НЕРАЗРЕШИМОЕ ПРОТИВОРЕЧИЕ ЯКОВА БЛЮМКИНА

На четыре вопроса отвечают: Александр Иличевский, Ярослав Леонтьев, Давид Маркиш, Олег Шишкин

Беседу ведет Афанасий Мамедов

Хроника революции долгое время была мутной летописью завоеваний кремлевских кормчих. В подлинной же ее истории действовали сотни и тысячи людей, след которых начал стираться или уже стерся с ходом лет, но чьи усилия порою перевешивали усилия иных кумачовых бонз. Яков (Симха-Янкев Гершевич) Блюмкин по характеру своего дарования был словно создан для того, чтобы передать лихорадочные ритмы революции, ее краски, верования и заблуждения. Это дарование проявилось очень рано, еще в еврейском гнезде, и сыграло свою роль в его прижизненной да и посмертной судьбе. Придать ей завершенность сегодня мешают засекреченные архивы. Впрочем, некоторые историки уверяют, что и тайные ящики с неведомым содержимым здесь не помогут: уж больно сильно окрашен легендой его образ. Так ли это на самом деле?

 

О БЛЮМКИНЕ – ТОЛЬКО ГИПОТЕТИЧЕСКИ…

Александр Иличевский, прозаик, поэт, журналист

–   Недавно ты закончил роман «Перс», наверняка не остыл еще от «блюмкинской» темы. Баку – город нашего детства. Сколько революционных мифов хранил он в себе... Один из них – «Блюмкин и Баку».

–     В «Персе» есть обрывки мифа о Блюмкине и есть развитие этого пунктира, так что позволю себе не слишком различать действительность и вымысел, так как о Блюмкине мы можем говорить только гипотетически. В моем романе Блюмкин командует подавлением крестьянского восстания в Грузии и штурмом Баграм-Тепе, после чего отправляется в Британскую Индию, где ищет сближения с исмаилитами – в поисках особенных мистических переживаний, создает агентурную сеть, арестован англичанами и бежит из тюрьмы с добычей – пачкой секретных карт и поддельных документов. После экспедиции Рериха, в которую он то ли попал, то ли нет, в 1926 году Блюмкин работает в Монголии, создает агентуру в Китае и Тибете. Бежавший в Японию агент рассекречивает деятельность Блюмкина в восточном регионе, и Якова отзывают в Москву. В 1928 году Блюмкин объявляется в Константинополе, затем в Палестине, где живет в Яффо под видом набожного еврея, но уютней ему оказывается в обличье персидского еврея-купца. Для прикрытия резидентуры он открывает букинистический магазин. Чекисты со всех концов СССР шлют к нему изъятые из синагог старинные свитки Торы, списки Талмуда, сочинения средневековой еврейской литературы. Заслуги Блюмкина перед еврейской филологией неоценимы: книги для доставки в Яффо конфисковались из государственных библиотек и музеев.

–     Ходили легенды о золоте Блюмкина, утаенном при экспроприации Госбанка Одессы (Киева или Славянска).

–     По слухам, для экспроприации Госбанка Одессы Блюмкиным был привлечен Мои­сей Винницкий, прообраз бабелевского Бени Крика. Вообще, для такого типа деятельности, которой занимался Блюмкин, требовались немалые средства и, скорее всего, недюжинные запасы психической энергии. Хотя бы для того, чтобы быстро и эффективно перемещаться по поверхности планеты и уметь остаться там или здесь для разведывательных операций или создания агентурной сети. Уверен, что при своей любви к острым ощущениям наш герой не обошелся без «стимулирующих сущностей», не знаю, что было в ходу – кокаин и женщины, наверное.

–     Почему Блюмкин избрал Баку в качестве основного пункта бегства?

–     Дело не только в зачарованности Блюмкина Востоком. Вопрос в Большом Кавказском хребте. Западное направление слишком многонаселенное – трудно затеряться. Средняя Азия, напротив, – пустынна и недружелюбна, там вообще не привыкли к людям, не то что к чужакам. Тифлис не годится: оттуда бегство непременно приведет в горы. В Баку же чужакам не удивляются, жить там можно вполне европейским способом, а бежать удобно – и морем, и равниной.

–     Кто такие дженгелийцы? Какова их связь с Блюмкиным, направленным в Персию для того, чтобы способствовать приходу к власти Эхсан Улла-Хана?

–     После взятия Энзели и поражения Гиляна Блюмкин окончательно восстанавливает в глазах Троцкого и, главное, в глазах недругов свою репутацию, пошатнувшуюся после слишком самостоятельного убийства Мирбаха (тогда наркомвоенмор взял его к себе начальником личной охраны, добившись замены смертного приговора искуплением вины в революционных боях). В моем романе Томашевский, Костерин, Абих и другие юные командиры Персидской армии героизируют Блюмкина, он для них небожитель. Один из ведущих чекистов Закавказья, переговорщик по установлению границ с Ираном и Турцией, борец с контрабандой, «молодой любовник революции» полон невиданных идей о поиске окончательной истины – и потому увлечен, вслед за Хлебниковым, Бабом и пророком новой религии Бахауллой. «Дженгель» – это лес; дженгелийцами во все времена называли партизан, «людей леса». Дженгелийцы в 1920 году пожелали включить Персию в Коммунистический интернационал. Народно-революционное движение, подкрепленное интеллигентными персами, перенявшими у русских марксизм, оказалось ослаблено личным противостоянием революционных лидеров – Эхсан Уллы-Хана и Кучик-Хана.

 

КТО УГОДНО, НО НЕ БЫТОВОЙ УБИЙЦА

Ярослав Леонтьев, историк

–   Существует версия, что ЦК левых эсеров приговорил Мирбаха уже после приговора Ленина и Дзержинского. Зачем это им было нужно?

–     Не согласен с такой трактовкой. Недавно я сдал в печать рукопись, в которой будут опубликованы оригинальные документы левоэсеровских архивов. По этим документам видно, как планировались террористические акты против представителей немецкой стороны и не только – империалистов всех стран, лидеров Антанты, противоборствующих сторон… И все это для того, чтобы и прекратить войну, и попытаться вызвать мировую революцию. На переговоры в Берлин ездил будущий видный коминтерновец, тогда один из аппаратчиков ЦК левых эсеров, Григорий Смолянский. Он встречался с Карлом Либк­нехтом и Францем Мерингом. Обсуждались вопросы покушения на кайзера Вильгельма II, Гинденбурга и Людендорфа. По уверению Смолянского, именно немецкие товарищи посоветовали своим русским единомышленникам осуществить теракт против графа Вильгельма фон Мирбаха. Версию причастности Ленина и Дзержинского к убийству Мирбаха запустил Юрий Фельш­тинский в своей книге о левых эсерах и их конфликте с большевиками. Фельштинский работал тогда с открытыми источниками, не касался левоэсеровского архива, не говоря уже об архивах КГБ. Также следует понимать, что в то время Ленин и Дзержинский – совсем не одно и то же.

–     При изъятии золота из отделения Государственного банка в Киеве Блюмкин экспропри­ировал четыре миллиона золотом, но в штаб армии передал на полмиллиона меньше. Как к подобным вещам относились левые эсеры?

–     Дело происходило не в Киеве, а в Славянске. Версий может быть сколь угодно много, но есть же архивы. Надо понимать, при каких обстоятельствах изымалось золото. А изымалось оно в ситуации полной неразберихи. Естественно, что под натиском немецких и австрийских оккупантов полевые командиры считали своим долгом изъять банковские ценности. Были люди, обвинявшие в недостаче именно начштаба одной из армий Якова Блюмкина. («Армий», – конечно, громко сказано.) Командовал армией Петр Лазарев – офицер с Румынского фронта. В деле, которое я видел, Блюмкин и еще ряд товарищей, полевых командиров, включая будущего известного разведуправленца Семена Урицкого, обвиняли как раз Лазарева в этой утайке денег. Дело рассматривалось московским Ревтрибуналом. Лазарев был объявлен в розыск. Из все этого следует вывод, что ситуация действительно была запутанная.

–     Блюмкина подозревают в ряде убийств на бытовой почве. Говорят, тому причиной – чрезмерная болтливость. Наталья Сац до конца своих дней была уверена, что в смерти ее сестры повинен Блюмкин. Считала, что Блюмкин в период близости с ее сестрой наговорил лишнего и…

–     Я читал только официально изданную книгу Сац. Не помню, чтобы там были описаны обстоятельства смерти ее сестры, не помню, чтобы кто-то обвинял в этом Якова Блюмкина. Не знаю ни одного достойного внимания источника, намекавшего на участие Блюмкина в убийствах на бытовой почве. Правда, мне встречались как-то опубликованные в одной одесской газете материалы процесса, проходившего в середине 20‑х годов, главным фигурантом которого был брат Блюмкина, осужденный за предумышленное убийство. Яков Блюмкин для меня не является героем, скорее – антигероем. На Блюмкине и так слишком много прегрешений, чтобы еще возводить напраслину. Он и диверсант, и террорист, и кто угодно, – но только не бытовой убийца.

–     В начале первой мировой Блюмкин подрабатывал в конторе Пермена и наладил подделку документов для освобождения от призыва. Когда это выплыло наружу, он за­явил, что делал все по приказу хозяина. Оклеветанный хозяин дал Блюмкину убийственную характеристику: «Несомненный подлец, но талантливый». Блюмкин – человек из сугубо еврейской среды. Учителем его в талмуд торе был Менделе Мойхер-Сфорим. Как могло так случиться, что из такой среды вышел такой человек?

–     Нужно еще доказать, что эти серьезные обвинения имеют основание. В отношении Блюмкина вообще много слухов и пересудов, подчас он сам себя мифологизировал. Мне Блюмкин не представляется подлецом. Что касается вопроса «евреи и революция»: в революцию приходили люди и из русских духовных семинарий, и из грузинских. Одесса была очагом революции. Яшу Блюмкина, или Симху-Янкева, могла отдать в талмуд тору мать, а сам он мог туда вовсе не стремиться. Лучший образ Блюмкина, романтичного и абсолютно авантюристичного, выведен у Катаева. Для меня куда весомее его мнение, а также Есенина и Мандельштама, не державших Блюмкина за подлеца, пусть и талантливого.

 

ЕГО ВЫДАЛА БЕЗДАРНАЯ МЕРЗАВКА

Давид Маркиш, писатель, журналист

–   Суд над Блюмкиным впервые в СССР осуществляла так называемая «тройка». Решение о расстреле Блюмкина существует, а акта о смерти найти так и не удалось?

–     Нет никаких оснований предполагать, что расстрельный приговор не был приведен в исполнение. Яков Блюмкин был казнен, а вот «революционные слова», якобы выкрикнутые им перед расстрелом, – выдумка. Блюмкин был слишком ярким человеком, чтобы уцелеть в советской «империи винтиков». Если б его не обвинили в связях с Троцким – обвинили бы в чем-нибудь другом: «Был бы человек – статья найдется». Он, как никто другой, не вписывался в систему. Поэтому и опередил своих коллег, последовавших за ним в расстрельный коридор восемью годами позже, в 1937 году.

–     После Тибета Блюмкин вернулся другим человеком, выказывал сомнения в правильности сталинского пути. А после того как знакомые по секретной экспедиции стали исчезать, начал распродавать столь ценимый им антиквариат. При аресте у него обнаружили чемодан, наполненный американскими долларами. Мог ли он завязать с советами и вернуться в еврейство, стать еврейским политиком, писателем?

–     Блюмкин, прошу простить за каламбур, никогда не открещивался от своего еврейства, но и не тяготел к нему. Его влекли иные горизонты, другой ветер бил в его паруса. Он был авантюристом до мозга костей, великим авантюристом. После возвращения из Тибета «молодой лама» (так его называл Рерих) хандрил по той причине, что так и не нашел Шамбалу, и это означало поражение, противное самой природе Блюмкина. Не уверен, что имел место в действительности и «долларовый чемодан», – Блюмкин был далеко не профаном в нелегальной работе, он не стал бы держать при себе чемодан с валютой. Справедливо опасаясь ареста после возвращения из Стамбула, он решил уйти и «лечь на дно» где-то в глубинах Центральной Азии, хорошо ему знакомой. Его выдала бездарная мерзавка, которой он доверился, привычно играя с судьбой.

–     Блюмкин был женат на дочери известного толстоведа Тенеромо – Татьяне Файнерман, – что ввело его в круг революционной богемы. Среди знакомых Блюмкина были Гумилев, Шершеневич, Мандельштам, Есенин, Маяковский… Катаев в повести «Уже написан Вертер» вывел его в образе Наума Бесстрашного. Что привлекало этих людей в Блюмкине?

–     Неординарность и близость к власти, к ее стальным когтям. Он являлся человеком-мифом, не выдуманной, а действующей персоной дикой послереволюционной жизни. В глазах писателей Блюмкин был как бы «своим» – сочинял стихи, даже примыкал к течению имажинистов. С другой стороны, он демонстрировал свою способность спасти незадачливого литературного приятеля от смерти, выдернуть его в последний момент из лап ЧК. Тайна окружала Якова Блюмкина. Тайна и миф.

–     Ходит слух, что якобы налаженные Блюмкиным связи в Палестине до сих пор успешно используются российской разведкой. Может такое быть или это очередной миф о Блюмкине?

–     И это выдумки. Блюмкин привез с собой в Иерусалим пятерку натренированных агентов-евреев из Москвы. В оперативную задачу нелегальной группы Блюмкина не входила разведывательная работа в Палестине – Иностранный отдел ЧК (ИНО) предписывал своему агенту перебазироваться в подходящий момент в Индию, «зацепиться» в Бомбее и основать там резидентуру, целью которой являлись бы действия, направленные против британцев. Впрочем, не следует упускать из виду, что поле для вербовки агентуры в Палестине было довольно широким – прокоммунистические, просоветские настроения царили среди активистов левых политических партий. Агенты влияния там действовали, это не вызывает сомнений. Но все то поколение давным-давно ушло, исчезло без следа.

 

БИОГРАФИЯ «ДЖЕКА» – НЕВЕРОЯТНАЯ ЭСКАПАДА

Олег Шишкин, писатель, журналист, телеведущий

–   Заглядываешь в Интернет, ловя майсы о блюмкинских экспедициях, и дивишься, с какой частотой склоняют ваше имя: «работы Шишкина не соответствуют действительности и являются клеветой»… Я же слышал от друзей-филологов противоположное мнение: вы единственный, кто располагает «гималайской» информацией. Нельзя было трогать шамбалийца-Рериха?

–     Честно говоря, мы с рериховцами – две разные вселенные. Они люди, сугубо верящие в святость своего апостола, в махатм, которые сидят в какой-то очень глубокой гималайской пещере, во многие другие вещи, перекочевавшие из теософии в рерихианство. Я же исследователь, поисковик. Их темы меня мало интересуют. Другое дело ранняя история СССР, спецслужбы и их контакты с тайными обществами, революция с мистическим оттенком. Эти вопросы чрезвычайно интригующие, и для себя я на них ответил. В полемику с рериховцами более не вступаю, так же как и врач не спорит с больным, а предлагает ему чудодейственные пилюли. На связь темы «Рерих» и темы «Блюмкин» я указал в своей книге «Битва за Гималаи». Их пути пересекались не раз и не только конспиративно. Блюмкин был провожатым Рериха не только на Гималайских кручах и в пустынях Монголии, но и в квартиру своего московского соседа Анатолия Васильевича Луначарского.

–     Есть версия, что Блюмкин был арестован по доносу любовницы. Имеется и другая: вернувшись в СССР, Блюмкин встречается с Радеком, зная, на кого тот работает, и по неведомой причине показывает ему письмо Троцкого. Стоило Блюмкину покинуть Радека, как тот помчался в Кремль. Какая версия ближе к истине?

–     Биография Блюмкина – невероятная эскапада, возможная только в переломные моменты истории, когда наступает новая историческая реальность. Блюмкин – эсер и убийца немецкого посла Мирбаха, Блюмкин – секретарь создателя Красной Армии Троцкого, Блюмкин – секретный агент советского ОГПУ. Очень часто менялся вектор его жизни. В поезде наркома по военным и морским делам и в зале Большого театра он прислушивался к зажигательным речам Троцкого и находился под обаянием его личности. Естественно, когда Троцкий был выслан из СССР и оказался в Турции на Принцевых островах, для Блюмкина стала заманчивой возможность попасть туда и поговорить со Львом Давыдовичем. Скажем прямо: сам Блюмкин испытывал проблемы со своей политической идентификацией. И когда он в силу одного из конспиративных заданий оказался в Стамбуле, то решил проведать своего бывшего шефа. Надо сказать, прошлым летом я был в Турции на этом самом острове Бююкада. Это весьма дорогой курорт, и вилла Троцкого соседствовала с виллами состоятельных турок, в том числе масонов. Троцкий, видимо, не случайно выбирал это место: подъезд к острову легко просматривался, и ни один человек не мог бы избежать контроля турецкой полиции. Однако Блюмкин был особым случаем. Он пришел к Троцкому не только за советом, он получил от него письмо в Москву. И когда возвращение состоялось, то Яков показал это письмо сотруднице ОГПУ Лизе Горской, показал и Радеку, и, видимо, еще куче знакомых. И надо сказать, тогда, в 1929 году, все, с кем он общался на этот счет, поспешили донести: кто начальству, как Лиза, кто в органы, а Радек – лично Сталину, рассчитывая на прощение. Это привело к тому, что к месту его жительства в Денежном переулке выехала группа захвата и была устроена целая погоня, завершившаяся в Петровском парке поимкой Блюмкина и его расстрелом.

–     Блюмкин окончил одесскую талмуд тору, что, по-видимому, сказалось не только на способности к языкам. Древние знания, полученные в талмуд торе, наверняка могли пригодиться не только на Святой земле?

–     Если мы посмотрим на страницы советских газет и журналов тех лет («Огонек», «Прожектор» и другие), то увидим, что Ближний Восток занимает в них весьма важное место. В «Огоньке» даже были специальные репортажи из Палестины. Правда, как туда попал советский корреспондент в 1923 году и кто он был, в журнале не говорилось. Палестина в лапах англичан, а они враги Советской рес­публики. Вполне возможно, что этот фотограф был либо сам Блюмкин, либо кто-то из членов его агентурной группы. Помогли ли знания, полученные им в талмуд торе? Возможно. Но возможно и другое. Блюмкин учился на Восточном отделении Военной академии Штаба РККА. Там давали прекрасное образование. Там он выучил английский и, возможно, еще какие-то языки. Английский любил, и даже очень. Читал в оригинале романы Джека Лондона и стремился подражать его героям. В узком кругу получил кличку «Джек», он ведь Яков. Но «Джек» ему нравилось больше. К тому же в своем рвении стать суперагентом Москвы он стремился бросить вызов самому Лоуренсу Аравийскому. С этим связано и его участие в рериховской экспедиции.

–     Существует предположение, что о результатах гималайской экспедиции гитлеровцам стало известно от кого-то из окружения Троцкого, который, в свою очередь, узнал о них от Блюмкина. Без Яши не было бы и «Аненербе», и тибетских монахов, переодетых в форму СС на развалинах рейхсканцелярии?

–     Это только предположение. Не исключаю, что об этом мог говорить Блюмкин тогда, на Принцевых островах. Он, в сущности, был хвастун. Но вот то, что эта информация стала известна фашистам, а они каким-то образом использовали ее для своего института «Аненербе»… Натяжка. Этот институт был мизантропским учреждением, основанным на гадких идеях, которые озвучивать-то совестно. Имеются, конечно, некоторые указания на мистические темы его исследований. Но если внимательно на них посмотреть, то легко увидеть, что они вырастают из книг Блаватской и французского мистика Сент-Ив Д’Альвейдера. Прежде всего, это относится к так называемым экспедициям СС. Что же касается «тибетских монахов, переодетых в форму СС на развалинах рейхсканцелярии», то эта история берет свое начало в книге Повеля и Бержье «Утро магов». В действительности речь идет не о тибетцах, а о советских калмыках, перешедших на сторону немцев и погибших в разных частях Германии и даже защищавших Атлантический вал во время высадки англо-американского десанта. В конце войны их корпус был переподчинен СС, отсюда и знаки на мундирах. С другой стороны, на их форме имелась буддийская символика. Кроме того, не желая быть выданными НКВД или СМЕРШу, они писали в своих документах, будто бы родились в Тибете, в Лхасе, рассчитывая, что будут признаны гражданами страны, которая в те годы была под протекторатом Англии. Некоторым этот трюк удался.

 

Нищий еврейский мальчик, шпион, искатель Шамбалы, террорист, поэт, казнокрад, супергерой Яков Блюмкин должен был бы стать персонажем бесчисленных романов, пьес и кинофильмов. В новой истории революции он непременно займет соразмерное масштабам личности место, несмотря на всю противоречивость своей натуры. Потому что сама революция и есть неразрешимое противоречие.

  добавить комментарий

<< содержание 

 

ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.