[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ АПРЕЛЬ 2000 НИСАН 5760 — 4 (96)
А зачем уезжать? Мне и здесь плохо!
Рижский писатель Леонид Коваль беседует с Александром Гильманом, депутатом Рижской городской Думы.
Александр, ваше имя широко известно в Риге. Ваша гражданская позиция, ваши острые публицистические выступления в прессе принесли вам славу непримиримого оппонента нынешних порядков в Латвии. Познакомьте, пожалуйста, себя с нашими читателями.
Мне сорок семь лет. В свое время закончил Политех, работал инженером. Тринадцать лет назад мне надоело ежедневно ходить на работу, и я подался в железнодорожные рефрижераторные механики. В какой-то момент счел, что газетные комментаторы не все понимают – пришлось самому статьи писать. Через несколько лет, как-то незаметно для себя, стал известным в Латвии публицистом.
Чего ты пытаешься добиться своей политической и журналистской деятельностью?
Сначала надо объяснить, что у нас в Латвии происходит. В республике сложились ДВЕ вполне самостоятельные ОБЩИНЫ – латышская и русскоязычная. Их численное соотношение – примерно 3:2. Само по себе это не трагично, Бельгия в подобной ситуации живет и процветает. Однако у нас латышская община захватила в государстве всю власть, карьерные возможности инородца жестко ограничены.
Я убежден, что именно в этом и состоит смысл латышского национального возрождения: слишком соблазнительна ситуация, когда 40% населения платит налоги, а в разделе пирога никакого участия не принимает. Поэтому у нас и принимаются строгие законы о государственном языке, об образовании, поэтому почти треть населения лишена гражданства – необходим механизм создания тепличных условий для своих.
Самое гнусное, что при этом Латвия признается мировым сообществом более или менее демократическим государством. Когда я был советским евреем, мои жизненные перспективы были ограничены, пожалуй, меньше, чем сейчас. Однако тогда я знал, что живу в тоталитарном государстве, что могу в случае эмиграции претендовать на статус беженца. Сейчас весь мир делает вид, что так и надо, хотя несправедливость касается не 1%, а двух пятых жителей страны.
А теперь к вопросу о цели моих усилий. Наша партия бросает вызов сложившейся системе уже самим названием – "Равноправие". В коалиции с двумя близкими партиями она имеет 16% мест в сейме и примерно столько же в некоторых самоуправлениях, в том числе рижском. Разумеется, мы обречены на пребывание в оппозиции.
Я достаточно скептически отношусь к нашей политической деятельности. Иногда чего-то удается добиться, но к. п. д. очень невысок. Важен сам факт нашего существования, важно, что мы можем говорить правду, не имеет значения, в качестве публицистов или политиков. Рано или поздно наше слово должно изменить ситуацию, хотя механизм этого изменения пока неясен.
Ты рьяно и справедливо защищаешь латышских русских. А у евреев в Латвии нет проблем?
Лет десять назад был популярен такой анекдот. Прибалт-националист запальчиво жалуется отдыхающему в Юрмале москвичу на то, как много вреда нанесли его маленькой стране понаехавшие сюда русские. "Ко мне ваше недовольство не должно относиться, – замечает гость, – я не русский, я еврей". – “А какая разница, – следует ответ. – Вы, русские, сами разбирайтесь, кто у вас еврей”.
Этот анекдот достаточно достоверно описывает и нынешнюю ситуацию. Антисемитизм, конечно, в Латвии существует, но для латышского националиста все инородцы – это достаточно однородная чуждая масса. То, что некоторую долю в ней составляют евреи, не имеет серьезного значения. Важнейшее противоречие государства – взаимоотношения между коренным населением и инородцами, все остальное вторично. Приведу пример. Для многих латвийских русских характерно пренебрежительное отношение к России. Мы, мол, почти в Европе живем, а они там лаптем щи хлебают.
Конечно, определенная разница в бытовой культуре присутствует, конечно, политика ельцинской власти по отношению к нам была, мягко говоря, невразумительной. И все же подобная позиция невероятно опасна, о чем мне не раз приходилось писать.
Хороша Россия или плоха, но другой, ребята, у вас нет, – утверждал я в этих статьях. Если вы хотите, чтобы вами не пренебрегали, научитесь не пренебрегать своей родиной. Это ерунда, что для жизни в диаспоре важно сохранить язык и культуру, евреи достаточно быстро утратили и то, и другое, а два тысячелетия избегали ассимиляции. Самое главное, сохранить преданность стране исхода, преданность чисто политическую. Именно в этом я вижу смысл иудаизма – он воспитал евреев сынами Израиля.
Между прочим, власти очень хорошо понимают эту закономерность. То, что Латвия радостно исполняет роль Моськи в отношениях с Россией во вред собственной экономике, объясняется не только желанием выслужиться перед Западом. Есть и чисто внутренняя пропагандистская установка. Яблоко далеко от яблони не падает, и если Россия так плоха, понимает обыватель, то и с ее блудными сынами церемониться не следует. Кстати, та же причина, по-моему, двигала и советской антисионистской пропагандой...
Латвия в Израиле известна как страна, которая категорически не желает судить гитлеровских палачей из числа своих бывших граждан. Как ты думаешь, почему?
Лед уже тронулся. Сейчас возбуждены уголовные дела против двух стариков, проживающих в Австралии, Калейса и Озолса. Конечно, по чисто объективным причинам – мало доказательств, нет свидетелей – вероятность осуждения не велика, но хорошо уже то, что процесс пошел. Меня же в проблеме Холокоста волнует не судьба отдельных престарелых убийц. Самое грустное, что в обществе никто не анализирует, почему именно в Латвии местное население с таким энтузиазмом приняло участие в фашистских зверствах. Ведь знаменитый Арайс, в чьей команде служили эти австралийские старички, предложил свои услуги немцам через пару часов после того, как те вошли в Ригу, а через три дня его банда сожгла Хоральную синагогу, где живьем сгорело несколько сот евреев.
Еще чудовищней была ситуация в местечках, где евреев расстреливали не штатные головорезы, а простые полицейские. Человек, всю жизнь ловивший самогонщиков, бродяг и базарных воришек, получил приказ расстрелять своих соседей, выполняет его и вновь возвращается к правоохранительной деятельности... А многочисленные шоферы, повара – никто не считал свою деятельность предосудительной, и не случайно в Латвию свозили на уничтожение евреев со всей Европы.
Разгадка, на мой взгляд, в режиме, который правил в Латвии в предвоенные годы. Тогдашний диктатор Карлис Улманис сделал лозунг "Латвия для латышей!" главным идеологическим постулатом. Поэтому неудивительно, что в теории и практике нацистов для многих латышей не было ничего запредельного, они привыкли жить при торжествующем национализме, и быть вторыми в жестокой национальной иерархии их более или менее устраивало. Такая логика говорит о незрелости государственного мышления. Именно поэтому я голосовал девять лет назад против независимости Латвии, именно из-за такой наследственности я считаю, что латышский национализм куда более опасен, чем национализм австрийский, о котором сейчас так много говорят.
В Латвии, пожалуй, как нигде в мире, Холокост является проблемой куда более широкой, чем чисто еврейская. Недавно у нас посадили на 6 лет советского партизана Василия Кононова, якобы за убийство мирных граждан. Мне сейчас не хочется обсуждать сам приговор. Вопрос публицистов, обвинявших Кононова, заключался в том, что он фактически изменил Родине, вступив в ряды враждебной советской армии и тем самым способствуя закреплению Латвии в составе СССР. Поставим себя на место подсудимого. Он рос на самом востоке Латвии, в бывшей черте оседлости, где городское население было преимущественно еврейским, сельское – русско-белорусско-польским, а латыши находились в меньшинстве и занимали начальственные посты. В первые дни войны латышские полицейские хладнокровно расстреливали всех евреев. Мог ли быть уверен русский юноша Кононов, что не последует приказа уничтожить всех русских? Мог ли он сомневаться, что этот приказ будет выполнен? И, наконец, мог ли он выбрать во второй мировой войне другую сторону? Ответы на все эти вопросы мне кажутся очевидными.
Официальная пропаганда объясняет активное участие латышей в преступлениях Холокоста активностью евреев в преступлениях сталинизма. В Латвии проходят процессы над бывшими сотрудниками НКВД. Среди осужденных – еврей М. Фарбтух. Что ты думаешь по этому поводу?
Самый простой ответ на этот вопрос: не может весь народ отвечать за преступления отдельных своих соплеменников. Однако ситуация еще более сложная. Моих родителей выслали из Латвии в Сибирь 14 июня 1941 года. Дед умер в лагере, бабушка – в ссылке в первую голодную зиму. Но в 1941 году выслали 6 человек, а 16 лет спустя 6 человек вернулись в Ригу – в ссылке родились мы с сестрой. Если бы наша семья осталась дома, то уже через полгода все были бы убиты. Объективно сталинские преступления спасли моих родных и многих других. Все-таки нельзя сравнивать высылку 15 тысяч человек, из которых большинство остались живы, и расстрел 80 тысяч только местных евреев. И то, и другое преступления, но разного масштаба.
Среди тех, кого приготовились сейчас судить, был такой Соломон Мурин. В годы довоенной диктатуры он работал в подполье, был арестован и приговорен к смертной казни. Тогда международная общественность добилась его помилования. После освобождения он служил в НКВД, затем воевал. В 1998 году его собирались арестовать, и 88-летний старик покончил с собой. Судьба, по-моему, более трагичная, чем преступная.
Мой покойный отец был ровесником Фарбтуха, которого сейчас посадили умирать – ему далеко за 80, и он тяжело болен. Я думаю, что мой отец Фарбтуха простил бы, а Арайса – нет.
Подсудимый ветеран Василий Кононов.
Ты так критически относишься ко всему, что происходит в Латвии. А об отъезде не задумываешься?
Недавно по телевизору я слышал, как такой вопрос задали одному московскому юмористу, а они, как известно, почти все евреи. Ответил он анекдотом: "Абрам Исаакович, что же вы в Израиль не уезжаете?" – "А зачем уезжать – мне и здесь плохо!"
Анекдот, по-моему, замечательный и достаточно полно характеризует тех немногочисленных евреев, которые еще остались на одной шестой. Конечно, здесь плохо – но именно потому, что здесь плохо, здесь есть, что делать, есть, с чем бороться, есть, чем доказать самому себе необходимость своего существования. В Латвии осталось, кажется, уже менее 10 тысяч евреев, некоторые из них на виду: депутаты сейма, видные журналисты, два самых богатых банкира (один, правда, уже довольно давно сидит в тюрьме), знаменитый скрипач, оперная певица и другие известные в самых неожиданных сферах деятельности люди.
Есть байка о том, как уважаемый раввин тщетно уговаривал Троцкого умерить революционный пыл. "Троцкие делают революцию, а убивают Бронштейнов", – с грустью говорил раввин после аудиенции. – Сегодня все бронштейны уехали, а мы, оставшиеся, все в некотором роде троцкие – не потому что мечтаем о революции, а потому что на этой земле у нас есть весьма важные дела, с которыми мы, кажется, совсем неплохо справляемся.
Неподсудный Калейс: тогда и сейчас.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru