[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ АПРЕЛЬ 2005 АДАР-2 5765 – 4 (156)
«МОЕ МЕСТО – БЕРЛИН. ЗАДАЧУ ВЫПОЛНИЛ»
Михаил Палант
Вечером 7 августа 1941 года капитан Михаил Плоткин сидел в кабине дальнего бомбардировщика ДБ-ЗФ на своем месте – месте пилота, то и дело поглядывая на циферблат: казалось, светящаяся часовая стрелка никогда не подойдет к цифре 9 – времени старта. Великое нетерпение охватило экипажи еще 14 таких же точно самолетов. Ничего удивительного: ведь им предстояло отсюда, с аэродрома Кагул, что разместился на эстонском острове Эзель, лететь на самую первую бомбежку столицы фашистской Германии.
Ровно за полмесяца до этого, вечером 22 июля, самолеты люфтваффе начали налеты на Москву. Хотя из 180–200 машин к городу, как правило, прорывались лишь единицы, врагу всё же удавалось нанести нам определенный ущерб. Конечно, было обидно: нашу столицу бомбят, а мы что же? Когда будет ответный удар?
Практическое решение задачи продумал нарком Военно-морского флота адмирал Н. Г. Кузнецов. Ближе других к цели находилась тогда авиация Балтийского флота, но и она со своих баз под Ленинградом могла достичь лишь района Либавы. А вот если лететь с Эзеля прямо над морем и, сбросив бомбы, возвращаться прямым курсом... Консультации со специалистами подтвердили: каждая машина, взяв полный запас горючего и не более 750 килограмм бомб, пройдет расстояние до Берлина (около 900 километров) за три с небольшим часа и вернется домой даже с остатками бензина в баке. «Иначе говоря, – вспоминал Кузнецов, – лететь было можно, если найдутся отважные летчики, если будет исправна материальная часть и если при возвращении туман не закроет аэродром».
Во время очередного доклада в Ставке нарком ВМФ разложил перед Верховным Главнокомандующим карту Балтийского моря, на которой четкая прямая линия соединяла остров Эзель и Берлин. Верховный понимал, какое огромное значение имел бы в случае удачи удар по Берлину. Ведь гитлеровцы не уставали трубить на весь мир о полном разгроме советской авиации. И Сталин утвердил предложение моряков.
А что до отважных летчиков, то решено было отобрать 15 лучших экипажей 1-го минно-торпедного авиационного полка Балтфлота – того самого, где служил Михаил Плоткин. Летчики этой части уже имели боевой опыт и познали радость побед. Вместе с однополчанами капитан Плоткин участвовал в успешных бомбардировках Мемеля, Кенигсберга, Хельсинки. Ставил минные заграждения в Ирбенском проливе и Рижском заливе, обрушивал мощные удары на морские конвои и колонны наступавших в Прибалтике танков.
Годилась и материальная часть полка: дальние бомбардировщики ДБ-ЗФ, машины с форсажем, были лучшими в своем классе, конструировал их С. В. Ильюшин. (С 1942 года этот основной дальний бомбардировщик советских ВВС назывался ИЛ-4.) Пилоты прекрасно владели грозной боевой машиной и верили в реальную возможность успешного полета на ней в глубокий тыл врага. Больше того, командир части полковник Е. Н. Преображенский и флаг-штурман капитан П. И. Хохлов одновременно с наркомом по собственной инициативе продумали тот же самый курс – от Эзеля до Берлина!
Ранним утром 4 августа 15 экипажей полка, включая и экипаж Плоткина, завершили перелет из-под Ленинграда, приземлившись на эзельском аэродроме Кагул. Построенный перед самой войной аэродром имел взлетно-посадочную полосу всего в 1300 метров и был рассчитан на истребителей, но опытные летчики сумели использовать эту полосу для своих ДБ-ЗФ. Была и еще одна трудность: запасов топлива и авиабомб, нужных для операции, на острове явно не хватало. И тогда из Кронштадта в уже осажденный Таллин, а оттуда на Эзель, мимо минных полей, под усиленной охраной потянулись баржи с бензином и боеприпасами.
