[<<Содержание] [Архив] ЛЕХАИМ ИЮЛЬ 2000 ТАМУЗ 5760 — 7 (99)
Берл Лазар: надо создать условиЯ, при которых евреи не стремились бы уезжать из России
На съезде еврейских религиозных общин, состоявшемся в Москве 12–13 июня, главным раввином России был избран выдвинутый Федерацией еврейских общин России (ФЕОР) р. Берл Лазар.
Вскоре после съезда именно с ФЕОР подписало соглашение о сотрудничестве Министерство культуры РФ.
Могут ли власти считать ФЕОР авторитетным собеседником, представляющим большинство российских евреев? Чего намерена добиваться от властей эта организация, и что она, в свою очередь, предлагает? Что собой представляет новый главный раввин России? С этими вопросами корреспондент РИА «Новости» обратился к раввину Берлу Лазару.
– Некоторые ваши оппоненты считают, что любавичский хасидизм, которого вы придерживаетесь, – не традиционное для России направление иудаизма.
– Этот аргумент не выдерживает критики. Хасидизм – самое распространенное течение в восточноевропейском иудаизме. Зародилось оно в XVIII веке в Украине, в Подолье, где жил его основатель рабби Исроэл Баал-Шем-Тов, или, как его называли, Бешт. Через многочисленных учеников Бешта идеи хасидизма распространились во всех странах Восточной Европы, в том числе в России. Центром хасидов стало местечко Любавич, расположенное в сотне километров от Смоленска. Любавичский центр был одним из самых авторитетных, и именно в России, в западных и особенно юго-западных губерниях, это течение укоренилось и получило значительное развитие.
Как после революции 1917 года относилась советская власть к верующим, и к евреям в частности, объяснять не надо. Кампания травли завершилась тем, что в 20-е годы духовный глава хасидов рабби Йосеф-Ицхок Шнеерсон вынужден был эмигрировать. Центр любавичских хасидов находится сейчас в Нью-Йорке, но разве это может служить основанием для того, чтобы считать хасидизм чуждым для России религиозным течением? Связи между нью-йоркским центром и российскими евреями не прерывались никогда.
– А что такое хасидизм в идейном плане?
– Для евреев, которые на протяжении веков подвергались гонениям, это учение было откликом на острейшую потребность в ободряющей, оптимистичной вере. Идея хасидизма была очень простая. Баал-Шем-Тов считал, что истинная религиозность не в талмудической учености и не в формальном выполнении обрядов, а в искренней молитве, когда раскрывается душа человека. Неискушенный в вопросах веры еврей – если его молитва идет от сердца – может быть ближе к Б-гу и более угоден Ему, чем раввин, прекрасно знающий Закон. Так что хасидизм – не секта для узкого круга избранных. Это учение не разделяет, а объединяет евреев.
И еще, как учил основатель хасидизма, никакие невзгоды не должны повергать еврея в уныние, при всех обстоятельствах надо сохранять бодрость духа и не отступать перед трудностями.
– Много ли хасидов среди российских евреев?
– Официальной статистики на этот счет, разумеется, не существует. Но можно утверждать, что из религиозных евреев немалое число составляют хасиды. Во всяком случае, по складу характера – оптимизм, готовность делать добро и помогать другим, стремление к сохранению традиций – многие российские евреи истинные хасиды. Впрочем, не стоит, по-видимому, делить евреев на течения, тем более что границы между ними в российском еврействе размыты. Надо, чтобы евреи верили в Тору, и тогда все они друг другу братья и сестры. Быть единой семьей – вот главное, и эта цель именно в духе хасидизма.
– В чем суть разногласий между ФЕОР и Конгрессом еврейских религиозных общин и организаций России (КЕРООР)?
– Определенные противоречия вызваны тем, что общины, которые входят в ФЕОР, исповедуют ортодоксальный иудаизм, тогда как КЕРООР практикуют иудаизм «обновленный». Но главное все же не в этом, а в личной активности. Было время, когда Конгресс объединял большинство общин, но у него явно не хватало активности в их поддержке, и постепенно он утратил влияние. Сейчас КЕРООР объединяет 20–25 общин, причем не самых крупных, тогда как в ФЕОР их почти 90, в том числе московская, петербургская и другие самые многочисленные.
Эти общины и люди, которые возглавляют их, настроены на активную деятельность. Приведу пример. Не так давно ко мне приезжал человек из маленького периферийного городка, который сообщил, что два года назад в их общине было всего 19 человек, а сейчас уже 250. Раньше не было и речи об открытии там синагоги, ведь для чтения Торы и молитвы нужно присутствие не менее 10 мужчин. Теперь – другое дело: там открыли синагогу – добились-таки от городских властей возвращения здания, некогда принадлежавшего общине. Появилась в этой общине и школа, где дети изучают азы религии.
Когда я говорю об активной работе общин и ФЕОР, то имею в виду не только молитвенную жизнь. Это и благотворительные организации, и гуманитарная помощь, содержание столовых, школ, клубов и т.д. Поразительно, с каким энтузиазмом занимаются этим люди 60–70 лет. Их примеру следует и молодежь. Надо учесть, что плодами этой работы пользуются не только евреи. Если, например, община оказывает благотворительную помощь местной больнице, то она распространяется на всех пациентов. Когда в стране возникают трудности, а сейчас их множество – в здравоохранении, образовании, науке, культуре – последствия этого ощущают все, независимо от национальности и вероисповедания. И, сталкиваясь с этими общими проблемами, люди должны объединять усилия. Мы в этом убеждены.
– Вы упомянули о передаче одной из общин старого здания синагоги. Это единичный факт? Как в целом складываются отношения еврейских организаций с официальными властями?
– Разумеется, не единичный! В последнее время и правительство, и местные власти, в частности, московские, много делают для развития еврейской жизни в России. Государство возвращает нам синагоги, дает возможность открывать школы, культурные центры. Вот и моя подопечная община Марьиной рощи строит сейчас Общинный центр – в большом здании будут размещены библиотека, театральная сцена и все необходимое для досуга и общения людей. Приходить туда смогут не только евреи, но и все, кто интересуется еврейской жизнью, нашими традициями. В России сейчас уже 16 таких центров, и их должно быть как можно больше. Возможности для их открытия есть практически во всех городах – надо только желать и уметь работать.
Не обходится, конечно, без трудностей. Сталкиваемся мы порой и с антисемитскими выпадами. Недавно в Нижнем Новгороде вандалы осквернили еврейское кладбище, учинили на нем погром. Да и нашу синагогу взрывали дважды. Нередки, к сожалению, проявления бытового антисемитизма. Впрочем, такое случается во всех странах. Но о государственном антисемитизме говорить сейчас не приходится – его в России нет. Так, как помогает нам сейчас государство, пожалуй, не помогают евреям ни в одной стране мира. Поинтересуйтесь в любой общине, будь то в Москве или на периферии, везде вам скажут, что отношение со стороны официальных властей к евреям и еврейским организациям безусловно доброжелательное.
– Как все-таки получилось, что вы, гражданин США, приехали в Москву и стали раввином еврейской общины Марьиной рощи? Недовольные вашим избранием на пост главного раввина России подчеркивают, что вы – иностранец, и стало быть, не можете хорошо знать проблемы российских евреев.
– Действительно, я гражданин США и одновременно России. Но ведь отметка в паспорте – лишь формальная сторона дела. А главное то, что я живу в России вот уже 10 лет и чувствую себя российским евреем. До этого я жил в Италии, и в США, но нигде не испытывал такой духовной близости с людьми, как здесь.
В Россию, точнее Советский Союз, я попал в 1988 году, сразу после окончания ешивы – раввинского колледжа в Нью-Йорке, где получил диплом и сан раввина. Мне тогда предложили 2-месячную поездку в СССР по приглашению московской еврейской общины. В те времена это официально называлось «культурным обменом», а на самом деле речь шла об обучении российских евреев, интересующихся своими корнями, историей народа. Интерес был очень большой, а информации у них, по сути дела, не было никакой. Кое-что можно было узнать из радиопередач, и тех, кто их регулярно слушал, называли эфирниками. Наряду с «эфирниками» и так называемыми отказниками, среди моих слушателей было много евреев, далеких и от религии, и от политики, которые просто интересовались жизнью соплеменников за рубежом.
С этими людьми я и проводил занятия – сидели с утра до ночи. Их знания о еврействе были весьма скудные, но тяга к знаниям и готовность преодолевать их были огромные. Но ведь все тогда находилось под запретом, нельзя было учить детей ивриту, делать обрезание, выпускать книги. Мы переснимали на фотопленку страницу за страницей необходимые нам книги, изготавливали фотографии и по ним учились. В Америке это считалось бы подвигом, а у российских евреев даже не вызывало удивления. Были люди, которые вопреки запретам соблюдали все заповеди. Эти люди, которые считали, что преодоление препятствий и есть путь служения Б-гу, производили на меня огромное впечатление. Я приехал сюда, чтобы учить их религии, но в моральном плане получал от них больше, чем давал. Думается, что и без глубоких религиозных познаний они были ближе к Всевышнему, чем многие начитанные и религиозные американские евреи.
Таких поездок в СССР, каждая по 2 месяца, у меня было три. По существовавшим в ту пору законам в Москве мне разрешалось оставаться максимум две недели, в других городах – по 3–5 дней. Я переезжал из города в город и так объехал едва ли не всю Россию. А в 1990 году меня пригласила община Марьиной рощи, раввином которой я стал. Здесь я живу уже 10 лет, так что, мне кажется, не правы те, кто утверждает, будто я совсем не знаю жизни и проблем российских евреев. Конечно, жизнь не стоит на месте, надо постоянно следить за происходящими изменениями. Поэтому я решил регулярно посещать общины, и никто не сможет сказать, что главный раввин России тяжел на подъем. Это я могу твердо обещать.
– В США вы учились в раввинском колледже, который принадлежит любавичским хасидам, а какова «итальянская страница» вашей биографии?
Я родился в 1964 году в Италии, до 16 лет жил в Милане, где учился в еврейской школе, а потом продолжил образование в США. Чтобы все было понятно – немного о родителях. Они родом из Австрии, в Америку попали детьми, во время войны их семьи бежали от нацистов. В США отец примкнул к хасидскому движению, закончил ешиву, получил сан раввина. Его пригласили в Италию, где он стал раввином города Милана. Это обычная практика – в нью-йоркский центр хасидов стекаются такие приглашения от еврейских религиозных общин всех стран мира. Сейчас примерно в двух тысячах общин работают раввины из Америки, и в России их немало. Я, по сути, повторяю жизненный путь своего отца. Его в свое время нью-йоркский центр направил в Милан, меня позднее – в Москву. Я вполне удовлетворен, мне нравится работать здесь, да и жена тоже считает, что нам повезло, поскольку и ей нашлось занятие по душе.
– Она тоже работает в еврейской общине?
– Да, она руководит детским садом и начальной школой. Она американка, а родители ее выходцы из России. Известно, что многие американские евреи имеют российские корни. А сейчас и я, и жена чувствуем себя русскими евреями. Язык наших детей русский. Они ходят в еврейскую школу, где общеобразовательная программа полностью как в обычной школе, в том числе есть уроки русского языка. Но в дополнение к этому полтора часа в день там преподают еврейские предметы – иврит, еврейскую историю, религию, традиции. Мы заинтересованы в том, чтобы в школе были самые лучшие учителя и вовсе не обязательно евреи, главное, чтобы они любили детей, были преданы работе и стремились добиться наилучших результатов.
– Иногда можно услышать, что еврейская школа является инструментом для подготовки молодежи к эмиграции. Лучшие учителя – значит, лучшие знания у выпускников. Плюс знание иврита и еврейских традиций. Так что по окончании школы, а потом института – прямая дорога в Израиль.
– Конечно, если молодой человек уедет в Израиль, хорошее образование и знание иврита позволят ему легче интегрироваться в израильское общество, найти там лучшую работу. Но точно так же можно сказать, что знание английского, немецкого или французского языка побуждает к отъезду в США, Германию, Францию. Следуя этой логике, лучший способ остановить эмиграцию – не давать россиянам никакого образования. Вот тогда они действительно нигде не будут востребованы и останутся дома. Но что это тогда будет за страна? Очевидно, что это порочная логика. Еврейская школа способствует эмиграции не больше, чем любая другая хорошая общеобразовательная школа, где директор подбирает достойные преподавательские кадры.
А что касается эмиграции интеллигенции из России, то ситуация на самом деле сейчас складывается трагическая – уезжают лучшие молодые ученые. Мне говорили, что в Академгородке под Новосибирском раньше жили 65 тысяч ученых, сейчас их там 35 тысяч. Парадоксально, но факт: в СССР была создана едва ли не лучшая система образования. Такого количества инженеров и врачей, преимущественно экстракласса, не было нигде в мире. И вот теперь это сыграло против России. Плодами системы образования, в которую были вложены колоссальные средства, пользуется не Россия, а другие страны.
Думаю, правительство обязано сделать сейчас все возможное и невозможное, чтобы поднять статус преподавателя, ученого. Надо найти на это средства во что бы то ни стало. Потому что если рухнут наука и культура, стране уже никогда не подняться. И еще, как мне кажется, для поддержки науки и культуры нужны не только деньги, но и внимание. Когда людям оказывают внимание, они это понимают и ценят зачастую превыше денег.
Работа ФЕОР, входящих в нее еврейских общин, никогда не была направлена на развитие эмиграции. Нам хотелось бы, чтобы евреи могли спокойно жить в России, чувствовали бы себя здесь комфортно и страну, где они родились, считали своей родиной. Мы, со своей стороны, делаем все для этого. Строительство Общинного центра, которое нами сейчас ведется, – часть этой работы. Московские власти во всем нам помогают.
Но есть организации, а при них школы, курсы и информационные центры, которые занимаются подготовкой молодых людей к отъезду в Израиль. Среди них агентство Сохнут, пользующееся поддержкой израильского правительства. Мы не против их деятельности – кто хочет, пусть уезжает, нельзя препятствовать этому. Человек должен иметь право выбора, право жить там, где он хочет.
– Какие наиболее сложные вопросы вам как раввину приходится решать?
– Люди обращаются ко мне с разными вопросами, не только богословскими. К сожалению, сегодня много проблем внутри семей – и между супругами, главным образом из-за недостатка денег в семьях, и в основном между поколениями. Порой это отсутствие контакта между родителями и детьми, еще меньше взаимопонимания между детьми и их бабушками и дедушками. Молодое поколение, надо признать, теряет моральные ориентиры. Человек перестает понимать, что жизнь дана ему не только для того, чтобы зарабатывать деньги и тратить их на себя, щеголять перед другими – какой он богатый, умный и сильный. А ведь по-настоящему достоин уважения не тот, кто богаче и сильнее, а тот, кто работает не только на себя, кто помогает другим.
Однажды ко мне пришли молодые люди, почти полностью утратившие представление о том, что такое хорошо и что такое плохо. Я говорю «почти», потому что они все же пришли, а значит их нельзя считать вовсе пропащими. Они пришли, чтобы поговорить со мной и до конца убедиться, что все зло в России – от евреев. Это были очень агрессивные ребята, связанные с нацистами, с группой Баркашова. Ну что ж, я постарался им доходчиво объяснить, что к чему. Вроде бы, они со мной согласились. Однако, какой они выберут путь, неизвестно.
Не только молодежь, пожалуй все общество теряет моральный компас. Раньше в России господствовала очень сильная идеология – коммунизм, и, можно констатировать, многое декларировалось правильно. Дружба между людьми разных национальностей, коллективизм, взаимопомощь, стремление делать людям добро – разве это плохо? И разве раввин или православный священник на проповедях учили другому? Зачем коммунистам понадобилось искоренять религию?! Думаю, это была большая глупость. Сегодня официальной идеологии нет, вместо нее – вакуум, и заполняется он отнюдь не лучшими идеями. Ведь спускаться по лестнице куда легче, чем подниматься по ней.
– Найдена ли развязка в споре между хасидами и Российской Государственной (Ленинской) библиотекой, где хранится знаменитый фонд библиотеки, Шнеерсона?
Это очень сложный вопрос, и занимался им не я...
– Но теперь, когда вы стали главным раввином России, придется вникнуть и в это дело!
Да, разумеется. У меня еще не было возможности разобраться в деталях этого дела. Но если вы настаиваете, то вот вам мое мнение, сугубо личное, неофициальное.
Я думаю, что отобранные у народа культурные ценности надо вернуть. Фонд Шнеерсона – это более 10 тысяч книг, в том числе уникальные старинные фолианты. Хасиды собирали эту библиотеку 200 лет, и она представляет для них огромную ценность, святыню. Отобрана она была силой, а сила – не тот путь, которому надо следовать. Слава Б-гу, в мире все больше начинают это понимать. Насколько я знаю, было судебное заседание, которое постановило вернуть книги их законным владельцам. Было распоряжение президента Ельцина – вернуть. Но воз и ныне там.
С другой стороны, могу понять точку зрения властей. Они, может быть и даже наверняка, хотели бы вернуть библиотеку, но боятся создать прецедент. Одно только совершенно ясно: шумные акции не помогают его решению, а загоняют проблему в тупик.
– Есть ли у вас досуг, если работы – моральное исправление общества – немерено?
– Ну, решить эту грандиозную задачу я и не берусь, а просто стараюсь каждый день сделать хотя бы маленький шажок в этом направлении. Но досуга практически нет. Я люблю спорт, многие его виды – футбол, баскетбол, плавание, лыжи, водные лыжи. И я занимаюсь спортом – для поддержания здоровья. Священные книги говорят, что человек должен быть здоровым, должен заботиться о своем здоровье. К тому же спорт – это радость, а Б-г радуется нашей радости. Иудаизм – не аскетическая религия, у нас много радостных праздников – может быть, именно потому, что жизнь евреев на протяжении веков была не сладкая.
Есть три вещи, которые я неукоснительно делаю каждый день. Первая – это молитва. День я всегда начинаю с молитвы и прошу, чтобы Б-г направил меня и дал мне силы. Второе – учеба: чтение священных книг. Относящихся к иудаизму философских трудов – горы. Ведь наша религия – одна из древнейших. И третье – общение с детьми. Как бы я ни был занят, обязательно выкраиваю время, чтобы поинтересоваться их делами, узнать, как прошел день в школе, и т.д. Если я знаю, что вернусь домой поздно – встречи, переговоры, обязательно днем хотя бы на полчаса загляну домой, чтобы поговорить с детьми. Дети – это самая большая радость в жизни, которую дает нам Б-г, и больно видеть бездетные семьи. А сейчас таких в России все больше – из-за моральных и материальных проблем. Но я думаю, что даже бедные семьи не должны бояться заводить детей. Б-г подскажет, как их прокормить, для Б-га это не проблема, надо только искренне верить в Него, и Он поможет.
– Сейчас люди перестают читать книги, их больше привлекает телевизор. Как вы к этому относитесь?
А вот телевизор я совершено не выношу. Человеку нельзя отказываться от чтения, надо читать и думать, самостоятельно вырабатывать собственную точку зрения. Телевизор отучает думать, он вкладывает человеку в голову готовую мысль, причем в безапелляционной форме: поступай только так, а не иначе. У меня дома телевизора нет. Не потому, что нет денег для его приобретения, а потому, что я считаю его вредным. Бывают, разумеется, хорошие, умные передачи, но прежде чем такую отыщешь, наткнешься на пять сцен изнасилования и десять сцен убийства. Найти хорошую передачу – все равно, что иголку в стоге сена. Почему растет преступность? Телевизор – не последний в этом виновник. Можно, вы скажете, покупать видеокассеты и смотреть только хорошие фильмы, а детям показывать добрые мультфильмы? Нет, когда в доме есть телевизор, дети будут смотреть все подряд, а это вредно с моральной точки зрения, а еще огромная потеря времени.
Раньше у меня был относительно строгий распорядок дня, но он все больше становится «плавающим» – заботы обступают со всех сторон. У людей много проблем, и никому нельзя отказать во внимании. Вы, например, долго добивались встречи со мной?
– Минут пять, просто позвонил вашему секретарю, и тот ответил, что раввин сможет уделить мне минутку.
– Вот видите, я вполне доступен. Это американский стиль. Когда меня спрашивают: когда?, я чаще всего отвечаю: сейчас!
– Правда, минутка эта растянулась на час с лишним.
– Ну что поделаешь! Там, куда я уже опаздываю, сошлюсь на итальянские привычки.
– Раз вы торопитесь, то вот последний вопрос: любите ли вы еврейские анекдоты?
– Очень люблю! Особенно, если их рассказывают сами евреи. Тот же самый анекдот, рассказанный неевреем, звучит порой обидно. Отличительная черта еврейского анекдота – не игра слов, не двусмысленность ситуаций, а парадокс. Евреи вообще отличаются парадоксальным мышлением.
– Тогда ваш любимый еврейский анекдот?
Их так много, трудно выбрать! Впрочем, вот, пожалуй, типичный, основанный на парадоксе.
Богатый еврей объявил, что выдает свою дочь замуж и дает за нее в приданое миллион. Женихов – видимо-невидимо, и все под стать невесте, не бедные. Приходит бедный молодой еврей:
– Послушайте, ребе, у меня к вам дело – мы оба можем мгновенно заработать по 500 тысяч!
– Что за дело? Очень интересно, я уже почти согласен!
– Я готов жениться на вашей дочери и взять у вас только половину обещанного приданого!
Или вот другой анекдот, я ведь говорил, что настоящий еврей не должен унывать и умеет находить радость даже в неприятностях. Идет по улице пожилой еврей и стонет:
– Ой как больно! Нет больше сил терпеть!
Навстречу ему другой:
– Послушай, Ицик, почему ты стонешь, что случилось?
– Обычно я ношу ботинки 43-го размера, а сейчас купил 41-го.
– Так в чем дело? Пойди поменяй!
– Нет, как ты не понимаешь?! У меня дома сплошные неприятности. Жена, теща, дочь день и ночь меня пилят, все им не так. Хоть домой не возвращайся!
– А при чем здесь ботинки?
– Когда я все же доберусь до дома – больше мне идти некуда – они наверняка опять обрушатся на меня с упреками. И тогда я сниму ботинки – то-то будет блаженство!
РИА «Новости»
ЛЕХАИМ - ежемесячный литературно-публицистический журнал и издательство.
E-mail: lechaim@lechaim.ru