
В «Брате-2» анекдотический гротескный еврей всучивает герою негодную машину, сопровождая сделку сентенцией: мы, русские, должны помогать друг другу. И что — злонамеренная выдумка? Мы, русские, должны...
В «Брате» первом трамвайный конфликт с кавказцами. Герой достает пистолет. Не надо, брат! Я тебе не брат, мразь черножопая!
Зал взрывается аплодисментами.
Обсуждалось в прессе. Обвиняли Балабанова в ксенофобии, чуть ли не в фашизме.
Но что делать, если наш брат таков?
Что делать, если зритель таков?
На зеркало пенять?
Старый анекдот. Психиатр показывает пациенту серию картинок с цветными пятнами, чистая абстракция, ни намека на фигуративность. Что вы видите? Секс в снегу при свете полной луны. А здесь? Секс дайверов. А здесь? Секс под куполом цирка... Доктор, вы, случаем, не маньяк?
«Брат» и «Брат-2» принесли Балабанову славу, народную любовь, кассовое кино, для всех, экшен, зрители отождествляют себя с героем, иллюзорно преодолевают благодаря ему собственную слабость, неуверенность в себе, униженность, социальное поражение.
И в то же время сложное кино, цитатное, постмодерн.
Последние два фильма — «Кочегар», «Я тоже хочу» — чистый артхаус.
Как любой значительный художник, Балабанов создал свое узнаваемое художественное пространство, свой мир.
Минимализм диалога. Выраженный конфликт словесного и визуального. Герой открывает огонь на поражение, повторяя полюбившиеся ему строчки детского стишка: «Всех люблю на свете я».
Театр абсурда. Черный юмор.
Русский бандит добивает украинского (контрольный выстрел в голову): это тебе за Севастополь. Ликование зала.
Юный фашист торгует в Музее Ленина оружием времен второй мировой.
Чапаевский пулемет в схватке бандитов на московских улицах.
Бандит-садист, улыбчивый палач, любитель фольклора, шутки-прибаутки-пословицы-поговорки. Народность. Перед экзекуцией: «Любишь медок — люби и холодок».
Рожденный Борхесом и анекдотом про чукчу якут, подвал, в печке трупы сжигают, адская пещь огненная, век интернета, выстукивает одним пальцем на машинке прочитанный в юности роман, и это роман о нем. Две маленькие девочки (будущее России) с интересом смотрят на огонь.
В «Брате» на первом этаже убивают, на втором — славная компания питерской интеллигенции. В «Кочегаре» бандиты уже на обоих этажах.
Вымороченный, странный, зачастую обезлюдевший Петербург.
Разрушающийся мир. Град обреченный.
Изменить ничего нельзя. Только бежать.
Встречаются на пороге вечности отвергнутые небом двое. Братья. Один бандит — образ всех балабановских бандитов, другой — играющий самого себя Балабанов. Ты кто? Я бандит. А ты? Я член Европейской академии киноискусств.
Падают замертво.
Двое разбойников. Достойное по делам нашим приняли.
Снял свою смерть.
И умер.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.