Понимая лежащую на них ответственность за людей, которым предстояло выполнить столь рискованное задание, Н. Г. Кузнецов и командующий авиацией ВМФ генерал С. Ф. Жаворонков (он специально прибыл на Эзель) решили провести несколько пробных полетов, чтобы убедиться на практике в возможности задуманного и собрать как можно больше данных о противовоздушной обороне Берлина.
Поначалу были сброшены бомбы на Свинемюнде – военно-морскую базу противника. Этот полет доказал: отлично тренированные летчики полка могут стартовать с Кагула на своих тяжелых машинах с полным грузом. В ночь на 6 августа состоялся разведывательный полет на Берлин. Он принес ценные сведения: зенитная оборона столицы рейха расположена кольцом вокруг города в радиусе 100 километров и снабжена большим количеством прожекторов с дальностью действия до 6 тыс. метров.
Всё наконец стало ясно. Налет, конечно, очень труден, но осуществим. Последовал приказ: выполнить задание при первой возможности. И, как уже говорилось, старт назначили на 7 августа, на 9 вечера.
…Истекали последние минуты перед началом операции. Вместе с боевыми друзьями был готов к взлету и Михаил. Наступал звездный час 29-летнего капитана. Сыну школьного учителя-еврея, ставшему советским офицером, предстояло нанести карающий удар по главному гнезду лютых человеконенавистников, стремящихся покорить его родину и растоптать его народ.
Ровно в 21.00 Евгений Преображенский поднял в воздух флагманскую машину и взял курс на Берлин. Вслед за ним взлетели и остальные тяжело нагруженные бомбардировщики. Вслушиваясь в натужный рев моторов, Плоткин с трудом, но вовремя оторвал от земли свой самолет и занял место в строю воздушной эскадры.
Сообщение о взлете было немедленно передано в Москву, в Наркомат ВМФ. Нарком получил его перед самым отъездом на доклад в Ставку и был уверен, что именно об этом там его спросят прежде всего. Так и случилось.
– Как обстоит дело с налетом на Берлин? – сразу же поинтересовался Верховный.
– Операция началась, – доложил Кузнецов. – Они летят…
Они летели над Балтийским морем на высоте 6 тыс. метров. Сколько ни смотрел Михаил вниз, видны были только плотные облака, целиком скрывавшие важные ориентиры: острова Готланд и Борнхольм. Однако эти же облака сделали невидимыми для противника и наши самолеты. В кабинах самолетов наступил страшный холод, Плоткин остро ощущал нехватку кислорода. Но вот сквозь облака пробился свет: это флаг-штурман Петр Хохлов вывел всю группу на маяк Штеттина, служивший ориентиром. После трех с лишним часов полета над Балтикой наши самолеты шли уже над Северной Германией.
Полк АДД. Подготовка бомбардировщика к выполнению боевого задания.
Здесь были совсем другие условия для ориентации: никакого затемнения! Считая саму мысль о возможном появлении советских самолетов абсурдной, а в случае налета британских ВВС имея время погасить огни, командование германских сил ПВО не тревожилось. Ориентируясь на огни и на контуры местности, летчики-балтийцы уверенно двигались к Берлину. Конечно, их полет не мог не быть замечен, но немцы с наблюдательных постов сочли неизвестные самолеты своими, просто сбившимися с курса, и даже предлагали им сесть на ближайшие аэродромы.
Сорок минут полета через Германию – и балтийцы оказались над Берлином. По ярко горевшим уличным фонарям отчетливо прослеживалась конфигурация городских магистралей. Плоткин видел, как, искря, по улицам шли трамваи. Полная луна высвечивала линию реки Шпрее. Полковник Преображенский аэронавигационными огнями подал идущим за ним экипажам – каждый из них имел подробную карту города – команду рассредоточиться и самостоятельно выходить на нужные цели. Надо заметить, что в качестве целей были выбраны не жилые кварталы, а военные объекты: заводы «Даймлер-Бенц», «Хейнкель», «Фокке-Вульф», «Цеппелин», электростанции, железнодорожные узлы. Целью считались и важнейшие административные здания. За считанные минуты летчики сбросили 96 фугасных авиабомб весом по 100 килограмм каждая. Восемь из них самолет Преображенского обрушил на рейхсканцелярию Гитлера, после чего флагманский стрелок-радист, сержант Кротенко, передал на базу: «Мое место – Берлин. Задачу выполнил. Возвращаюсь».
Тут-то наконец взвыли сирены воздушной тревоги, погасли городские огни и вспыхнули прожектора ПВО. Зачастили зенитки, в воздух поднялись ночные истребители. К счастью, они опоздали. Советские самолеты, набрав предельную высоту, благополучно ушли в сторону Балтийского моря и через семь часов после старта приземлились на аэродроме Кагул. Соответствующее донесение немедленно ушло в Москву.
В Берлине же радио и печать сообщили: «В ночь с 7 на 8 августа английская авиация пыталась совершить налет на Берлин. Большая группа самолетов была рассеяна на подступах, но несколько десятков всё-таки прорвались. Шесть из них сбиты и упали в черте города…» В ответ на это англичане официально заявили, что «в связи с неблагоприятными погодными условиями над Британскими островами королевские ВС над Берлином не летали, поэтому сообщение о шести сбитых бомбардировщиках вызвало в Лондоне крайнее недоумение».
В Москве было опубликовано краткое, но полное затаенного торжества сообщение, вызвавшее общую радость. Его напечатали 9 августа на третьей странице «Правды» в правом верхнем углу:
«Налет советских самолетов на район Берлина.
В ночь с 7 на 8 августа группа наших самолетов произвела разведывательный полет в Германию и сбросила некоторое количество зажигательных и фугасных бомб на военные объекты в районе Берлина. В результате бомбежки возникли пожары и наблюдались взрывы. Все наши самолеты вернулись на свои базы без потерь».
Налеты на Берлин продолжались с 7 августа по 5 сентября. Кроме балтийцев в них приняла участие прилетевшая на Эзель группа самолетов армейской авиации. За это время было произведено 10 налетов на германскую столицу, в ходе которых наши летчики сбросили 311 бомб и зарегистрировали 32 пожара. Таков был итог первой в истории Великой Отечественной войны крупной стратегической воздушной операции, имевшей целью нанести бомбовые удары по крупным военно-промышленным объектам и политическим центрам в глубоком тылу противника.
Полеты к Берлину с Эзеля (Плоткин со своим экипажем продолжал в них участвовать уже с 9 августа) стали невозможны после захвата Таллина войсками вермахта. Да и летчики наши понесли к тому времени немалые потери. 8 сентября оставшиеся в строю пилоты, включая капитана Плоткина, покинули остров Эзель, чтобы возобновить борьбу с фашистами на других участках фронта.
Подвиг отважных летчиков получил высокую оценку. Многих участников тех, воистину исторических, налетов на Берлин наградили боевыми орденами, а пятерым Президиум Верховного Совета СССР присвоил звание Героев Советского Союза: полковнику Е. Н. Преображенскому, капитанам П. И. Хохлову, В. А. Гречишникову, А. Я. Ефремову, М. Н. Плоткину.
…Помощник командира эскадрильи 1-го МТАП Балтфлота майор Михаил Николаевич Плоткин погиб при возвращении с боевого задания 7 марта 1942 года. Его имя выбито золотом на белом мраморе в славном списке Героев, который украшает большой зал Музея Великой Отечественной войны, что на Поклонной горе столицы.
Поклонимся великим тем годам.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru