[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ИЮЛЬ 2004 ТАМУЗ 5764 – 7 (147)
ДВЕ ЖИЗНИ СОЛДАТА ЯНКЕЛЯ
Семен Шпунгин
Среди полутора миллионов евреев, сражавшихся в армиях союзников против нацистов, был и портной из Даугавпилса – Янкель Виленчик. Едва ли еще кому-нибудь на войне привалило такое «еврейское счастье». Наслышанный о его невероятной судьбе, я не раз пытался узнать подробности у сына Янкеля Баруха, который давно живет со своей семьей в Израиле. А он все откладывал разговор. То его занимали неотложные дела, то с работы приходил настолько усталым, что не хватало сил вдаваться в воспоминания. Да и вообще… Кому это сейчас может быть интересно? Мало ли что случалось на той страшной войне? Я настойчиво возражал: «Если придерживаться голых фактов, получается, что ты, Боря, родился через четыре года после того, как твой родной отец подорвался на мине и был похоронен под Крустпилсом… Пусть же люди узнают историю солдата, в которую не могли поверить даже его однополчане!»
И вот мы сидим, как водится, на кухне в доме Виленчиков, нависающем с холма над тихой улицей иерусалимского жилого массива Гило. Уже стемнело. Стало чуть прохладней после нестерпимого зноя, принесенного душным хамсином. Я внимаю рассказу и стараюсь не упустить ни слова из того, что Баруху известно о ратной биографии отца, начавшейся, как у многих его сверстников, в 1941 году.
Когда немцы уже находились на подступах к Даугавпилсу, Янкель Виленчик с женой и маленькой дочкой успел эвакуироваться. Позднее, в России, они разлучились. Янкеля призвали в армию и направили в Гороховецкие лагеря, где формировалась латышская стрелковая дивизия. А оттуда – марш-бросок прямо на фронт, в самое пекло кровопролитных боев под Москвой.
Подразделение, куда попал бывший портной, состояло большей частью из еврейских парней, слабо знавших русский язык. Янкель и вовсе не умел грамотно связать на нем двух слов. Он мог изречь, к примеру, такую фразу: «Мой жена остался с ребенком». Солдаты общались между собой на идише, а команды звучали на латышском. Им Янкель владел свободно, как, впрочем, сносно изъяснялся и по-польски, и по-литовски, и по-немецки.
Еще в лагерях, когда велась строевая подготовка мобилизованных, командиры обратили внимание на хорошую выучку евреев. Почти все они прошли школу латвийской армии. А Янкель в 39-м году служил в Елгаве капралом-инструктором. Потому его произвели в старшие сержанты, а вскоре назначили старшиной роты.
Он воевал под Нарофоминском, Боровском, Елагиным, долгие месяцы провел на передовой под Старой Руссой. Войска, особенно при обороне Москвы, несли огромные потери. Не сосчитать, сколько боевых друзей Виленчика полегло на русских полях. Но его самого щадила судьба – до поры, до времени. За три года войны он отделался лишь одним легким ранением.
Настало лето 1944 года. Под натиском войск Второго Прибалтийского фронта немецкие дивизии откатывались на Запад. С 18 июля преследование врага велось уже на латвийской территории. В середине августа, освободив Мадону, армия разворачивала наступление в рижском направлении. И на этом пути был Крустпилс – один из очагов ожесточенного сопротивления немцев… Здесь группа разведчиков, включая Виленчика, попала в засаду и под сильным огнем в сумерках вынуждена была отходить по минному полю. Когда прогремел взрыв, солдаты увидели бездыханного, окровавленного Янкеля. Три еврея, три давних друга по оружию, не могли отступить, покуда не предали земле тело своего старшины. Его погребли на приметном месте, у дороги. Могилу накрыли еловыми ветками, а на дереве, что росло поблизости, сделали саперными лопатками засечки.
Те трое дали друг другу слово: если кто-нибудь из них дождется победы, то поведает супруге Янкеля об обстоятельствах смерти ее мужа и покажет эту могилу. В живых остался только один – по фамилии Шецер. Он демобилизовался в 1945 году и, поселившись в Даугавпилсе, сразу стал разыскивать вдову друга, всюду расспрашивал о ней. Но безуспешно.
Через два года, в 1947-м, Шецер однажды встречает на улице знакомую женщину, и она ему говорит: «Вы, кажется, искали когда-то жену Виленчика? Так Роза недавно вернулась вместе с мужем… Живут они с дочкой в Доме инвалидов, там у них комната…»
Шецер вздрогнул: как это так «вместе с мужем»? Наверное, Роза успела выйти второй раз замуж…
Свидетель гибели старшины поспешил в Дом инвалидов, и, когда Роза ему открыла дверь, и перед ним предстал живой Янкель Виленчик, бывалый солдат не устоял на ногах. Он потерял сознание и не приходил в себя, пока не подоспела «скорая помощь»…
О том, что случилось, сам Янкель узнал, находясь в госпитале. Как долго он пролежал в земле, ему не сказали. Но сообщили, что его извлекла из могилы трофейная рота, проходившая по местам боев с собаками. Одна из них остановилась у свежего холмика, залаяла и, раскидав еловые ветки, принялась разгребать песок…
Его отправили на лечение в глубокий тыл. Врач-майор, желая его спасти, требовал немедленной ампутации обеих ног, а он на свой страх и риск не соглашался. Разведчика «собирали по частям», резали, латали, выхаживали два с половиной года подряд. В конце концов его выписали «на инвалидность», он нашел жену с дочкой, и тогда они возвратились в родной город.
То, что с ним произошло, Янкель называл словом «нэс», что в переводе с иврита означает «чудо». Был он верующим и после войны посещал единственную оставшуюся в Даугавпилсе синагогу. На хлеб зарабатывал портняжным ремеслом или торгуя всякой мелочью в киоске. Знавшие этого тихого, скромного человека свыклись с его маленькой причудой: во дворе ли, на улице ли он норовил приласкать любую встречную собаку…
В 1967 году его похоронили в еврейском секторе городского кладбища, где поставили памятник с короткой надписью: «Я. Виленчик. 1914–1967». Сохранились немногочисленные награды Янкеля – два ордена Красной Звезды, две медали «За отвагу» и одна – «За боевые заслуги».
Роза пережила мужа на двадцать с лишним лет.
О Шецере больше ничего не известно. Мы не знаем даже имени солдата, который выполнял святой долг перед памятью товарища и убедился в том, что на свете бывают-таки чудеса.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru