[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ИЮНЬ 2000 СИВАН 5760 — 6 (98)
Он оставил по себе добрую памЯть
Борис Ефимов
К сожалению, не о каждом человеке можно это сказать... Тем приятнее, когда можешь вспомнить и рассказать о хорошем человеке. Правда, «хороший человек» — понятие весьма условное, относительное. Для кого-то он может быть хорошим и одновременно для кого-то другого – плохим. Надо ли доказывать, что самый хороший человек может где-то и в чем-то поступить нехорошо, некрасиво и, наоборот, человек, которого считают плохим и злым, способен сделать кому-то добро?
Это бесспорно. И все же, все же, все же... На мой взгляд, для характеристики того или иного человека существует некий «общий знаменатель», позволяющий определить его сущность, природу, мораль, нравственный облик и дающий право высказаться решительно, хороший или плохой это человек. Я хочу воспользоваться этим правом и заявить: Виктор Ефимович Ардов – хороший человек и к тому же одаренный литератор.
Виктор Ардов был широко известен в 20–30-е годы как автор многочисленных юмористических рассказов, сатирических фельетонов, литературных пародий, эстрадных реприз и даже веселых комедий на сцене Театра Сатиры.
Надо признаться, что художественный уровень произведений Ардова был не слишком высок, ему, безусловно, не хватало тонкости и глубины сатиры Михаила Зощенко, Ильи Ильфа и Евгения Петрова, Михаила Кольцова, Валентина Катаева, но бесспорно и то, что он значился в плеяде наиболее популярных мастеров сатирического жанра той поры. Достаточно взять в руки сборник «Советский юмористический рассказ 20–30-х годов», чтобы в этом убедиться. В сборнике на первом месте стоят сочинения Виктора Ардова (конечно, в этом сыграл роль и алфавитный порядок), при этом в него включено 26 его рассказов, 25 Зощенко, 19 Ильфа и Петрова, 4 юморески Катаева и 10 фельетонов Кольцова. Вероятно такое соотношение о чем-то свидетельствует. Вместе с тем непосредственное соседство различных мастеров сатирико-юмористического «цеха» позволяет глубже понять своеобразие и характерные черты творчества каждого из них. И совершенно отчетливым, ясным представляется контраст между сатирой остро публицистической, общественно значимой направленности и шутейно-развлекательной, построенной на анекдотических курьезах и нелепостях. Надо сказать, что творчество раннего Ардова относится именно ко второй категории. Но невзыскательных на вкус читателей это вполне удовлетворяло, от него ждали не слишком серьезного, забавного, непритязательного смешного озорства. И он, как правило, не обманывал этих ожиданий.
Мне вспоминается типичный для Ардова эпизод. Отмечали семидесятилетие известного в то время фельетониста-сатирика Григория Рыклина. По этому поводу в Малом зале Центрального Дома литераторов состоялось оживленное застолье, произносились приличествующие случаю речи, приятные для слуха юбиляра. Когда слово было предоставлено Ардову, все немного насторожились. Он же, как и все другие, очень корректно и уважительно отдал должное энергии и бодрости 70-летнего журналиста, в полной мере сохранившего высокую, подлинно молодую и полноценную активность своей деятельности. Но те, кто хорошо знал Ардова, не сомневались, что за этим последует что-нибудь неожиданное, экстравагантное, озорное. И, действительно, заканчивая свое приветствие, он вдруг повысил голос и патетически воскликнул:
– А ведь в конце концов в свои семьдесят лет Григорий Ефимович имеет полное право быть идиотом!
Раздался взрыв хохота, а ошеломленный Рыклин выронил свой бокал с вином...
Такое «приветствие» было целиком в стиле тогдашнего Ардова, остряка и «трепача», в духе развязной литературно-актерской богемы тех лет. Сам Виктор Ефимович впоследствии писал в своих воспоминаниях, что «настроения этой богемной среды были, если не прямо обывательскими, то близкими к тому».
Следует к этому добавить, что именно в ту пору в «Правде» появился фельетон Михаила Кольцова, хлестко высмеивавший эту «богемную среду». И так случилось, что я стал свидетелем, как в писательском клубе, в компании за столиком в буфете Ардов запальчиво и с явным вызовом отзывался об этом фельетоне.
– Да! – кричал Виктор Ефимович. – Да! Мы – богема! Ну и что? Нисколько мы этого не стесняемся! Мы не желаем заботиться о гражданственности, партийности, сознательности и прочих высоких материях! Пусть этим занимается сам Кольцов! А нас пускай оставит в покое!
Но шло время, и к концу 20-х богемный стиль и богемные нравы были признаны «пережитком», да и сам Ардов стал серьезнее, а произведения его значительнее и глубже по содержанию. И, как вспоминает Виктор Ефимович, тот же Кольцов однажды при встрече спросил его: «Почему не приносите фельетон в “Огонек”? Я пробормотал, что приносил уже, но не печатают, – на что Кольцов ответил: – Ну, за эти годы вы стали писать лучше... И потом, мы вас лучше узнали».
