[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ОКТЯБРЬ 2013 ТИШРЕЙ 5774 – 10(258)
СТРАННЫЕ РАВВИНЫ
на четыре вопроса отвечают: ишайя гиссер, довид карпов, нехама полонская, менахем яглом
Беседу ведет Афанасий Мамедов
Бывают словосочетания, которые не укладываются в понятие и вызывают недоверие. Интернет и тот отказывается их «ловить». Тем не менее словосочетание «странные раввины» уже имеет хождение в определенных кругах нашей необъятной, причем нельзя сказать, чтобы круги эти были далеки от иудаизма. Вероятно, к нам оно залетело из-за вод Атлантики и, скорее всего, является неудачной калькой с английского. Американский раввин Шмуэль Ботеах, приобретший несколько лет назад широкую известность благодаря книге «Кошерный секс» и дружбе с Майклом Джексоном, называет себя «странным раввином». В России этим словосочетанием пользуются в тех случаях, когда хотят подчеркнуть своеобычность того или иного духовного наставника. И все бы ничего, если бы «необычайных» раввинов не отождествляли порой с шоу-звездами и дешевыми популяризаторами каббалы. Насколько уместно это словосочетание, когда речь заходит об удивительном вероучителе, связано ли оно исключительно с духом нашего времени?
У КАЖДОГО СВОИ МАРШРУТЫ
Ишайя Гиссер
Раввин, ведущий научный сотрудник Института изучения иудаизма в СНГ, заведующий кафедрой иудаики Международного института «ХХI век»
Афанасий Мамедов Приступая к разговору о «странных раввинах», о роли, которую они сыграли в иудаизме, пожалуй, стоит определиться с самим понятием «странный». Есть ли у этой «странности» границы, перейдя которые раввин перестает быть раввином?
Ишайя Гиссер Термин «странные раввины» для меня вообще странен. Если вы имеете в виду раввина — духовного лидера, предводителя группы верующих или общины, то он просто не может быть не странным: если он ничем не отличается от тех, кто его окружает, с какой стати окружающие должны считаться с его мнением. Полагаю, что «странность», о которой вы говорите, есть профессиональное требование к раввину. «Странным» можно считать Любавичского Ребе, не менее «странным» был Рамбам, их разбросанные по векам коллеги, — они все как один были «странными», потому что стремились проложить новый, более эффективный путь служения Б-гу. Состояние «странности» не делает духовного лидера персоной нон грата. Сегодня все предельно унифицировано и многим кажется, что «нормативность» сама по себе уже есть предел совершенства, но это не так. Ребе напоминал, что у нас было тринадцать путей через море, тринадцать врат в Храме, тринадцать изводов молитвы. У каждого человека свои маршруты, своя специфика их выбора. Конечно, было бы идеально, если бы каждый присоединялся к тому лидеру, который оптимально соответствовал бы его внутреннему миру, воззрениям и убеждениям. Чтобы избежать самообмана и путаницы, мы выбираем усредненный путь, максимально подходящий большинству людей, но нельзя сказать, что он идеален во всех отношениях. Если появляются лидеры, открывающие специфический путь служения, к ним примыкают те, для кого этот путь наиболее приемлем. И совершенно не обязательно, что они окажутся маргиналами.
АМ В каких течениях иудаизма больше всего было «странных раввинов»?
ИГ Меня не может не радовать то обстоятельство, что именно хасидизм породил максимальное количество «странных раввинов», предлагавших специфические формы и пути служения в рамках ортодоксального иудаизма. К примеру, раввин Фруман считал себя последователем брацлавского хасидизма, хотя сам происходил из гурских хасидов. Раввин Гинзбург — хасид Хабада; раввин Штейнзальц, учеником которого мне посчастливилось быть, тоже хасид Хабада; раввин Карлебах, до тех пор, пока не начал практиковать формы служения, порой входившие в конфликт с жесткими рамками ортодоксального иудаизма, тоже был хасидом Хабада, последователем Ребе. Другое творческое направление, в котором немало «странных раввинов», это религиозный сионизм. Это большой комплимент как хасидизму, так и религиозному сионизму, поскольку оба течения/направления самим порождением феноменов доказывают, что являются наиболее живыми и динамичными элементами еврейского религиозного общества.
АМ Залман Шехтер-Шаломи в молодости был хасидом-хабадником, посланником Ребе. Почему он счел психоделическую революцию и ничем не ограниченный межрелигиозный диалог ценностями столь первостепенными, что даже решил оставить своего наставника? Стало ли основанное им движение «Еврейское обновление» новой неортодоксальной сектой или осталось в русле традиционного иудаизма?
ИГ Следует разделять нестандартные пути поиска новых форм служения Творцу и самопиар с использованием модных трендов и политкорректных идей. У раввинов Хабада есть некий повышенный градус открытости по отношению к ассимилированному еврейству и окружающему миру вообще. Поэтому хасиды Хабада больше осведомлены о происходящем во внешнем мире и в большей степени оказываются вовлеченными в мировые процессы/связи. То, что он из хасидов Хабада, меня не удивляет. Но демонстрируемая им «открытость», с моей точки зрения, является симптомом болезненным: религиозный человек может и должен быть доброжелателен и терпим к иноверцам, но не к иной вере, в противном случае это означает, что у него нет уверенности в том, что он сам следует Откровению. Свою идеологию следует отстаивать, не теряя человеческого облика, и это очевидно для подавляющего большинства вменяемых иудеев.
АМ Как вы относитесь к феминистскому движению в иудаизме? Женщина сегодня имеет право выходить самостоятельно к Б-гу?
ИГ Эти странные вещи имеют совершенно иную природу странности — странность как бред. Для того чтобы связать себя с Б-гом, человеку не надо ничего кроме желания и знания, как это сделать, или, другими словами, как это делают люди той традиции, к которой ты принадлежишь. Есть еврейская традиция, и есть евреи, которые ей следуют, а есть евреи, которые считают, что эту традицию нужно пересматривать и реформировать, я к ним не отношусь… Их попытки привнести в иудаизм новые модные веяния мне кажутся непониманием или ангажированностью.
изменились люди, РАВВИНЫ НЕ ИЗМЕНИЛИСЬ
Довид Карпов
Руководитель московской общины «Даркей Шалом» в Отрадном
АМ Чем, на ваш взгляд, «странные раввины» эпохи постмодерна отличаются от раввинов Средних веков, тоже не всегда вписывавшихся в привычные рамки иудаизма?
ДОВИД КАРПОВ Термин «странные раввины» сам по себе кажется мне в корне неверным. К тому же «странные раввины», или то, что вы под этим подразумеваете, это вовсе не новое явление: всегда были люди, выпадающие из главного русла традиционного иудаизма, но считавшиеся при этом учителями и знатоками Торы. Они упоминаются, в частности, еще в Талмуде, например: рабби Меир (идеи которого не всегда были понятны его коллегам) или рабби Шимон бар Йохай (знаменитый Рашби). Правда, были и такие, которые «переворачивали дерево вверх корнями» — полностью отвергали традицию. Но тогда они переставали считаться учителями и мудрецами. Что касается некоей «специфики» современных раввинов, на эту тему есть известная история. Обращаясь к одному из крупных раввинов, один еврей посетовал, что «современные раввины» (символично, что дело происходило еще в ХIХ веке) уже «не те», что были раньше: не пользуются тем авторитетом и прихожане всё реже обращаются к ним за советом. Суть его претензий сводилась к тому, что в этом виноваты сами раввины. На это раввин ответил, что раввины-то всё те же, а изменились люди, переставшие признавать традиционные ценности и их носителей — раввинов и знатоков Торы. Тора — неизменна, и хотя люди Торы стараются соответствовать эпохе и духу времени, тем не менее это не касается самих основ веры и закона Торы, которые не подлежат ревизии.
АМ Вам не кажется, что «странность», или «своеобычность», некоторых современных раввинов, к примеру, таких, как Лайтман и Ботеах, связана с тем, что иудаизм становится еще и модным трендом?
ДК Давайте уточним понятие «раввин». Эта традиция восходит к Моше-рабейну и берет начало с тех семидесяти старейшин, которые были избраны в качестве носителей традиции еще в поколении Исхода. Они передали традицию следующему поколению и так далее, причем эта цепь впоследствии никогда не прерывалась. Таким образом, одно поколение учителей, обладавших обширными познаниями в области Торы и фактически являвшихся носителями традиции, — назовем их учителями-наставниками — подготавливало из среды учеников новые поколения учителей и знатоков Торы. Более того, как мы знаем, есть специальный обряд смиха, когда учитель — мудрец (талмид хахам) или раввин — передает своему ученику официальные полномочия — право быть раввином и толковать Тору, излагать Закон, а также судить и выносить судебные решения в рамках еврейской традиции. Таким образом, чтобы по праву называться раввином и говорить от имени традиции, одних только знаний недостаточно. Лайтман и ему подобные — просто люди околоеврейской традиции. Что касается Ботеаха, то это особый случай. Будучи раввином, он берется освещать современные проблемы (в том числе взаимоотношения полов) с точки зрения ортодоксального иудаизма. Лайтман и Ботеах занимаются какой-то своей просветительской деятельностью, которую вполне можно назвать хорошим русским словом «попса». Но и это явление тоже было предсказано нашими мудрецами еще в Талмуде. Оно особенно характерно для эпохи, которую они называли «эпохой Машиаха», в которую нам выпало родиться и жить. Однако, подчеркиваю, это вовсе не означает, что истинные ценности исчезли, просто они до поры не востребованы.
АМ Некоторые считали, что борются за сохранение традиционных ценностей и уклада, но на самом деле создавали совершенно новое, никогда не существовавшее явление, став, по сути, своеобразными реформаторами ортодоксального иудаизма. Почему так происходило?
ДК Это кажется парадоксом лишь на первый взгляд. В нашей традиции, в древних источниках, и прежде всего в Торе, описаны и такие случаи. Любавичский Ребе объясняет это так. Большинство великих грешников прошлого на самом деле хотели «как лучше», то есть, в известной мере, искренне заблуждались. Например, братья, продавшие Йосефа в рабство. Или «разведчики» (мераглим), посланные Моше и оклеветавшие Святую землю. Или Корах и те, кто был с ним, поднявшие бунт против Моше, и многие другие, упомянутые в Торе и Танахе. Ребе объясняет, что изначально ими руководили благие намерения и они были выдающимися людьми, несмотря на свои заблуждения. Поскольку это изложено в Торе, то не приходится удивляться, что все это, хотя в ином обличье, повторяется и в наше время. История возникновения реформистских движений — тоже попытка достичь иногда вполне приемлемых целей, но заведомо неправедным и неправильным путем. То же самое происходит сейчас и в Израиле. Многие политики, казалось бы желая Израилю исключительно блага и якобы стремясь к миру, в действительности ведут Израиль к катастрофе (не дай Б-г). Хотя прямое предательство нельзя оправдать никакими религиозными соображениями или политической целесообразностью.
АМ С чем связан тот факт, что знаменитых женщин-наставниц в еврейской истории можно пересчитать по пальцам, и нужны ли вообще женщины-наставницы?
ДК Я не вполне согласен с тем, что их можно «пересчитать по пальцам», в том смысле, что в Танахе упоминается не так много выдающихся еврейских женщин. Реально их было существенно больше, например, традиция всячески превозносит подвиг еврейских женщин в эпоху египетского рабства, которые не отказывались, несмотря на невыносимые условия, рожать и воспитывать детей. Хотя упоминаются из них лишь две: Шифра и Пуа, но они являются символом всех еврейских женщин того поколения. Конечно, если подходить формально, их было не так много, но я считаю, что здесь вопрос не в количестве. На мой взгляд, женщины-наставницы жизненно необходимы для современной общины. Тем более что, по мнению Ребе, любая женщина уже является наставницей для своих детей, а в некоторых случаях и для своего мужа, просто она должна это делать иначе, чем делает раввин. Если это делается в рамках ортодоксальной традиции, в соответствии с требованиями и нормами Торы, то такое «веяние времени» можно только приветствовать.
«СТАРОЕ ОБНОВИТСЯ, НОВОЕ ОСВЯТИТСЯ»
Нехама Полонская
Преподаватель иудаизма
АМ Какую роль еврейские культурные процессы — диаспоральные и израильские — играют в жизни современных духовных наставников и могут ли они быть поводом для нестандартного поведения некоторых из них?
НЕХАМА ПОЛОНСКАЯ За исключением отдельных моментов еврейской истории, культурная жизнь евреев всегда так или иначе была связана с Торой. Вопрос, в какой мере культура должна занимать умы не просто верующих людей, но раввинов-наставников, существовал всегда. Некоторые раввины испытывают потребность отгородиться от культурной жизни, и не только еврейской, жить исключительно учением, минимально соприкасаясь с внешним миром, который мы называем еще «материальным». Тут есть свои резоны: внешний мир в основе своей эгоистичен, следовательно, направлен на низменные интересы. Есть другие раввины, не видящие ничего плохого в том, чтобы принимать участие в разных областях человеческой деятельности. Для них цель человека в обнаружении Б-жественного в мире, далеком от духовности. Такая дихотомия присутствовала в иудаизме всегда.
АМ Сегодня в Израиле, и не только в Израиле, заметную роль играет религиозный сионизм. В нем, как и в хасидизме, немало странных, своеобычных раввинов. Привлекателен ли он для религиозной еврейской молодежи и с чем это связано?
НП Религиозный сионизм — случай того подхода, о котором мы говорили выше. Если ортодоксального еврея ничего не интересует, кроме Торы, он не станет затруднять себя поисками религиозного смысла в сионизме, не увидит ничего значимого в том, что впервые за две тысячи лет еврейский народ обрел собственное государство и получил независимость. Религиозный сионист, напротив, постоянно задумывается о ходе еврейской истории. Для него все исторические процессы, вся цепь человеческого развития, все происходящее в мире — диалог человека с Б-гом. Основание еврейского государства для него отнюдь не случайное событие и имеет глубочайший Б-жественный смысл. Религиозные сионисты признают, что в светском Израиле есть немало недостатков. Но при этом видят Б-женственное провидение в самом факте его возникновения. С их точки зрения, наша задача состоит в том, чтобы внести больше святости в жизнь еврейского государства. Для многих широта этого воззрения оказывается близкой.
АМ Популярность Нехамы Лейбович свидетельствует об изменениях в иудаизме или о масштабах ее личности?
НП Она действительно интересный и серьезный ученый, но ведь и раньше были женщины, изучавшие Танах и оставившие свой след в иуда-изме. Конечно, изменения происходят. Сегодня религиозные женщины занимают все больше места в общественной жизни. Это не революция — скорее постепенные изменения, которые мне кажутся позитивными. Я слышала когда-то, что Любавичский Ребе считал усиление женской роли в обществе знаком возвращения Б-жественного присутствия в мир — природа Шхины имеет женское начало.
АМ Один из наиболее «странных» раввинов нашего времени — Менахем Фруман — говорил, что сегодня иудаизм как никогда нуждается в обновлении? Почему именно сегодня и почему как никогда?
НП Не вижу тут парадокса. Иудаизм всегда обновлялся со времен Мишны и Талмуда. В каббале наш мир называется Олам а-тикун, т. е. мир исправления, это означает, что сущность мира состоит в том, чтобы он все время менялся. Изменения должны происходить и в религии, в том, как она воспринимается, а если нет никаких изменений, нет никакого Б-жественного откровения, то нет и продвижения. Тут можно вспомнить раввина Кука, который в ответ тем, кто чрезмерно часто употреблял выражение: «Новость запрещена из Торы», писал: «Старое обновится, новое освятится». Эту идею раввина Кука восприняли многие его ученики, в том числе и раввин Фруман. Очень часто люди кажутся странными, потому что их не понимают. Раввин Фруман, например, говорил, что раз политика нам не приносит мира, следует выстраивать связи между людьми, а не между политиками. Некоторые люди трактовали его встречи с арабскими религиозными лидерами как попытку заигрывать с врагами. Я не считаю его чудаком или, как вы говорите, «странным раввином».
ИУДАИЗМ — СТРАННЫЙ ПУТЬ СТРАННОГО НАРОДА
МЕНАХЕМ ЯГЛОМ
Переводчик, редактор и издатель еврейских классических текстов
АМ До какой степени возможно духовному лидеру отходить от рамок многовековой традиции, насколько границы дозволенного обусловлены местом и временем?
МЕНАХЕМ ЯГЛОМ Уже в Пятикнижии четко определено, какого пророка следует слушать, а какого — нет. Если пророк зовет поклониться другим богам или хоть на шаг отступить от Торы, то это лжепророк, какие бы чудеса он ни совершал. То же, естественно, относится и к учителям, раввинам. Но тут, как это евреям и свойственно, начинаются сложности. Ведь практически все раввины, сколь бы странными они ни казались, призывают именно к исполнению Торы, но в своем понимании. Даже лжемессия Шабтай Цви, публично нарушавший основные предписания иудаизма, был уверен в том, что таким образом следует истинной сути Торы. Тем более трудно определить, как соотносятся между собой традиция и новаторство, где проходит граница дозволенного. Например, раввин Амрам Блой, основатель движения «Нетурей карта», самой фундаменталистской и экстремистской группы ультраортодоксальных евреев, противостоящих сионизму, не признающих Государство Израиль и стремящихся к сохранению в неизменности еврейских ашкеназских традиций: пламенный революционер, раввин Блой был уверен, что борется за неизменность. А на деле создал совершенно новое для еврейства явление — своего рода городских партизан, отрицающих саму возможность какого-либо прогресса, не признающих государство и готовых применять насилие — совершенно модернистское «закрытое общество», по Попперу. Но в возрасте 70 лет он женился на прозелитке французского происхождения, намного моложе его. Рут Бен-Давид, в прошлом — Мадлен Ферей, некогда была анархисткой и активной деятельницей французского Сопротивления, а затем приняла иудаизм и помогала раввину Блою в организации деятельности «Нетурей карта». После этой женитьбы от него отвернулись его дети и самые преданные ученики, а БАДАЦ, религиозный суд ультраортодоксальной общины, даже наложил на него херем (отлучение). Тогда р. Блой сказал: «Я хорошо их учил». После кончины его сделали символом религиозного антисионизма, и сегодня он пользуется огромным почетом среди ультраортодоксов. Раввин Лейбл Вайсфиш, ницшеанец, считал, что сегодня лишь учение Ницше позволяет в полной мере идти по пути Торы. Определить, что такое «странный раввин», «странный иудаизм» — сложно, почти невозможно. Иудаизм вообще — странный путь странного народа.
АМ Почему люди, казавшиеся странными своим современникам, нередко по прошествии лет становятся признанными учителями?
МЯ Такое, действительно, происходило нередко. Раввин Моше-Хаим Луццато, философ и мистик первой половины XVIII века, был человеком чрезвычайно странным — он знал латынь, не носил бороды и одевался, как итальянский аристократ, а его учение многим современникам казалось ересью. Неудивительно, что при жизни он подвергался совершенно беспрецедентным нападкам. Сегодня он считается одним из величайших еврейских мыслителей — не только своей эпохи, но и всех времен. Не меньшим нападкам подвергался и великий хасидский учитель, рабби Нахман из Брацлава, который сознательно и целенаправленно провоцировал современных ему раввинов и цадиков. Разве тогда можно было предположить, что спустя столетие он будет считаться одной из важнейших фигур иудаизма? Дело в том, что еврейская традиция отличается своего рода медлительностью. Религиозные евреи не стремятся принимать новшества, не случайно они даже одеваются по моде столетней давности. Тем более с трудом воспринимаются новые идеи, особенно если мир, для которого они по-настоящему актуальны, только формируется, как это было с идеями рабби Нахмана. Но идеи по-настоящему значимые в конце концов получают признание, хотя иногда и столетия спустя.
АМ Можно ли считать «странным» основателя хасидизма Бааль-Шем-Това?
МЯ Дело в том, что в иудаизме на протяжении всей его истории борются две тенденции — к сохранению и к созиданию. В этой борьбе и формируется еврейская религия. Такова суть идеи дуального Откровения, базовой концепции иудаизма: вечная и неизменная Письменная Тора и изменчивая и непрерывно обновляющаяся Тора Устная в равной степени дарованы на Синае. Я не буду вдаваться в философские и мистические аспекты этой концепции, скажу только, что если бы не «странные учителя», иудаизм окаменел бы и умер тысячелетия назад, а если бы не «охранители», то идеи «странных» раввинов разрушили бы его еще в глубокой древности. Личности яркие и творческие обычно в большей степени стремятся к созиданию нового, чем к сохранению уже существующего. А новые идеи, концепции, формы социальной жизни и индивидуального бытия обычно кажутся окружающим странными, неправильными, даже запретными. Они почти всегда вызывают активное противодействие и лишь со временем становится понятным, имеют ли они право на существование. Безусловно, Бааль-Шем-Тов, великий новатор, как и первые поколения его учеников, был страннее странного. Он жил, учил, действовал не как все, не так, как принято. Не случайно его учение — хасидизм — поначалу вызывало яростное сопротивление. Но, впрочем, Виленский гаон, глава противников хасидизма спустя поколение, тоже был настоящим новатором и, несмотря на это, пользовался всеобщим уважением.
АМ Что за люди становятся последователями «странных раввинов», такие же «странные»?
МЯ Иногда да, иногда нет. Нередко последователями «странных раввинов» становятся представители интеллектуальной элиты, не готовые довольствоваться тем, что им может предоставить консервативное по сути еврейское общество. Такими были ученики рабби М.-Х. Луццато, Бааль-Шем-Това, Нахмана. Иногда это люди вполне обычные, но ищущие новые, актуальные смыслы. Со временем ситуация может меняться — например, при жизни Шломо Карлебаха за ним следовали, в основном, хиппи, «дети цветов», пришедшие к иудаизму из контркультуры. Сегодняшние его последователи, главным образом, обеспеченные представители среднего класса, которым в традиционных общинах не хватает порыва и духовной свободы. А вот последователи недавно скончавшегося раввина Менахема Фрумана — люди действительно странные, это в большинстве своем представители творческой интеллигенции, не только религиозной, но и светской. Но если оглянуться на последователей «странных раввинов» прошлого, они странными уже не кажутся.
На вопрос, почему законодатели не установили Закон по толкованию рабби Меира, Талмуд отвечает: «Потому что они не могли понять его». Чтобы Закон и мудрец стали одним целым для последователей-единоверцев, необходимы века, у которых свой счет и свой взгляд на «странность».
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.