[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ АПРЕЛЬ 2008 НИСАН 5768 – 4(192)
Cущность рабства
Адин Штейнзальц
Представление о рабах – эксплуатируемых, униженных, терпящих побои и издевательства – кажется совершенно тривиальным. Раб занят тяжелым, изнурительным трудом, его подгоняют безжалостные надсмотрщики, награда за его труд мизерна. Все это действительно так, но в этом ли суть рабства? В современном мире почти каждый свободный человек прилагает немалые усилия, чтобы добыть средства к существованию. Редко выпадают моменты, когда не поджимает время и человек позволяет себе расслабиться. Немногие готовы сказать, что не страдают от необходимости трудиться до изнеможения, выполнять нормы и выносить притеснения начальников. Почти беспрерывная борьба за существование ложится тяжким бременем на плечи людей. Можно ли только на этом основании назвать их рабами? Евреи, вышедшие из Египта, вспоминали рыбу, которую ели там даром. Было бы неверно назвать их неблагодарными глупцами. Во всякой жизни – даже в жизни раба, изнывающего от непосильного труда, – есть и свои радости. Тяжелый труд сам по себе – вовсе не основной признак рабства, равно как праздность и дармовая рыба – отнюдь не обязательные атрибуты свободы. Суть рабства в том, что труд раба безраздельно принадлежит другим. Сам раб не определяет цели и задачи своей работы, в ней не учтены его потребности и желания. Это работа на других. Другие определяют ее цели и задачи; раб лишь инструмент в их руках. И раз это так, не столь важно, чем именно занят раб и действительно ли он надрывается в поле, изготавливая кирпичи из глины. Он вполне может сидеть в кабинете с кондиционером и писать высокохудожественные книги – само по себе это не делает его свободным человеком.
Как следовало поступить фараону, когда у него возникли опасения, что евреи, почувствовав себя свободными людьми, захотят покинуть Египет? Совершенно очевидно, что он должен был решительно подавить ростки возникающего на глазах национального самосознания.
Что нужно было для этого предпринять? Заставить евреев заниматься делом, совершенно чуждым их национальным интересам – принудить выполнять работу, обеспечивающую благополучие египтян. Поэтому, несмотря на очевидный прагматизм намерений, использование евреев на строительстве новых городов имело сверхзадачу: подчинив их не только внешне, но и внутренне египетским целям, окончательно превратить евреев в народ рабов – народ, существующий для других.
Пока раб, будь то отдельный человек или народ, осознает, что он раб, пока понимает, каковы его личные интересы, и лишь по принуждению, в силу обстоятельств, гнет спину на других, пока неволя причиняет ему страдания, положение раба еще нельзя считать окончательным и бесповоротным. Подлинное состояние рабства возникает в тот момент, когда раб забывает о том, что он раб. Высказывания пророков и мудрецов о рабстве в Египте указывают на то, что у евреев постепенно исчезало болезненное отношение к рабству. Еврейский народ, отождествив себя с египтянами, так проникся их идеями, что с вдохновением и энтузиазмом выполнял возложенную на него фараоном тяжкую работу, более того, уже считал ее своей национальной задачей. Осознав цели египтян как свои собственные, евреи с готовностью приняли все тяготы рабства. Конечно, изнывая от тяжкого труда, еврей иногда пытался получить более легкую работу и добиться более высокого социального положения, но при этом хотел вписаться в египетскую жизнь. Это было осознанное желание, созревшее без всякого принуждения извне. Понятно, что в таком случае выход из Египта полностью терял для него смысл.
Выход из рабства вовсе не означает, что каждому предоставят после этого горшок с мясом и дармовую рыбу; выход из рабства вовсе не равнозначен обретению беззаботности. Скорее наоборот: свободный человек больше, чем раб, озабочен своим трудом и его результатами. Выйти из рабства – значит начать работать на себя, руководствуясь своими целями и интересами. Поэтому ясно, что рабское сознание не исчезло сразу же после выхода из Египта. Еврейский народ, попадая в другие места изгнания (а временами и обитая на своей земле), вновь возвращался в состояние рабства. Однако это случалось уже не со всем народом, а с отдельными людьми или с отдельными, порой значительными, группами. И тогда эти люди и группы работали, строили города, совершали революции, развивали культуру, науку и искусство – и все это во имя фараона, который принимал разные исторические обличья. Надсмотрщики, надзиравшие за работой евреев, порой проявляли себя открыто, порой (когда не было необходимости во внешнем принуждении) таились в человеческих душах. А евреи, оставаясь в рабстве, творили и строили для других. Как сказано в Песне Песней: «Заставили меня сторожить виноградники – свой виноградник не сберегла я». Именно поэтому на протяжении веков выход из Египта сохраняется в еврейском сознании не только как исторический факт, но, что гораздо важнее, как фундаментальная творческая модель. «Во всяком поколении обязан человек смотреть на себя, как будто он сам вышел из Египта» – так говорится в пасхальной агаде. Сегодня, как и три с лишним тысячи лет назад, выход из Египта по-прежнему актуален, по-прежнему оказывает влияние на весь еврейский народ в целом и на каждого еврея в отдельности. Сценарий выхода из Египта обращен к каждому еврейскому сознанию, к каждой еврейской душе, и тот, кто не сумеет воплотить этот сценарий в свою жизнь, в какой бы стране он ни находился и каким бы уровнем внешней свободы ни пользовался, так и останется рабом фараона в Египте.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.