А когда вскоре Кольцов создал сатирический журнал «Чудак», Ардов явился одним из активных его сотрудников наряду с Ильфом и Петровым, Катаевым, Зощенко, Олешей, Маяковским, другими известными сатириками – литераторами и художниками, завоевав самое дружеское расположение своих коллег. О своей работе в «Чудаке» он оставил интересные, окрашенные юмором воспоминания. В частности, он рассказывает, как по инициативе Кольцова решили придать рекламе о подписке на журнал веселый, юмористический характер. В сочинении текстов такой рекламы, естественно, принял участие и он, Ардов.
«И я написал для рекламы “Чудака”, – вспоминает он, – о знаменитых чудаках мировой истории. Я утверждал, что чудаком был и Карл Маркс, сочинивший свой “Капитал” без договора и аванса от издательства. Чудаком был и Ньютон, который, вместо того чтобы спокойно скушать упавшее с дерева яблоко, пустился в сложные размышления о каком-то земном притяжении. Явными чудаками были Галилей, Коперник и многие другие».
Виктор Ардов был человеком не только веселым и остроумным, но и на редкость добрым. И не раз проявлял свою доброту в жизни. Приведу маленький характерный пример. Мой сын Миша, будучи еще школьником-старшеклассником, решил как-то вместе с тремя товарищами приобщиться к «светской жизни». Они пришли в ресторан «Савой», где на свои скромные карманные деньги заказали себе по бокалу коктейля и, важно усевшись в зале, принялись, как положено, тянуть его через соломинку. Все шло хорошо, как вдруг один из них нечаянно опрокинул свой бокал, который упал на пол и разбился вдребезги. Мальчики пришли в ужас – у них не было денег, чтобы возместить причиненный ресторану убыток.
И тут произошло чудо. К ним из-за соседнего столика подошел мужчина с красивой черной бородкой и спросил:
– Что у ват тут произошло, ребята?
Узнав в чем дело, он засмеялся:
– Ну, ничего страшного. Сейчас мы уладим.
Он подозвал официанта, выяснил, сколько стоит разбитый бокал, вынул из бумажника двадцать пять рублей и расплатился. Инцидент был исчерпан.
Нетрудно догадаться, что это был Виктор Ардов. Конечно, он совершил не Б-г весть какой великий поступок, но согласимся, что не каждый из нас вот так легко поспешил бы выручить совершенно незнакомых ему парней. Доброта Ардова была органичным и неотъемлемым его качеством, врожденным свойством его души. Я предвижу скептическую реплику:
– А что тут особенного, потрясающего? Мало ли добрых людей?
Целиком с этим согласен. Но дело в том, что далеко не все из них были добрыми, когда это было связано с возможными неприятностями, было рискованно и опасно. Люди моего поколения, вероятно, помнят время в конце 30-х годов, когда никого не удивляло, что вполне добрые и порядочные люди переставали узнавать при встречах своих хороших знакомых, имевших несчастье быть родственниками репрессированных «врагов народа».
А о том, чтобы проявлять какое-то внимание к самим репрессированным, а также опальным людям или, тем более, чем-то им помочь, не могло быть и речи. Именно в это время, в этой атмосфере страха Виктор Ардов вел себя исключительно мужественно, что могло стоить ему головы. Так, его знакомая, известная певица Лидия Русланова, арестованная как жена генерала Крюкова, «виновного» в том, что был близок к опальному тогда маршалу Жукову, в ссылке получала материальную помощь, продовольственные посылки от него, Ардова. Он делал это открыто, подвергая немалому риску себя и свою семью. Подвергшаяся жестокой и оскорбительной «проработке» выдающаяся поэтесса Анна Ахматова, в семье Ардова нашла крышу над головой, сердечное внимание и заботливый уход.
Квартира Ардова на Ордынке была в своем роде знаменитой. В ней получил воспитание талантливый актер Алексей Баталов, сын жены Виктора Ефимовича – Нины Антоновны Ольшевской. В доме Ардова–Ольшевской бывали Михаил Булгаков, Осип Мандельштам, Михаил Зощенко, Илья Ильф, Евгений Петров, Маге Залка, Юрий Олеша, Михаил Светлов, Фаина Раневская, Лидия Русланова, Борис Пастернак, Лидия Чуковская, Дмитрий Шостакович. Подлинным членом семьи была Анна Ахматова.
Не «ржавела» и моя дружба с Виктором Ардовым. Мне вспоминается такой эпизод. В 1962 году в издательстве Академии художеств вышла моя небольшая книга «Основы понимания карикатуры», не прошедшая мимо внимания Ардова. Он отозвался на нее положительной рецензией, но высказал в ней и некоторые свои мысли о природе карикатуры как особого жанра изобразительного искусства, чего, с его точки зрения, «не хватает в толковой и полезной книге Б. Ефимова». Копию своей рецензии Ардов прислал мне, приложив к ней записку, выражавшую его желание узнать мое мнение о своей статье. Эта записка по своей лаконичности (она состоит из одного-единственного слова) и выразительности целиком в стиле ее автора, и я позволю себе привести ее здесь в качестве иллюстрации.
Почти столь же лаконична и авторская надпись на книге сатирических фельетонов «Образцы красноречия»: «Боре Ефимову от стааааааарого друга. В. Ардов. Ноябрь 1966 года».
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru