[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ИЮЛЬ 1999 АВ 5759 - 7 (87)
РАССТРЕЛ
Михаил Дегтярь
Для меня эта история началась летом 1994 года. Для тех же, о ком здесь пойдет речь она закончилась печальной зимою 1941-го…
В августе 94-го я приехал из Москвы в Крым на отдых к родителям. Квартира у них в Никите, поселке для сотрудников Никитского ботанического сада. Недалеко — ялтинский грузовой порт, куда отец, тогда он еще был жив, любил ходить рыбачить. Несколько раз к нему присоединялся и я, не для рыбалки, а так, прогуляться...
Однажды, пока отец договаривался о чем-то с рыбаками, я решил подняться по крутому склону вверх от порта к нижней ялтинской дороге. И первые же шаги меня потрясли: весь склон был усеян костями, черепами, истлевшей обувью, поломанными гребнями, расческами…
Я все-таки поднялся к дороге и увидел скромный побеленный обелиск со звездой, на котором прочитал: "Здесь в декабре 1941 года были расстреляны 2 тысячи мирных жителей Ялты".
«Неужели только что внизу я видел останки этих несчастных? — подумал я. — Ведь прошло уже больше 50 лет! И совсем рядом гостиница "Ялта"…»
Тогда я уже знал, что одним из основных специалистов по захоронениям военного времени в Крыму считается Василий Рыбка. Это очень забавный человек, прекрасный знаток Крыма — работал лесником, прекрасно знает историю полуострова — например по аланской пряжке может легко определить в каком кургане этот алан был похоронен… Вася — поэт, но главным его делом является поиск воинских захоронений.
Я не был знаком с Рыбкой, но в тот же день нашел его в Ялте, в маленькой квартирке на Партизанской улице. Оттуда мы вернулись к обелиску, и Вася рассказал мне все, что знал об этих костях и черепах…
Михаил Дегтярь (в центре) на месте расстрела ялтинских евреев.
Не раздумывая долго, я поехал в аэропорт и первым же рейсом улетел в Москву. Там в течение дня договорился на Российском телевидении, где я работаю, о командировке и на следующий день вернулся в Крым вместе с оператором.
Василий Рыбка за это время нашел уникальную свидетельницу, ставшую героиней фильма, который я назвал "Расстрел". Ее зовут Серафима Хаимовна Аршинова (девичья фамилия Флейшман), сегодня ей 84 года. Муж погиб при обороне Севастополя. Мать, обе сестры и их дети, всего 12 человек, были расстреляны около того самого склона над ялтинским торговым портом…
Мать Серафимы, Неха, не верила, вернее, не хотела верить, что немцы могут что-то с ними сделать. Сестрам, у которых на двоих было девять детей, тоже не хотелось эвакуироваться — на что-то надеялись… Одна из них, Ольга, могла спастись, но ее дети уже были в гетто, и бросить их она, естественно, не смогла.
Практически всех ялтинских евреев, более 4 тысяч человек, согнали в гетто, которое расположилось в одном из домов в центре города, недалеко от старого рынка...
В 1994 году я пришел с камерой в тот жуткий дом и двор. Там встретили меня украинские семьи, впервые услышавшие, что в их доме находилось еврейское гетто. Это были переселенцы из Западной Украины, заполнявшие "пустоты" после героического выселения из Тавриды крымских татар. Они поселились в бывшем гетто в 1948 году и утверждали, что ничего не знали.
Для узников ялтинского гетто жизнь кончилась в декабре 1941 года. Их вели по старой ялтинской дороге — в сторону Никитского ботанического сада. Там, у крутого склона их расстреляла зондеркоманда СС
10-а. Пулеметы, направленные в сторону моря, стояли на том самом месте, где расположились сейчас роскошные загородные дома. Когда я снимал первый фильм, этих домов еще не было, появляться они стали в 1996 году. Теперь там целый поселок, из домов звучит веселая музыка, а окна выходят на место расстрела. Не просто расстрела, а одного из самых массовых расстрелов за всю историю СССР. Понимаю, что математика здесь неуместна и все же: в Бабьем яру расстреляли 100 тысяч человек в течение 2 лет. Примерно 4 тысячи человек в месяц. В Ялте же — 4,5 тысячи человек менее чем за месяц. Это место вполне могло бы стать в Крыму Центром памяти жертв фашизма
Серафима Аршинова вернулась в Ялту в 1944 году, сразу после освобождения города от фашистов. Она тогда работала в эвакогоспитале, сотрудники которого приняли участие в раскопках места расстрела. Серафима Хаимовна надеялась при этом опознать своих родных. До сих пор она не может сдержать слез при одном лишь воспоминании об этом опознании… Тела уже разложились, одежда с них ползла, все было перемешано, и никому из родственников не удалось никого идентифицировать. Было принято решение оставить всех в этой яме — лишь присыпать землей.
Аршинова и другие родственники обратились тогда к властям города с просьбой установить памятник на месте расстрела. Но и тогда к евреям власти относились не намного лучше, чем сегодня, и от этой просьбы отмахнулись. Женщина сама начала сбор денег. И, что удивительно, их давали даже те, чьих родственников не расстреливали. Нашли скульптора, который разработал проект, и памятник был установлен. Когда же встал вопрос о надписи на памятнике, власти сочли нужным вмешаться — они потребовали... уменьшить в два раза истинное количество зверски уничтоженных людей. Так было принято официальной идеологией — занижать число жертв. Считалось, что врагам коммунистов совсем не обязательно знать, насколько ослабла социалистическая Родина. И на памятнике вместо четырех с половиной тысяч указали две тысячи.
…Вначале за общей могилой ухаживали, но постепенно уходили из жизни родственники погибших, и место расстрела осталось беспризорным. Проснулся подверженный оползням склон. Могила стала сползать к морю, земля выталкивала останки, чем немедленно воспользовались мародеры. В прахе мертвых искали золотые коронки, монеты, какие-то сохранившиеся вещи погибших. Мародерство — очень популярное в Крыму занятие, есть среди мародеров специалисты очень высоко класса. Мне удалось встретиться в симферопольской тюрьме с одним из таких профессионалов, которого милиция застала во время раскопок на месте расстрела. Этот мерзавец ни в чем не раскаивался. "А что? — удивился он. — Этих евреев, знаешь сколько там валяется? Ни гробов, ничего, — все это мусор! Не надо было столько денег грести! А то как захочется войти в царство небесное, кто же с таким богатством пустит? Знаешь, хорошо евреев раскапывать, у них золотых зубов много…" У него был кличка "Гроб". После освобождения из колонии он вскоре опять сел — попался на той самой могиле...
Еще в 1994 году я обратился с экрана Российского государственного телевидения за помощью к посольствам трех стран — Германии, Израиля и Украины. Германии, потому что это немецкие пули разрывали сердца тех, чьи кости валяются недалеко от гостиницы "Ялта", Израиля — погибшие были евреями, Украины — Крым находится сейчас на территории этого государства. Реакция посольств была нулевой. Никому не было дела до заброшенной могилы в Массандре.
С.Х. Аршинова готовится к интервью в программе “Зеркало”.
Серафима Аршинова сама неоднократно обращалась к властям Ялты и Крыма с просьбой заняться памятью погибших, перезахоронить их и установить достойный памятник. Но ответили ей только один раз, еще в советское время, из Комитета по охране памятников при Крымском облисполкоме. В письме было сказано, что на захоронение и установку памятника нет средств. Но уже тогда у Ялтинского горисполкома нашлись деньги на строительство ресторанов — один из них, на Ласточкином гнезде, был в те годы самым дорогим и престижным в области. Нашлись деньги, чтобы достойно и с соблюдением всех воинских почестей захоронить гитлеровских солдат, погибших в Крыму, этот немецкий мемориал находится всего в полутора километрах от места расстрела ялтинских евреев — рядом с метеостанцией поселка Никита. А совсем недавно коммунисты, вновь пришедшие к власти в Крыму, нашли деньги на памятник, не имеющий, по-видимому, аналогов на всей территории бывшего Советского Союза, — в Симферополе установлен бюст одному из бывших первых секретарей обкома партии. По самым скромным подсчетам, памятник вождю крымского пролетариата обошелся Государству Украина в несколько десятков тысяч долларов. А у могилы в Массандре по-прежнему валяются черепа и кости...
В инструкциях для зондеркоманд СС сказано, что необходимо заботиться о немедленном захоронении трупов. Жаль, что в инструкциях крымских властей об этом нет ни слова.
...Летом 1998 года я снова приехал с камерой на то же самое место, чтобы снять репортаж ко Дню памяти жертв фашизма для программы Российского телевидения "Зеркало". Приехал, чтобы посмотреть — что изменилось? Ничего не изменилось.
И тогда я обратился с телеэкрана уже к евреям-предпринимателям и к евреям-политикам. Рассказал всю историю и закончил так: "Этих людей убили только потому, что они были евреями. Не хоронят их по этой же причине. Крымским властям нет никакого дела до заброшенных еврейских костей. И потому я обращаюсь к тем банкирам и политикам, которые уже научились не краснеть при упоминании их национальности. Похороните этих людей достойно и докажите, что вы имеете право причислять себя к еврейскому народу!"
Никто не откликнулся.
P.S. Фильм "Расстрел" показывали по Российскому телевидению не менее 10 раз. Он получил премию международного телевизионного фестиваля "Золотой пегас", а в 1995 году я — только за фильм "Расстрел" — был принят в Союз кинематографистов России. Это был первый случай за всю историю Союза кинематографистов, когда в него приняли режиссера на основании 13-минутной телевизионной передачи. Очевидно, что судьбу фильма "Расстрел" можно считать удачной, в отличие от его героев и судьбы их памяти.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru