[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ СЕНТЯБРЬ 1999 ТИШРЕЙ 5760 — 9 (89)
Один из Давидов
Борис Ефимов
Красивое библейское имя Давид носили, как я заметил, большей частью люди незаурядные, примечательные. По крайней мере, среди тех, кого я знал лично. С талантливейшим художником Давидом Дубинским, прекрасным редактором Давидом Ортенбергом, великолепным скрипачом Давидом Ойстрахом, блестящим пианистом Давидом Ашкенази я был хорошо знаком и даже, позволю себе сказать, дружил. И древний иудейский царь Давид, по всем дошедшим до нас сведениям, был личностью выдающейся. Достаточно вспомнить хотя бы его сенсационную победу над злым великаном Голиафом.
А сейчас речь пойдет еще об одном хорошо знакомом мне Давиде — журналисте Давиде Заславском.
...Петроград. Лето семнадцатого года. До предела накаленная, взбудораженная, зловеще непредсказуемая политическая обстановка. Основные возмутители спокойствия — это большевики, или, как их чаще именуют, ленинцы — по имени их главаря, некого Ленина, недавно, как снег на голову, свалившегося из эмиграции проездом через воюющую с нами Германию в предоставленном ему немцами запломбированном вагоне.
Звонкие, доходчивые, будоражащие лозунги большевиков изо дня в день подстрекали широкие массы солдат и рабочих к свержению образованного Государственной Думой Временного правительства, возглавляемого Керенским, к превращению, как провозгласил тот же неугомонный Ленин, "буржуазной революции в социалистическую, к диктатуре пролетариата". Разумеется, столичная печать высмеивала нелепые претензии большевиков на власть, возмущалась их безответственной подрывной пропагандой. Особенно усердствовала в этом плане газета "День", на страницах которой из номера в номер фельетонист Д. Заславский неутомимо громил большевиков, разоблачая при этом Ленина как немецкого шпиона, платного агента германского генерального штаба.
Известно, однако, что история распорядилась по-своему. В октябре того же года большевики, руководимые Лениным и Троцким, осуществили вооруженное восстание, арестовали Временное правительство и захватили власть. "Немецкий шпион" Ленин стал Председателем Совета Народных Комиссаров — нового, так называемого Рабоче-Крестьянского правительства России. Антибольшевистские органы печати, включая "День", прекратили свое существование.
А что же яростный разоблачитель большевиков Д. Заславский?
А ничего. После кратковременной паузы Д. Заславский начал сотрудничать в новых, советских газетах, причем так же бойко, популярно и убедительно он писал за советскую власть, как раньше в "Дне" за Временное правительство.
Проходит несколько лет, и Давид Осипович перебирается в Москву, где становится постоянным автором главной газеты страны, так сказать, "неофициального официоза" — основанной Лениным "Правды", центрального партийного органа большевиков. Автором постоянным и, добавлю, незаменимым. В самом деле, кто из журналистов мог бы так быстро, оперативно, предельно доходчиво, как Заславский, написать статью на любую, самую ответственную и острую тему.
Такие статьи обычно появлялись в газете без подписи автора, подобно "передовицам", и тем самым давалось понять, что выражают они собой не просто мнение редакции "Правды", но политическую установку, безапелляционную директиву ЦК партии.
Такой была, к примеру, вышедшая из-под безотказного пера Давида Осиповича недоброй памяти статья "Об одной антипатриотической группе театральных критиков", возвестившая свирепую кампанию против "безродных космополитов", или статья "Сумбур вместо музыки", учинившая беспощадный разгром творчеству Дмитрия Шостаковича.
Конечно, систематически публиковались в "Правде" и статьи Заславского с его подписью на текущие злободневные темы, всегда толковые, убедительные, написанные со знанием дела, в том числе и на международные темы, разоблачавшие антисоветские козни западных империалистов. Не зря родилась лестная для журналиста эпиграмма:
В борьбе с врагом любого вида
Сверкает острый меч Давида.
Заславский находит время и для работы в журнале "Крокодил", даже ведет там нечто вроде семинара для молодых, подающих надежды сатириков. С этим в моей памяти связан небольшой забавный эпизод.
На редколлегии "Крокодила" шло обычное обсуждение очередного вышедшего в свет номера журнала. Когда отмечали наиболее удачные материалы, все очень хвалили фельетон "Чьими глазами?" Д. Заславского. В фельетоне хлестко высмеивалась Элеонора Рузвельт, вдова президента США, которая в своих впечатлениях о поездке в Советский Союз поведала, что за все три недели пребывания в России она ни разу не видела улыбки на лицах людей, не слышала их смеха. Видела вокруг только угрюмые, унылые физиономии. Давид Осипович, благодушно улыбаясь, снисходительно слушал расточаемые ему комплименты.
Попросил слова и я:
— Фельетон, действительно, неплохой. Остроумно построен — попадает не в бровь, а в глаз. Вполне достоин пера Давида Осиповича. Но это писал не он!
Все с недоумением устремили свои взгляды на меня и на Заславского.
— Как это, не он? — спросил редактор "Крокодила" поэт Сергей Швецов. — Что вы хотите этим сказать? Давид Осипович! Что это значит?
Заславский неторопливо потрогал свои пушистые седые усы.
— Мне кажется, Ефимов прав, — сказал он. — Я что-то не припомню, чтобы писал об Элеоноре Рузвельт.
— Ну и ну!.. — заволновался Швецов. — Что ж это будет? Ведь автор фельетона устроит скандал, предъявит претензии! Как это ему объяснить? В какую неприятность влипли!..
— Успокойтесь, Сергей. Автор этого фельетона скандалить не будет. Все обойдется по-хорошему, — сказал я.
— Почему вы так уверены? — недоверчиво спросил Швецов.
— Очень просто. Это написал мой сын Миша. Он, один из молодых авторов в группе Давида Осиповича, получил от него эту тему.
Швецов облегченно вздохнул и, уже улыбаясь, посмотрел на Заславского, утвердительно кивавшего головой.
Довольно часто выступал Заславский на страницах "Правды" во время Великой Отечественной войны. Его вполне обстоятельные и добротные статьи нельзя было сравнить с острыми, эмоциональными, своеобразными памфлетами Эренбурга в "Красной звезде", но, видимо, Сталин был Заславским доволен. Иначе как объяснить неожиданное появление тогда отдельного, персонального указа о награждении журналиста орденом Ленина за "военно-литературную работу".
Однако в начале 50-х годов пришли тревожные черные времена. Дряхлеющий, одержимый клинической подозрительностью и патологической манией видеть вокруг врагов и заговорщиков "отец народов" был неистощим в своих изуверских замыслах и затеях. Очередную волну террора подняло пресловутое замешанное на откровенном антисемитизме дело врачей — "убийц в белых халатах".
Мне рассказывали, что в эту пору на очередном партсобрании в редакции "Правды" тогдашний редактор "Крокодила" Беляев, личность с определенным черносотенным душком, заорал на Заславского:
— А вы чего пришли? На ваших руках кровь Жданова!!!
Трудно понять, какое отношение мог иметь Заславский, отнюдь не врач, а журналист, к инфаркту, оборвавшему жизнь секретаря ЦК Жданов, но логика в то время была не обязательна. И про Заславского стали поговаривать, что он идет "на посадку". Неожиданная кончина "Хозяина", им явно не запланированная, круто изменила обстановку в стране.
Давид Осипович благополучно вернулся к работе в “Правде”.
Мне хочется признать то, что для меня лично очень дорого, — глубокое уважение Заславского к литературной и общественной деятельности Михаила Кольцова, моего брата. В сборник "Михаил Кольцов, каким он был" Давид Осипович писал: "Во всей его фигуре, невысокой и подвижной, было изящество. Годы не старили его. И в легких движениях, и в жестах, и в выражении лица оставалось что-то мило мальчишеское, озорное. Он всегда готов был на смелые приключения, на неожиданные выдумки. Он был поэтом своего призвания — журналистики".
Вплоть до преклонного возраста Заславский сохранял работоспособность, общительный нрав и некое даже веселое озорство. Вспоминаю одну из наших последних довольно забавную в своем роде встречу.
Это было вскоре после завершения Шестидневной войны, которую крохотное государство точно за шесть дней выиграло против Египта, Сирии и Иордании. Победа Израиля вызвала сильнейшее раздражение в высоких сферах советского руководства, не скрывавшего своих симпатий к арабам. Между прочим, незадолго до этой войны президенту Египта Насеру Хрущев пожаловал изрядно удивившее публику звание Героя Советского Союза, которое как-то мало гармонировало с гонениями на коммунистов в Египте.
Советская печать единодушно обвиняла Израиль в агрессивных, захватнических действиях, попрании общепризнанных международных принципов. И тут кто-то "наверху" надумал, чтобы известные деятели культуры еврейского происхождения выступили с протестом против действий Израиля. Организацию этой эффектной акции, естественно, поручили Заславскому. В редакцию "Правды" были приглашены поэт Александр Безыменский, дирижер Большого театра Борис Хайкин, композиторы Матвей Блантер и Марк Фрадкин, певец Соломон Хромченко, шахматист Михаил Ботвинник, еще кто-то, не забыли и про меня. Заславский огласил заготовленный текст протеста и первый лихо расписался, затем расписались все мы. После этого Давид Осипович двинулся к выходу (никогда не забуду этой уморительной сцены) с зычным возгласом "Шма, Исроэл!" (Слушай, Израиль!) — древним традиционным призывом синагогального молебствия.
Он и тут остался верен себе, неунывающий скептик, подчиняющийся обстоятельствам веселый циник Д. Заславский.
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru