[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ СЕНТЯБРЬ 2007 ЭЛУЛ 5767 – 9(185)
ОбстоЯтельства непреодолимой силы
Ян Шенкман
Ненавидящие себя евреи. Оказывается, есть и такие. Говоря о них, обычно упоминают три имени: Карл Маркс, Лев Троцкий и Ноам Хомски. Это действительно классические примеры. Маркс был отъявленным антисемитом-теоретиком. Троцкий – практиком. Хомски отрицал Холокост. Все трое – евреи. По крайней мере, по происхождению. И отнюдь не мазохисты. Этот тип следовало бы назвать не «ненавидящие себя евреи», а «евреи, ненавидящие или недолюбливающие евреев». Откуда такие берутся? Попробуем разобраться.
Он еврей. Просто ему не нравится, как он выглядит.
Марксом, Троцким и Хомски дело не ограничивается. «Ненавидящие себя» – понятие более широкое. Сюда также относят и евреев-противников Государства Израиль. Среди них, между прочим, много ультраортодоксов, верующих и соблюдающих иудеев. Неверующий сионист для антисионистов – как красная тряпка для быка. Если неверующий, значит, и не еврей. Любой араб, по их мнению, лучше, чем сионист.
Сюда же, как ни парадоксально, относят и сионистов, израильтян, которые ставят государственные интересы выше национальных и конфессиональных. Верь во что угодно, хоть в черта, но будь патриотом – вот их логика. Они активно не любят людей, носящих лапсердаки и говорящих на идише. То есть, попросту говоря, евреев.
В эту же категорию входят и те, кто стесняется своего происхождения. И убежденные ассимилянты. И выкресты. И даже – при широком понимании термина – евреи, женившиеся на нееврейках. Если все это суммировать, окажется, что «евреев, ненавидящих себя», больше, чем евреев как таковых.
Так обстоят дела в теории. А теперь – несколько примеров из жизни.
Одна моя знакомая, в роду у которой были и левиты, и коэны, в молодости крестилась под влиянием друзей и теперь считает, что миссия евреев – нести в мир идеалы христианства и более ничего. В пример приводит отца Александра Меня. Называет его путь апостольским. Нельзя сказать, чтобы она ненавидела евреев. Наоборот. Она общается почти исключительно с евреями, но все они крещены. А ненавидит – иудаизм.
Массовый переход евреев в христианство, в котором ведущую роль сыграл о. Мень, пришелся на конец 80-х – начало 90-х. Нечто подобное было в период оттепели после выхода романа Пастернака «Доктор Живаго», стихи из которого активно ходили по рукам в интеллигентских компаниях. Неофиты, как часто бывает, вели себя агрессивно и бескомпромиссно. Вообще антисемитизм выкрестов и полукровок – отдельная тема. Психологически все это вполне объяснимо. Пришла новая любовь – старую с глаз долой. Она бесит, травмирует, раздражает. Рождает комплекс вины. Я почти уверен: поскреби хорошенько наших профессиональных патриотов и антисемитов – обнаружишь выкреста или ассимилянта во втором-третьем поколении. Их ярость и оголтелость объясняется желанием искупить свое происхождение, искупить еврейскую кровь.
Евреи вообще, так уж сложилось, легко прикипают душой к чужому. «Самыми слюнявыми патриотами Третьего рейха в эмиграции, – писал Ремарк, – конечно, были евреи». Это они, сидя в Нью-Йорке, обливались слезами над открытками с видами Александр-плац. Этнические немцы вели себя гораздо более сдержанно. Почему? Потому что свое вызывает, как ни странно, гораздо меньше эмоций, чем чужое. С ним свыкаешься, воспринимаешь его как обыденное, с какого-то момента перестаешь замечать. А вот чужое – притягивает магнитом.
Интересна в этом смысле история Иосифа Бродского. Его трудно назвать ненавидящим себя евреем. И все же: эмигрировать в Израиль не пожелал и до конца жизни так и не посетил эту страну, наотрез отказывался выступать в синагогах. Лев Лосев в жэзээловской биографии Бродского приводит версию о его крещении. Существуют фотографии начала 70-х годов – Бродский с крестом на шее. Хорошо известны античные стихи Бродского, его рождественские стихи, а вот о еврейских говорить трудно. Разве что ранняя поэма «Исаак и Авраам», да и то: какая она еврейская?
Сам же Бродский свою национальную и конфессиональную принадлежность акцентировать не любил. «Русский поэт, американский эссеист» – и все. Не больше, но и не меньше. Не еврей, не русский, не американец. Похоже, эти категории его вообще не интересовали. Христианином себя тоже не считал. Об этом говорилось прямым текстом. Внеконфессиональный был человек. Зато любил порассуждать о протестантской этике и ветхозаветном Б-ге. Как-то это у него в голове очень удачно сочеталось.
А еврейство… Вот тут самое интересное. Мама еврейка, папа еврей, если я еще стану иудеем и эмигрирую в Израиль, это будет тавтологией. Так говорил поэт в одном из интервью. Тавтология. Это слово тут ключевое.
Есть ведь два взгляда на проблему «свое/чужое». Один выражается известными русскими поговорками: «Не по-хорошему мил, по милу хорош», «Где родился, там и пригодился», «Своя рубашка ближе к телу» и тому подобные житейские мудрости.
Вторая точка зрения сложнее. Она предполагает, что вокруг человека большой таинственный мир и глупо себя ограничивать исходными условиями существования. Центробежные силы, стремление от частного к общему заставляют менять взгляды, круг общения, религию. Так подростку в какой-то момент жизни становится невыносимо душно, тесно, скверно в семейном кругу. Он ненавидит свою комнату, родственников, обязательные семейные сборища на дне рождении у тетушки. Зачем все это? Ведь на улице красивые девушки, сверстники вовсю развлекаются, где-то впереди маячит возможность заработать большие деньги. И так далее. А старый мир со старыми правилами – надоел. Смысла в нем никакого. Пора отряхнуть его прах со своих ног.
Бывает, конечно, что родительский дом покидают мирно, спокойно. Бывает, что не покидают вообще. А бывают и разрывы, трагедии. И человек до конца дней злится, переживает, не может чего-то простить маме с папой.
Две позиции. Одна консервативная. Вторая прогрессистская. В своем радикальном изводе она чревата ненавистью к себе и своей нации.
Тяга к чужому естественна. Она в природе у человека. Психиатрам известно, что многие девочки в пубертатном возрасте испытывают зависть к пенису. То есть, попросту говоря, им хочется быть мальчиками. Потом это проходит, как проходит все в нашей жизни. Но ведь подобная зависть – еще не повод менять пол. Потому что пол, национальность, религия, место жительства – обстоятельства непреодолимой силы, как говорят юристы. Можно, в принципе, сменить и то, и другое, и третье. Но только в том случае, если хочешь перестать быть собой и стать другим человеком. Если сам себя не устраиваешь.
Я еврей, мужчина, российский подданный. Не самая выгодная жизненная позиция. Гораздо удобнее быть русской женщиной в Лондоне. Но обстоятельства непреодолимой силы не позволяют мне стать русской женщиной…
Тюрьма собственной биографии. В конце концов начинаешь ее ненавидеть. Богатые не любят, когда им напоминают об их нищей молодости. Евреи, вращающиеся в высоких международных кругах, редко приглашают к себе в гости евреев из еврейской среды. Они их стесняются. И даже иногда ненавидят.
Один коллега-журналист рассказывал мне, какое унижение испытал во время поездки на пароходе с новыми русскими. Они шиковали, вели себя по-барски, с размахом. Швырялись деньгами, развлекались с девочками, каждый пытался изображать из себя Паратова, героя «Бесприданницы» Островского. В исполнении Никиты Михалкова он выглядит особенно убедительно. Кажется, на этой тусовке присутствовал и сам Михалков...
А я, говорит коллега, чувствовал себя маленьким забитым евреем. Из тех, кого любил изображать Кафка. И Шолом-Алейхем. Забитым, беспомощным, чужаком.
В тот день он возненавидел свое еврейство. Взял русский псевдоним, крестил детей и даже хотел им дать фамилию своей русской жены. Дал или нет – не знаю.
В детстве, когда узнаешь, что ты, оказывается, еврей, испытываешь такой же шок, как когда узнаешь о существовании смерти. Я смертен. И я еврей. Это обстоятельства непреодолимой силы. Но с первым смириться проще, чем со вторым. Потому что смертны все. А евреи – только евреи. Какая несправедливость!
В основе еврейской ненависти к себе, помимо психологических комплексов, лежат исторические обстоятельства. Сказываются тысячелетия, проведенные среди других народов. Становится обидно: почему все люди как люди, русские, французы, американцы, а я не такой, как все. Умные в конце концов понимают, что это повод для гордости. Глупые комплексуют и стараются примкнуть к большинству. Сделать это можно двумя способами. Или креститься. Или эмигрировать в Израиль. Страну, где вожделенное большинство составляют как раз евреи.
Для ненавидящего себя эта страна – просто рай. Ненавидь тех, кто отдает территории. Ненавидь тех, кто не отдает. Ругай левых, ругай правых. Ругай правительство. Все они евреи, объектов для ненависти более чем достаточно…
А в России евреев настолько мало, что ругать их порядочному человеку должно быть совестно. Если ты, конечно, не законченный патриот с двоюродным дедушкой по фамилии Рабинович.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.